Хаос в советском хозяйстве

Все хозяйство Советского Союза направлено к единственной цели: подготовить Красную армию для грядущей мировой войны. Для этого сверхиндустриализация должна проводиться все более безумно-ускоренным темпом. О том, что тут часто отдавало фантазией, о том, что вместо здорового, разумно организованного, полноценного хозяйства возникал бесхозяйственный хаос, в Кремле никто не смел говорить. Там усыпляли себя цифрами…

При этом демагоги прекрасно знали, что данные Центрального статистического управления о производительности всех отраслей советского хозяйства неверны и ни в коем случае не совпадают с секретными твердыми данными высшего контрольного органа. В таком же вопиющем противоречии находились они и с совершенно очевидным хаотическим состоянием снабжения во всех его областях, как в области обеспечения трудового населения предметами широкого потребления, так и в снабжении промышленности и сельского хозяйства машинами, орудиями производства и инструментами.

В посвященных партийных кругах уже давно никто не верил всем этим статистическим данным разных наркоматов о мнимо высоком уровне производства. Все знали, что эти горы статистических данных имеют только пропагандное значение, и то только для иностранцев.

При рассмотрении контрольных цифр второй пятилетки в Центральном Комитете партии мнения различных хозяйственных и партийных руководителей разошлись, и дело закончилось нападками друг на друга. Каждый из заинтересованных наркомов пробовал, на основании своих «статистических данных», доказать дутую производительность и важность руководимой им отрасли хозяйства и тем оторвать от бюджета возможно большие средства на свою долю.

Уважаемый в самых широких партийных кругах за свою несколько холодноватую положительность Яковлев, впоследствии нарком сельского хозяйства, а тогда еще заместитель председателя Центральной Контрольной Комиссии, которого в то время все очень боялись, не смог, очевидно, сдержаться и воскликнул: «Вместо того чтобы заняться действительно печальным состоянием нашего хозяйства и озаботиться подысканием средств для его улучшения, мы только обманываем друг друга. Самое постыдное в этом – то, что мы все знаем, что каждый лжет, и, следовательно, мы сами себя совершенно сознательно обманываем!»

Во время моей долголетней совместной работы с целым рядом руководящих работников администрации и партии и при частных встречах я довольно часто высказывал мнение, что установленная сталинской генеральной линией сверхиндустриализация в конце концов приведет советский режим к гибели, к неминуемой, стихийной хозяйственной катастрофе. Я основывал свои опасения прежде всего на том, что, как было известно и высшим руководящим кругам, вследствие невероятного разбазаривания и хищнических способов добывания сырья очень скоро придет момент, когда стремительно и беспланово построенные «гиганты» первой и второй пятилетки останутся без него. Поэтому новая индустрия не сможет достичь полной производительности или уже через несколько лет будет вынуждена приостановиться из-за недостатка сырья.

Я знал, что такие же опасения с самого начала второй пятилетки возникли в самых осведомленных кругах хозяйственного руководства и причиняли много забот, что иногда высказывалось совершенно открыто.

Я говорил о том, что бессмысленно вызывать к жизни запланированные гиганты, которые потребуют невообразимого вложения капиталов, а также целую армию высококвалифицированных специалистов. Кроме того, для этого множества рабочих должны быть построены жилища, школы, больницы и электростанции, проложены улицы и проведен водопровод. Кроме того, должны быть налажены снабжение и распределение. Все это неминуемо приведет к невероятному повышению издержек производства.

На основании опыта находившихся под моим контролем лесопилок я утверждал, что гораздо умнее и хозяйственнее было бы капитально отремонтировать уже существующие заводы и обновить их и, таким образом, повысить на 100% их производительность, так как они могут работать еще десятки лет.

В качестве одного из многих примеров я привел жалкие результаты работы лесопилок Архангельской промышленной области. Эти лесопилки считались тогда самыми лучшими из всей очень плохо работавшей лесопильной промышленности.

В 1927 – 1928 гг. здесь было еще 33 лесопилки, в большинстве случаев высокопродуктивные, с 145 рамами (отчасти даже шведскими болиндеровскими быстроходными).

В 1927/28 хозяйственном году все эти рамы, вместе взятые, распилили на доски 3 099 000 кубических метров кругляка. При этом была достигнута жалкая цифра в 1 684 000 кубометров пиленого леса. Эта нищенская продукция, однако, далеко превосходила среднюю продукцию всей лесопильной промышленности СССР.

И все-таки эта цифра значила, что разрезанный на куски кругляк был использован только на 54% своей ценности. 46%, то есть 1 415 000 кубических метров ценнейшего круглого леса из года в год уходило на щепу. Часть его специальными пароходами вывозилась в море и выбрасывалась, поскольку невозможно было сжигать эту массу на колоссальных кострах вблизи лесопилок.

При этом дело шло об исключительно первоклассном строевом лесе, так как в то время на лесопилки доставлялся только совершенно чистый товар без сучков, то есть лишь нижняя часть срубленных стволов.

Мое предложение сводилось к тому, чтобы основательно модернизировать и использовать все существовавшие на территории РСФСР в 1927/28 г. лесопилки с их 1031 рамой, в том числе и 33 лесопилки Архангельской области, и таким образом привести их к нормальной продуктивности.

В этом году общая продукция всех этих лесопилок достигала только 9 332 000 погонных метров кругляка. Таким образом, и здесь выброшено было в щепу 6 550 000 кубометров первоклассного лесного материала!

Пройди мои предложения, в одной только Архангельской бухте годовую промышленность ее 33 лесопилок с их 145 рамами (которые, может быть, пришлось бы отчасти заменить новыми) было бы возможно поднять с 1 684 000 кубометров пиленого леса на 6 820 000 кубометров (при 2 сменах).

На основании этих и других сравнительных данных я указывал, что продуктивность всех лесопилок и деревообделочных заводов всего СССР, которых было около 6000, могла бы быть доведена до гигантской цифры. Эта продукция с лихвою перекрыла бы потребность в лесе всего советского хозяйства и намного увеличила бы экспортные возможности леса, если бы все эти предприятия были соответственно модернизированы и если бы были введены упорядоченные способы их хозяйственного управления и изменены жилищные и продовольственные условия для обслуживающего персонала и его семей.

Однако, как и многие до меня и после меня, я должен был скоро прийти к заключению, что я ораторствую перед глухими.

Обуянные неизлечимой манией величия местные и центральные партийные шишки желали промышленных гигантов – любой ценой! Нужно было показать окружающему капиталистическому миру, что значит большевистская государственная и хозяйственная стройка.

Еще в том же 1928 г. на одной только территории РСФСР было приступлено к постройке 149 новых лесопилок с общим числом в 582 рамы, которые к 1932 – 1933 г. должны были достичь соответственно высокой продуктивности.

Так было в области лесопильной промышленности, но не лучше было и в других, мною контролируемых отраслях: бумажной, целлюлозной, фанерной, мебельной, а также и в лесохимической промышленности.

Все мои предупреждения не привели ни к чему.

Партийные специалисты, работавшие в центральных государственных органах вокруг Рыкова, Сырцова и Пятакова, в особенности получившие образование за границей, были, конечно, твердо убеждены, что если что-либо и можно спасти, то только крутым и быстрым поворотом государственного руля.

Но Сталин решил иначе. Для него не было ни бесхозяйственности, ни убыточных предприятий. Он признавал только подобранные статистикой, раздутые в целях пропаганды цифры успеха, которые большевики раструбили по всему свету в качестве «достижений социалистического управления хозяйством». Он верил в то, что в советском хозяйстве все находится в полном порядке и что всякие неудачи объясняются или «трудностями роста», или «работой вредителей».

Для практической работы он сам никогда и пальцем не пошевелил. Фабрики и заводы Советского Союза он знал только понаслышке или по фототехническому репортажу, который ему преподносил Каганович. Действительные хозяйственные успехи Европы были для него только «паутиной лжи».

Ближайшее окружение Сталина давало самую широкую огласку этому его мнению. Со стороны руководящих партийных кругов провинции оно получило действенную поддержку.

Начиная с 1928/29 г. все больше и больше стали выдвигаться люди террористического и насильнического типа. Эти люди, не обладавшие никакими специальными познаниями и никаким государственным опытом, лишенные чувства всякой личной и социалистической ответственности, в революционные годы пришли в провинции к власти и в качестве «партийных шишек» владычествовали там неограниченно. Частью под влиянием собственного честолюбия, частью выдвигаемые своими партийными друзьями, которые надеялись в будущем занять их место или пользоваться их протекцией, многие из этих людей добивались выставления своей кандидатуры в центр и избрания в центральные органы партии и правительства. Как только им удавалось там укрепиться, они с ненасытным властолюбием захватывали в свои руки исполнительную власть в партии и в правительстве. Это они требовали проведения «гигантских планов». Всякое сопротивление этим дилетантам рассматривалось как «мелкобуржуазная отсталость», а впоследствии как «вредительство».

Организованное Сталиным вторжение этих грубых и безответственных неучей в партийное руководство привело к мании величия. С хорошо разыгранным энтузиазмом они соблюдали сталинский лозунг «догнать и перегнать» иностранную промышленность при любых условиях и во всех областях.

Деятельность этих сталинских «свежих сил» привела в конце концов к тем фантастическим замыслам индустриализации, которые, будучи практически малоценными, послужили только фактической и пропагандистской подготовке СССР к мировой революции.

При разработке и обсуждении первых планов пятилетки еще видны были границы, внутри которых должна была осуществляться промышленная стройка. Здесь была равномерность и взаимная связанность хозяйственных целей, как для разработки сырьевых источников, так и для стройки равномерно развитой крупной промышленности. Был разработан, – хотя только и теоретически, – вопрос о создании транспорта, необходимого для связи промышленных предприятий с рынками сырья и сбыта.

В 1929/30 г., то есть на третий год пятилетки, эта картина совершенно изменилась под вторжением подталкивающих радикальных элементов. Вводились гигантские, совершенно непредусмотренные планы расширения. Исходные планы стройки оказывались выброшенными за борт. Без всякого учета наличия достаточной сырьевой базы строились гигантские предприятия. Потом, когда в эти предприятия была уже вложена огромная масса строительных материалов и денег, – многие из них пришлось «законсервировать». Однако даже и это «консервирование» явилось только прикрытием, ибо никогда эти предприятия не могли бы быть закончены и пущены в ход, так как за это время успело выясниться, что воображаемых местных источников сырья никогда не существовало, а привозное сырье не могло быть доставлено по хозяйственным или транспортным причинам.

С другой стороны – во многих местах, с невероятными жертвами деньгами и человеческими силами, строили в отдаленных, бездорожных местах гигантские электростанции, для тока которых ни сейчас, ни на десятки лет вперед нельзя найти никакого сбыта и никакой возможности применения.

В других очень многочисленных случаях торжественно праздновали пуск в ход законченных предприятий, но о их правильной работе нечего было и думать, так как не хватало квалифицированной рабочей силы.