– Слабак! С зараженным не смог справиться. Завтра отправлю в тренировочный лагерь. Будешь жить в спартанских условиях и никаких поблажек! Будешь сачковать, – Света приближает ко мне свое лицо, – знаешь, что будет? – Ее губы приближаются мне, обнажая острые клыки. Светлана нюхает меня, словно она животное. – Пахнешь страхом, это хорошо. Значит, хорошо будешь заниматься.

– А вот и я, – Водила влетает в палату, и Светлана резко от меня отшатывается. – У вас все в порядке? Чего ты такой бледный?

– С ним все хорошо, – Света мило улыбнулась. – Он просто изъявил желание отправиться в тренировочный лагерь, чтобы накачать мышцы и перестать быть слабаком.

– Серьезно? – Бородач хлопает меня по плечу, – молоток, пацан, я не думал, что ты сам это предложишь.

Я сглатываю комок в горле.

– Конечно, сам. Не она же заставила.

Водила весело смеется этой шутке.

– Был у начальства. Они дают два месяца на подготовку к операции. Я назначен ответственным за нее. Света – мой зам. Так что – еще увидимся.

Они выходят из палаты. Света, обернувшись, смотрит на меня. Ее губа приподнимается, и я вижу, что она рычит на меня сквозь стекло.

– Боже, помоги мне выжить в тренировочном лагере!

Часть 3

Из дневника школьника 11 класса, найденного в заброшенном коллекторе города N-ска:

1 день

Сегодня первый день, когда меня привезли в тренировочный лагерь. Ужасно боюсь встречи со Светой. На построении важный дядька проинструктировал меня и еще 10 человек, что мы тут на 2 месяца, чтобы пройти ускоренную физподготовку и овладеть приемами рукопашного боя. Со мной рядом стоят контрактники, которые выше на голову и старше лет на 5. Выделяется здоровый детина, который ухмыляется на эти слова. Дядька хмурится, но замечание не делает.

Обедали, потом была теория. Изучали разные виды оружия и как им пользоваться. Вечером случилось ЧП. Приехала Светлана. На построении, когда она проходила мимо нас, детина хлопнул ее по попке.

Скорая приехала быстро. Если сломанную руку еще можно вылечить, то что можно сделать с разорванным горлом? Детина распластался на асфальте, а из порванной зубами артерии булькала кровь. Светлана рвала голыми руками на нем камуфляж и пыталась дорваться до сердца. Водила оттаскивал ее от здоровяка, который уже бился в конвульсиях. Построение свернули, а нас отправили по комнатам. Спал плохо. Снились кошмары.

3 день

Прошел слух, что я знаком со Светланой. На утренней пробежке меня прижали к стенке и допрашивали, откуда я знаю ее. Узнав, что она моя наставница, контрактники отстали. Здорово, дедовщины я избежал. Хотя неизвестно, что хуже – дедовщина или Светлана.

Весь день занимались физподготовкой. Светлана наравне с нами отжималась и подтягивалась. Водила стоял неподалеку и следил на ней. Потом отрабатывали приемы рукопашного боя. Итог: двое в лазарете, а я снова видел страшный оскал Светы, когда она кидала в разные стороны солдат.

Вечером Света и Водила пришли ко мне. Передавали привет от Лерки. Уже скучает. Замечаю, что когда Водила говорит о моей сестренке, его голос размякает. Кажется, Лерка взяла в оборот Бородача. Света рассказывает, что третий город хранит информационную блокаду. Все, кто въезжает в него, назад не возвращаются. И хотя по телевизионным каналам идут обычные новости, на телефонные звонки никто не отвечает.

7 день

Был так загружен, что не было сил писать. Вечером после отбоя сразу засыпал. Тело – сплошной синяк и нет живого места. Уже научился вскакивать и одеваться за 45 секунд. Автомат Калашникова собираю и разбираю с закрытыми глазами за 10 секунд. Вернулся один контрактник из лазарета, второй попросился на перевод. Кстати, тот здоровяк выжил, правда, шрам на шее будет здоровый.

10 день

Сегодня мною занималась Светлана лично. Я ловил сочувствующие взгляды солдат, когда от моего падающего тела стояла пыль столбом. Запрещенные приемы. Увороты от удара в пах. Как избежать укусов в шею. Я дергался каждый раз, когда слышал щелканье зубов у своего горла. Крики Водилы, чтобы Света была поосторожнее со мной, потому что я еще ребенок, мало меня успокаивали.

15 день

Мне почти 17 лет и я не груша, чтобы меня каждый день метелили. В очередной раз, когда Светлана приблизила ко мне свои зубы, я боднул ее головой. Ее голова откинулась, и на губах появилась кровь.

– Как ты посмел! – прорычала она, и ее руки протянулись к моей шее. Кровь вперемежку с пеной стала капать мне на лицо. Я блокировал ее руки, согнул ноги в коленях и оттолкнул от себя. Вскочив на ноги, я согнул руки в боксерской стойке. Сзади послышались хлопки. Я оглянулся и увидел, как солдаты стоят полукругом, одобрительно кивают и хлопают мне. Потом меня сбил танк, и я потерял сознание.

Очнувшись в палате, я увидел Светлану и Водилу.

– Молодец, – одобрительно сказал Бородач, – наконец-то дал сдачи. Именно этого Света и добивалась.

Светлана кивнула головой.

– Не обижайся, но ты вел себя как хлюпик. Меня, конечно, накрывает психоз, но ты сделал все правильно.

Боже, Света стала нормальной, – тепло растекается у меня по телу.

– Но ты не расслабляйся! – в голосе Светы появились рыкающие нотки. – Еще полтора месяца впереди. Надо работать, чтобы выжить.

18 день

Сегодня дрался с зараженным. Оказывается, у нас тут есть свои бои без правил. В клетке 4*4, где некуда убежать, в близком контакте сходились солдаты и зараженные. Мы изучали их повадки и как правильно от них защищаться. Мне достался юркий зараженный. Судя по всему, он не первый раз выходит на ринг и уже понимает, что убить меня ему никто не даст. Поэтому зомбак старался нанести мне побольше увечий. Я уворачивался, блокировал его руки и бил в корпус ногами, не подпуская к себе. Минут через 15 я стал выдыхаться. Но зараженный, казалось, был вылит из стали. Я стал пропускать его руки. Он прижал меня к стенке клетки, и его зубы опасно приблизились к шее. Я боднул его головой как Светлану. Он отшатнулся, и я нанес удар ногой в пах. Зараженный взвыл и покатился по полу. Я сел ему на спину и связал руки веревкой, которая была у меня на поясе.1-0

25 день

Все, физические упражнения закончились. Почти каждый день мы проводим на ринге. Против одного, двух, трех зараженных. Иногда на ринг выходит Света, и тогда весь лагерь сбегается посмотреть на эту драку. Зараженные сначала не понимают, что им делать, так как Света выглядит как они. Поэтому ей приходиться начинать первой. Заканчивает она тоже первой. И как всегда смертью зараженного. Разучилась она жалеть. Солдаты каждый раз офигевают, когда она разрывает голыми руками грудную клетку и вырывает сердце.

30 день

Вот, что у меня получается хорошо. Я хорошо стреляю из снайперской винтовки. Выехали на полигон, где я уделал всех. Доволен как слон. Может, я и не такой сильный, зато лучше всех стреляю. Делаю вид, что ничего особенного, хотя распирает всего изнутри от удовольствия.

33 день

Приезжала Лерка. Визжала на весь лагерь, когда увидела меня. Черт, неудобно как-то. Все на меня смотрят и лыбятся. Ну и фиг с ними. Моя сестренка, что хочу, то и делаю. Ловлю ее на руки и подбрасываю в воздух. Какая она легкая стала. Или я поднакачался, что ли.

35 день

В лагере появился здоровяк. На шее ужасный розовый шрам. Ушел в домик к начальству и долго не выходил. Потом туда пришла Светлана с Водилой. Стоим с солдатами, обсуждаем, к чему бы это. Дверь распахивается. Здоровяк подходит к нам.

– Остаюсь с вами. Светлана меня простила.

Вот это поворот! И кто кого должен прощать? Но все равно вызывает уважение этот поступок. Остаться с нами после всего, что случилось…

40 день

Подняли по тревоге. Стоим на плацу, поеживаясь от холода. Водила со Светланой рассказывают, что одному человеку удалось вырваться из города через подземные коллекторы. Зомбаки мутируют, начинают объединяться в группы. Живых людей сгоняют в отстойники и охраняют с зараженными собаками. Часто уводят куда-то, но никто из них не возвращался ни живым, ни мертвым. Идут слухи, что над живыми людьми проводят какие-то опыты. Ему удалось вырваться, потом он долго прятался в канализациях. Он нарисовал схему прохода в город по подземным туннелям. Пора выяснить, что там внутри.

41 день

Добровольцев мало. Одно дело стоять в оцеплении среди своих, а другое – лезть к зараженным в самое пекло. Из 10 человек вызвался

Шрам, как прозвали здоровяка, кореец Ли по прозвищу Китаец и два брата-близнеца, выжившие во втором городе и потерявшие родителей. С зараженными дрались всегда вместе, стоя спиной к спине. За нечувствительность к боли и неуступчивость в бою получили прозвище Братья-варвары. Меня не спрашивали. Это было очевидно.

Заехали в головной офис. Хотел попрощаться с Леркой. Ее не берем. Должна понимать. Это мужская работа. Пока собирал вещи, искал ее взглядом. Но она куда-то пропала. Жалко, не успел попрощаться.

На закрытом брифинге узнали координаты города и расположение коллектора, подземный путь которого вел в город. Выживший мужчина обещал показать путь до входа, но дальше отказывался с нами идти.

Зашли в оружейную. Глаза разбегаются, сколько оружия. Я сразу усмотрел снайперскую винтовку. Шрам выбрал гранатомет, Китаец – полуавтоматические пистолеты и мачете, а братья обвешались всем оружием, которое смогли на себе унести. Светлана и Водила были скромнее. Автоматы и гранаты.

Машина была другая, обшитая крепким железом по бокам и спереди. На окнах решетки. Хотя не понимаю, зачем. Мы все равно будем в город пробираться на своих двоих. Но все равно так спокойнее. Водила за рулем. Света и я спереди, бойцы сидят сзади, бренчат оружием и балагурят. Улыбаюсь, когда близнецы в очередной раз спрашивают у Китайца, правда ли, что для него белые на одно лицо.

Дожидаемся проводника и трогаемся в путь.

42 день

К вечеру телевизор, установленный над Водилой, стал принимать сигнал. Миловидная девушка с очень напряженным лицом стала рассказывать о новых выборах мэра города, потом чихнула, еще раз, картинка покрылась белой рябью и пропала. Наступила тишина, в которой кто-то снова чихнул.

– Будь здоров, – один из братьев сказал вслух.

– Это не я, – ответил Шрам. Мы посмотрели туда, откуда слышался чих.

– Апчхи, – послышалось из багажного отделения. Китаец достает мачете и осторожно тыкает между сумками.

– Стой, нет! – у меня стали закрадываться смутные сомнения. – Я, кажется, знаю, кто там.

Сумки раздвинулись, и появилось виноватое лицо Лерки.

– Поздняк, – обреченно вздохнул Водила, – возвращаться назад уже поздно.

Сестренка прячется за мной, боясь гнева Светланы, которая грозно поглядывает на нее, слегка порыкивая.

– Я тебя все равно одного не отпущу, – шепчет мне Лерка в ухо. – Мы всегда вдвоем, правда?

Приходится кивать головой. Не хочется расстраивать Лерку, но тут она будет обузой.

Автобус трясет по дороге. Проезжаем небольшой лес, речку, маленькую деревушку. Притормаживаем. Ни души. Братья вызываются на разведку и минут через 20 возвращаются. Все чисто. В домах аккуратно. На столах стоит посуда, еда, словно хозяева вышли на 5 минут и скоро вернутся. Правда, нашли животных. Один из братьев подмигивает и достает из-за пазухи маленького котенка. Тот начинает орать и рваться обратно в тепло.

– Пушистик! – визжит Лерка. – Можно мне? – получив котенка, она прижимает его к себе. Светлана неодобрительно поглядывает на всех, но молчит. Внезапно выживший показывает пальцем далеко вперед.

– Смотрите!

То, что мы принимали за облака, оказалось туманом, который накрывал город.

– Быстро! – командует Водила. – Показывай дорогу, пока нас не накрыл туман.

Еще 5 часов едем в гробовой тишине. Постепенно темнеет и приходится включать фары.

– Уже недалеко, – говорит проводник, его голос звучит глухо и вязнет в воздухе. Все больше и больше появляется строений. Бензоколонки, придорожные кафе, торговые центры. Возле одного мы останавливаемся. Приехали. До города около километра. Мы выходим из автобуса. Лерка и выживший остаются в нем до нашего возвращения. В автобусе рация, так что они будут слышать, что происходит у нас. Заходим внутрь. Нас встречает тишина, которую нарушает негромкая музыка, несущаяся из-за стен.

– Туда, – Светлана показывает рукой на лестницу, ведущую вниз. Спускаемся в подвальное помещение и проходим через дверь с надписью «Служебная». Китаец идет первым, братья прикрывают тыл. Перед нами узкий проход с горячими трубами по бокам, который метров через 10 упирается в стенку. На полу люк. Китаец пропускает Шрама, тот играючи сдвигает чугунную крышку люка в сторону. В свете небольшого фонарика видим лестницу, уходящую в глубину коллектора. Китаец ныряет первым и через 10 секунд мигает фонариком. Все чисто. Спускаемся следом. Лестница, влажная от пара, который исходит от теплых труб, скользит под руками. Братья появляются последними и включают фонарики у себя на плечах. Лучи света пронизывает темноту. Светлана разворачивает схему.

– 100 метров вперед, потом направо. Пошли.

После поворота туман начинает рассеиваться. Аварийные лампочки хоть светят и тускло, но все же освещают туннель. Осторожно идем, следуя негромким указаниям Светланы, которая сверяет путь со схемой.

– Все, мы под городом, – негромко говорит она. – Сейчас надо выбрать выход из коллектора подальше от центра.

Под ногами что-то хрустит. Смотрим и видим много маленьких скелетиков. Крысы. Что с ними случилось?

Словно в ответ на наш вопрос впереди появляется зеленоватое свечение. Мы осторожно выглядываем за поворот. Перед нами круглое помещение и два туннеля, уходящие вправо и влево. По стенкам ползает какая-то зеленоватая слизь, и из нее выглядывают маленькие щупальца.

– Ну да. Зараженные крысы и пауки – это банально. А вот зараженного говна нам только не хватало, – мрачно шутит Шрам.

– Это всего лишь слизь, – Китаец выходит из-за поворота и наступает в зеленую жижу. Сразу все меняется. Из слизи вылетает длинное щупальце и обхватывает ноги Китайца. Тот пытается освободиться, но слизь обволакивает его ботинки и ползет вверх.

– Черт, помогите мне! – Китаец смотрит на нас расширенными от ужаса глазами. Братья достают пистолеты и начинают палить по щупальцу. Пули вязнут и, судя по всему, не причиняют никакого вреда этой твари. Китаец достает мачете и начинает сам рубить его. Разрубленное пополам щупальце падает в зеленую слизь, а через секунду к Китайцу тянутся уже два. Светлана достает зажигалку и пробует огнем достать слизь на стене. Перед маленьким огоньком слизь расступается, но потом снова возвращается на свое место.

– Оно боится огня! – кричит Света. Водила достает зажигательную гранату. – Нет, ты подожжешь Китайца!

Шрам вскидывает гранатомет. Бум, – гулко раздается эхо в туннеле, и граната влетает в слизь. Маленькие щупальца затягивают гранату в себя. Мы замираем. Раздается глухой взрыв. Ошметки слизи разлетаются по всему помещению. Щупальца на время замирают, а после втягиваются куда-то вглубь слизи. Китаец дергает ноги, но ботинки крепко сидят в зеленом дерьме.

– Да уже снимай ты их! – орем мы ему. Китаец расшнуровывает ботинки, и Шрам выдергивает его. Слизь, словно очнувшись, бросается на ботинки и поглощает их в себя. Мы бросаемся вперед на место, очищенное взрывом. Тварь постепенно приходит в себя и снова заполняет пустое пространство. Передо мной взлетают щупальца, я уворачиваюсь и бросаюсь в левый коридор. За мной бегут два брата и Водила. Оборачиваюсь. Путь назад отрезан. В круглом помещении бушует море щупалец. Стены, кажется, ожили и надвигаются на нас. Яркий зеленый свет режет глаза. Из правого коридора выглядывает Света.

– Мы тут. С нами все в порядке. Выбираемся самостоятельно из коллектора. До выхода наверх связь по рации прекращаем.

Быстрым шагом удаляемся от этого страшного места.

– Что это было? – спросил я Водилу, когда мы удалились на безопасное расстояние.

– Я эту тварь вижу впервые, как и ты, – Водила подергал себя за бороду. – Могу сказать одно: крыс мы больше тут не встретим.

– Напалмом выжечь эту дрянь и все дела! – один из братьев сплюнул в ту сторону, откуда еще тускло светился зеленый свет.

– А если оно разумное? – второй брат любил поспорить с первым.

– Тогда иди и поцелуй его в жопу. А я вертел такой разум.

Второй брат не унимался:

– А все-таки, откуда оно взялось?

– Вот поймаем зараженного и спросим. Кстати, о девочках, – первый брат обратился к Водиле. – Языка брать будем?

Бородач задумался.

– Будем брать того, кто разговаривает. Нам надо узнать место, где держат живых людей.

Прошли еще около километра. Меня начинают терзать смутные сомнения.

– Водила, а как тогда…

– Тихо, – Бородач поднял руку вверх. – Потом договоришь.

За поворотом слышится шорох. Братья вскинули автоматы наизготовку. Выглядываем. Двое зараженных сидят на корточках и вертят головами, что-то вынюхивая. В тусклом свете аварийных лампочек они выглядят как большие собаки. Расстояние метров 20. Пока добежим, они заметят.

– Давай, твой выход, – Водила толкает меня вперед.

Я вскидываю снайперскую винтовку и смотрю через окуляр. Увеличиваю картинку. Зараженные уже старые. Одежды почти нет. Кожа покрыта струпьями. Звериный оскал. Один поворачивает голову и смотрит в мою сторону. Меня он не видит, но что-то чувствует. Я задерживаю дыхание и медленно спускаю курок.

Пуф, – тихо дрогнула в руке винтовка. Голова зараженного откидывается назад. Пуф, – второй зараженный так и не понял, что случилось с первым и валится рядом.

– Молоток! – хлопает меня по плечу первый брат. – Вот, держи. – Он протягивает мне нож. – Сделай две зарубки на прикладе.

– Потом, – Водила трогается вперед. – Здесь рядом должен быть выход наверх.

На выход из коллектора натыкаемся метров через 50. Старая лестница, покрытая ржавчиной, тянется вверх. Водила поднимается первым. Слышатся два выстрела. Потом появляется лицо Бородача.

– Все чисто, поднимайтесь.

В темном помещении какого-то магазина я вижу в углу грязный матрац и двух зараженных. Он и она.

– Они даже не дернулись на меня, – Водила дергает себя за бороду, – повезло, спали.

Осматриваем магазин в поисках других зомбаков. Больше никого нет. Поднимаемся на крышу здания. Я ложусь на самом краю и начинаю в прицел винтовки осматривать окрестности. Пустынные улочки, по которым ветер гоняет рваную бумагу. Изредка я вижу зараженных, которые бесцельно бродят от дома к дому. Туман расходится, я вижу вдали реку, мост и на том берегу разбитую баррикаду из покрышек, железного хлама и деревянного мусора. Кажется, тут кипел бой. Водила достает рацию.

– Света, Света! Прием! Как слышишь?

Эфир молчит. Рация только потрескивает и щелкает, когда Бородач переключается на новые каналы. Я вспоминаю, что хотел сказать раньше.

– А как тогда выживший прошел через зеленую слизь, если он сказал, что выбрался из города через этот коллектор?