Растёт стачечное движение, обостряется непосредственная крестьянская борьба за землю, учащаются известия о пробуждении забитых солдат и матросов, начинают «оправляться» железнодорожники. Что-то новое и свежее движется, шумит, бродит и волнуется повсюду. Новые ростки неудержимо пробивают себе дорогу из-под груды развалин. И хотя кадеты стараются поплотнее закрыть ставни в Таврическом дворце, жизнь берёт своё, свежий ветер врывается и туда. Работа классовой размежёвки и политического прояснения идет и там. <…> Но самый уже тот факт, что кадетам приходится всё чаще бороться за главенство в Думе, показывает ясно какую-то глубокую разницу между ними и трудовиками. Чем чаще и чем острее эти боевые схватки, тем определённее выступает перед народной массой разница между либеральным помещиком, фабрикантом, адвокатом, профессором – и мужиком. Мужик всей душой ищет народной свободы, и именно потому не ужиться мужику с партией «народной свободы». Мужик потягивается в поисках земли и воли, и от одних этих потягиваний трещит по всем швам пресловутое народолюбие пресловутой партии «народной свободы».

(«О современном политическом положении», 9 июня)

312

Цедербаум говорит: во имя дисциплины не расстраивайте политической кампании ЦК. Это – софизм. Никакая дисциплина не обязывает членов партии слепо подписывать все проекты резолюций, составленные ЦК. Нигде и никогда не бывало на свете таких правил, чтобы партийные организации отказывались от права своего суждения и превращались в ПОДПИСЫВАТЕЛЕЙ резолюций ЦК.

(«Пусть решают рабочие», 13 июня)

313

И могут ещё находиться люди, которые <…> думают и говорят, будто чьё-то «легкомыслие» призывает народ к «крайним средствам»! Не только легкомыслие нужно, нужна дрянность души, нужна политическая испорченность, чтобы говорить подобные вещи пред лицом таких событий, как сожжение Народного дома в Вологде или Белостокский погром. <…> говорить о «легкомыслии» призывов – такое же беспросветное педантство, такое же гражданское омертвение, как осуждение бешеного крика мести, несущегося с поля вологодских и белостокских сражений.

(«Реакция начинает вооружённую борьбу», 16 июня)

314

Реакционеры прямо и открыто издеваются. Прочтите сегодняшнее «Новое Время». Эти лакеи погромщиков хохочут, веселятся: «Нельзя не отметить с особенным удовольствием (!!) ту поспешность, с какой Дума запросила министра о еврейском погроме в Белостоке». Вы видите: погромщики испытывают особенное удовольствие, – лакей выбалтывает правду. Реакция довольна и белостокским погромом и тем, что можно Думу теперь ругать «еврейской» Думой. Реакция глумится: «Если следует прощать погромы собственности крестьянами в русских губерниях, как сегодня говорили в Государственной думе, то следует точно так же прощать и погромы еврейской собственности в Западном крае».

(То же)

315

Бывает иногда, что опытные и осторожные политические деятели, хорошо понимая серьёзную ответственность за всякий сколько-нибудь важный политический шаг, посылают вперёд, вроде как на разведки, молодых и неосторожных вояк. «Туда умного не надо», – говорят себе такие деятели, предоставляя юнцам выболтать кое-что лишнее, чтобы таким путём позондировать почву.

(«Кто за союзы с кадетами?», 6 июля)

316

В чём основная ошибка всех этих оппортунистических рассуждений? В том, что в этих рассуждениях ФАКТИЧЕСКИ заменяется социалистическая теория классовой борьбы, как единственного РЕАЛЬНОГО двигателя истории, буржуазной теорией «солидарного», «общественного» прогресса. По учению социализма, т. е. марксизма (о немарксистском социализме нельзя теперь и говорить серьёзно), действительным двигателем истории является революционная борьба классов; реформы – побочный результат этой борьбы, побочный потому, что они выражают неудачные попытки ослабить, притупить эту борьбу и т. д. По учению буржуазных философов, двигатель прогресса – солидарность всех элементов общества, сознавших «несовершенство» того или иного учреждения. Первое учение – материалистично, второе – идеалистично. Первое – революционное. Второе – реформистское. Первое обосновывает тактику пролетариата в современных капиталистических странах. Второе – тактику буржуазии. <…>

Мало того. Только такой тактикой мы действительно двигаем вперед дело серьёзных реформ. Это кажется парадоксом, но этот парадокс подтверждает вся история международной социал-демократии: тактика реформистов ХУЖЕ всего обеспечивает проведение реформ и их реальность. Тактика революционной классовой борьбы всего лучше обеспечивает и то и другое. НА ДЕЛЕ реформы вынуждаются именно революционной классовой борьбой, её самостоятельностью, её массовой силой, её упорством. Только в той мере, в какой сильна эта борьба, – реальны и реформы, которые ВСЕГДА лживы, двулики, пропитаны зубатовским духом. Сливая свои лозунги с лозунгами реформистской буржуазии, мы ОСЛАБЛЯЕМ дело революции, А СЛЕДОВАТЕЛЬНО, И ДЕЛО РЕФОРМ.

(«Ещё о думском министерстве», 11 июля)

317

Взаимные подножки гг. Треповых и Набоковых будут использованы нами для того, чтобы обоих почтенных акробатов свалить в яму.

(То же)

318

Неверно и близоруко мнение, что бойкот был ошибкой и бесполезным делом. Он принёс не только морально-политическую пользу, но и самую реальную, непосредственную. Он отвлёк всё внимание и все силы правительства именно на борьбу с бойкотистами. Он поставил правительство в смешное, глупое и выгодное для нас положение: положение борющегося ЗА созыв Думы. Он ослабил этим в гигантской степени внимание правительства к составу Думы. Он был, если позволительно употребить военное сравнение, фронтальной атакой или демонстрированием фронтальной атаки, без которой неприятель НЕ МОГ БЫ быть обойден с тыла. А вышло именно так, что мы, революционеры, демонстрировали фронтальную атаку, которой смертельно боялось издавшее невероятно идиотский закон правительство. Либеральные же буржуа и беспартийные революционеры воспользовались этой фронтальной атакой и сосредоточением сил неприятеля в центре для обходного движения. Они с тыла обошли врага, крадучись пролезли в Думу, переодевшись, проникли во вражеский лагерь.

Каждому своё. Пролетариат борется, буржуазия крадётся.

(«Неверные рассуждения „беспартийных“ бойкотистов», 14 июля)

319

Газета «Речь» совсем выходит из себя. В начале направленной против нас заметки кадет выступает в белых перчатках, «не желая сказать ничего обидного». Какие джентльмены! Но в конце заметки кадет ругается, как… как околоточный. Наша оценка бойкота именуется «шутовством или непроходимой тупостью». О, кадетское джентльменство!

(«Среди газет и журналов», 17 июля)

320

Давно известно, что реакционеры смелые люди, а либералы – трусы.

(«Смелый натиск и робкая защита», 18 июля)

Роспуск Думы и задачи пролетариата

321

«Возлюбленный монарх» наплевал, можно сказать, в рожу Родичеву, который объяснялся ему в любви.

322

Либеральные профессора, как и подобает этим «идейным» прихвостням буржуазии, зовут студентов учиться, а не заниматься революцией.

323

С военной точки зрения для достижения известных военных целей уничтожение – напр., сожжение зданий, а иногда и имущества – есть мера вполне законная и обязательная в известных случаях. Только педанты (или изменники народу) могут особенно оплакивать то, что крестьяне прибегают всегда к таким средствам. Но незачем скрывать от себя, что иногда истребление имущества является лишь результатом неорганизованности, неуменье ВЗЯТЬ СЕБЕ и удержать за собою имущество врага вместо уничтожения его, – или результатом СЛАБОСТИ, когда воюющий МСТИТ врагу, не имея силы УНИЧТОЖИТЬ, раздавить врага. Мы должны, конечно, в своей агитации всячески разъяснять крестьянам, с одной стороны – полную законность и необходимость БЕСПОЩАДНОЙ борьбы с врагом вплоть до истребления имущества, а с другой стороны – показывать, что от степени организованности зависят возможность гораздо более разумного и выгодного исхода: истребления врага (помещиков и чиновников, полиции особенно) и передачи всех и всяких имуществ во владение народа или во владение крестьян без всякой порчи (или с возможно меньшей порчей) имущества.

324

Надо проповедовать самым усиленным образом, что близится бой, когда ВСЯКИЙ честный гражданин обязан жертвовать собой и сражаться против угнетателей народа. Поменьше формальностей, поменьше волокиты, побольше простоты в организации, которая должна обладать максимумом подвижности и гибкости. Все и каждый, кто хочет стоять на стороне свободы, должны немедленно объединиться в боевые «пятки», – вольные союзы людей одной профессии, одной фабрики, или людей, связанных товариществом, партийной связью, наконец, просто местожительством (одна деревня, один дом в городе или одна квартира). Эти союзы должны быть и партийные и беспартийные, связанные одной непосредственной революционной задачей: восстанием против правительства. Эти союзы должны основываться самым широким образом и непременно до получения оружия, НЕЗАВИСИМО от вопроса об оружии.

325

Не надо только забывать, как это любят делать наши кадетофилы, что временное правительство есть прежде всего ОРГАН ВОССТАНИЯ. Хочет быть покойная Дума органом восстания? хотят быть кадеты органом восстания? Милости просим, господа! мы рады в борьбе всяким союзникам из буржуазной демократии. Если бы даже ваш союз – простите, – был для нас тем же, чем союз с Францией для России (т.е. источником денег), то мы и тогда были бы очень рады, мы реальные политики, господа. Но если ваше, кадетское участие в восстании есть простая и пустая меньшевистская мечта, – то мы скажем лишь: какие же у вас маленькие и мелкие мечтания, товарищи меньшевики. Не пришлось бы только вам погибать от «безнадёжной любви» к кадетам, которые не смогут увенчать вашу страсть…

(июль)

***

326

Самодержавие покрыто со всех сторон повязками и бинтами, но оно ещё держится, оно ещё скрипит и даже свирепеет тем более, чем сильнее истекает кровью. А революционные классы народа, с пролетариатом во главе их, пользуются каждым затишьем, чтобы накопить новые силы, чтобы нанести новый и новый удар врагу, чтобы вырвать, наконец, с корнем проклятую язву азиатчины и крепостничества, отравляющую Россию.

(«Перед бурей», 3 сентября)

327

Довольно с нас гегемонии трусливых кадетов, этих «глупых пингвинов», что «робко прячут тело жирное в утёсах». «Пусть сильнее грянет буря!»

(То же)

328

В общем и целом мы считаем обострение партизанской борьбы в России после роспуска Думы плюсом. Истребительная и беспощадная партизанская борьба с насильниками правительства представляется нам своевременной и целесообразной.

Второе замечание. Безусловно ошибается и глубоко ошибается ЦК нашей партии, заявляя в примечании к 4-му «письму» (к партийным организациям): «само собой разумеется, что так называемые „партизанские“ боевые выступления, по-прежнему, отвергаются партией».

ЭТО НЕВЕРНО. Мы подчиняемся решениям съезда, но НИ В КАКОМ СЛУЧАЕ не подчинимся постановлениям ЦК, НАРУШАЮЩИМ эти решения. Всякий, кто возьмёт на себя труд внимательно прочесть резолюцию Объединительного съезда, озаглавленную: «О партизанских действиях», легко увидит, что наша партия ОТВЕРГАЕТ один вид партизанских действий, ДОПУСКАЕТ другой и РЕКОМЕНДУЕТ третий.

Она отвергает совершенно экспроприацию частных имуществ. Она Н Е ОТВЕРГАЕТ экспроприации казённых средств, но обставляет её ОСОБО СТРОГИМИ условиями («в случае образования органов революционной власти в данной местности» И Т.Д.).

Далее, резолюция съезда признаёт партизанские действия без экспроприации имуществ, т. е. ПРИЗНАЁТ «ТЕРРОР», признает ПАРТИЗАНСКИЕ действия с целью убийства неприятеля. Это признание ясно и недвусмысленно выражено в первых же словах собственно резолютивной части резолюции:

«Съезд постановляет: 1) признавая НАРЯДУ (курсив везде наш) с подготовкой революционных сил к грядущему восстанию, в основе которой лежит организация рабочих масс, НЕИЗБЕЖНОСТЬ АКТИВНОЙ БОРЬБЫ против ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО ТЕРРОРА И НАСИЛИЯ ЧЕРНОСОТЕНЦЕВ, необходимо…» (дальше следует запрещение воровства, захвата частных средств и т. д.).

Выписанное нами РЕШЕНИЕ СЪЕЗДА совершенно ясно. «Наряду» с работой в массах признана «активная борьба» с насильниками, то есть несомненно убийство их посредством «партизанских действий».

(К событиям дня, 3 сентября)

329

Теперь мы должны, наконец, открыто и во всеуслышание признать недостаточность политических забастовок, должны агитировать в самых широких массах за вооружённое восстание, не прикрывая этого вопроса никакими «предварительными ступенями», не набрасывая никакого флера. Скрывать от масс необходимость отчаянной, кровавой, истребительной войны, как непосредственной задачи грядущего выступления, значит обманывать и себя, и народ.

(«Уроки московского восстания», 11 сентября)

330

У нас часто можно встретить теперь социал-демократов, которые хихикают, когда речь заходит о пятках и тройках. Но хихиканье есть только дешёвенький способ закрыть глаза на НОВЫЙ вопрос о тактике и организации, вызываемой уличною борьбой при современной военной технике. <…> Социал-демократия должна признать и принять в свою тактику этот массовый террор, разумеется, организуя и контролируя его…

(То же)

331

Парочка указов, манифестов, распоряжений, – и старое самодержавие царит, кучка осуждённых всеми, опозоренных и публично оплёванных казнокрадов, палачей и погромщиков снова издевается вовсю над народом, снова громит, грабит, избивает, затыкает рот и отравляет воздух нестерпимым крепостническим зловонием.

(«Политика правительства и грядущая борьба», 21 сентября)

332

Латышская социал-демократическая рабочая партия (часть РСДРП) правильно выпускает в 30 000 экземплярах свою газету. В официальном отделе печатаются списки шпионов, уничтожение которых есть обязанность каждого честного человека. Содействующие полиции объявляются «противниками революции» и подлежат казни, отвечая кроме того своим имуществом. <…> Назвать анархизмом, бланкизмом, терроризмом эту деятельность латышских с.-д. никто не решится.

(«Партизанская война», 13 октября)

333

Говорят: партизанская война приближает сознательный пролетариат к опустившимся пропойцам, босякам. Это верно. Но отсюда следует только то, что никогда партия пролетариата не может считать партизанской войны единственным или даже главным средством борьбы; что это средство должно быть подчинено другим, должно быть соразмерено с главными средствами борьбы, облагорожено просветительным и организующим влиянием социализма. А без этого ПОСЛЕДНЕГО условия ВСЕ, решительно все средства борьбы в буржуазном обществе приближают пролетариат к различным непролетарским слоям вверху или внизу от него и, будучи предоставлены стихийному ходу вещей, истрёпываются, извращаются, проституируются. Стачки, предоставленные стихийному ходу вещей, извращаются в «Alliances» – соглашения рабочих с хозяевами ПРОТИВ потребителей. Парламент извращается в публичный дом, где шайка буржуазных политиканов торгует оптом и в розницу «народной свободой», «либерализмом», «демократией», республиканизмом, антиклерикализмом, социализмом и всеми прочими ходкими товарами. Газета извращается в общедоступную сводницу, в орудие развращения масс, грубой лести низменным инстинктам толпы и т. д., и т. д.

(То же)

334

Романовы и Победоносцевы – это люди, с ног до головы покрытые кровью и грязью, отстаивающие в последней, отчаянной борьбе свои рабовладельческие права.

(«Готовится новый государственный переворот!», 13 октября)

335

Русский чиновник неповоротлив, тупоумен и азиатски продажен.

(«Опыт классификации русских политических партий», 13 октября)

336

Автор⁴⁴ громит грабежи, анархизм, бланкизм, ткачевизм, разбой на большой дороге <…> «Один из видов партизанских выступлений революционеров: экспроприация частного и казённого имущества, уже похоронен жизнью». Ведь это же прямая неправда, товарищ! Не может быть, чтобы вы не знали таких МЕНЬШЕВИСТСКИХ организаций, которые ПОСЛЕ Объединительного съезда участвовали, прямо или косвенно, в казённых эксах, в «УТИЛИЗАЦИИ» ДОБЫЧИ и т. п. Когда у социал-демократа слово расходится с делом, это уже совсем плохо. Это ведёт к лицемерию. Это зависит либо от нечистой совести (такое объяснение мы отвергаем), либо от непродуманной, бессвязной теории.

(«Заметки по поводу № 1 „Социал-демократа“», октябрь)

337

«Заплечные гуманисты» гучковского пошиба.

(«К итогам кадетского съезда», 11 ноября)

338

Из глубины страны каждый день приходят вести о том, что идея пассивного сопротивления нашла себе отклик среди народных масс. Неплатёж податей, недача рекрутов, бойкот властей начинают становиться действительно практическим лозунгом. Никто не закрывает глаз на те огромные организационные пробелы, при которых нарастает это движение. Никто не оспаривает неизбежность хаотичности в нём. Но этот хаос создаёт порядок – порядок революции, эту высшую ступень хаотических, стихийных народных взрывов.

(То же)

339

Бедные меньшевики, бедный Плеханов! Их любовные послания к кадетам прочтены с удовольствием, но их ещё не пускают дальше передней.

(«О блоках с кадетами», 6 декабря)

340

Лурье жалуется на то, что у нас преобладает в партии рабочая молодёжь, что семейных рабочих у нас мало, что они отходят от партии. <…> Нет, предоставим лучше кадетам подбирать «уставших» старцев в 30 лет, «поумневших» революционеров и ренегатов социал-демократии. Мы всегда будем партией молодёжи передового класса!

И у Лурье самого прорывается откровенное признание насчет того, почему ему так жаль уставших от борьбы семейных людей. Понабрать бы таких усталых побольше в партию, это сделало бы её «тяжелее на подъем, подрывая почву под политической авантюрой».

Вот так-то лучше, добрый Лурье! К чему лукавить и обманывать самого себя. Вам нужна не партия-авангард, а ПАРТИЯ-АРЬЕГАРД, чтобы потяжелее была на подъем. Так и надо говорить прямо!

…«Подрывать почву под политической авантюрой»…

Бывали поражения революции и в Европе, бывали июньские дни в 1848, майские в 1871 годах, но социал-демократов, коммунистов, которые бы видели свою задачу в том, чтобы объявлять «авантюрой» выступления масс в революции, – этого ещё не бывало. Для этого надо было, чтобы в революционные марксисты записались (надо надеяться, ненадолго) бесхарактерные и трусливые, неуверенные в себе и падающие духом при всяком повороте событий к реакции российские мещане, называемые, с позволения сказать, «интеллигенцией».

(«Кризис меньшевизма», 20 декабря)

341

Источник казёнщины меньшевизма – это тот оппортунизм, который под видом европеизма внедряют в меньшевиков Аксельрод и Плеханов. Европеизма в отражённой идеологии и привычках швейцарского мещанина нет и следа. Мещанская Швейцария, это – лакейская настоящей Европы, Европы революционных традиций и обострения классовой борьбы широких масс.

(То же)