Глава 1

Томск, три дня до Нового года, утро

Все-таки Новый год – самый радостный и ожидаемый праздник. Допускаю, что существуют отдельные мрачные личности, утверждающие, что Новый год – еще один шаг к неизбежному концу. Лично мне их искренне жаль. Сразу вспоминается старый анекдот из моей прошлой, медицинской, жизни: «Доктор, я жить буду? – А смысл?..»

Я, например, подсознательно начинаю ощущать приближение новогоднего праздника примерно недели за три. Люди вокруг меняются, становятся оживленнее, приветливей, в глазах зажигаются проказливые огоньки, отовсюду слышны шутки, смех. На улицах и в магазинах появляются первые украшения – бумажные снежинки, китайские гирлянды, светомузыка, – и возникает приятная предпраздничная суета.

А уж за три-четыре дня вспыхивает натуральный ажиотаж. Все мечутся, скупают на подарки уже никому не нужные вещи, в продуктовых магазинах самые настоящие очереди за самыми обычными товарами. Толкотня, беготня, гвалт. Но таковы уж мы, россияне, – все делаем в самый последний момент.

Вот и я за три дня до Нового года все еще не определился, где и с кем буду его встречать. Холостая жизнь, конечно, имеет свои плюсы, но минусов у нее тоже хватает. Один из них можно обозначить примерно так: «Кому он нужен, этот Васька?». Здорово, если есть прочная, устоявшаяся компания. Но у меня ее не было. Нет, конечно, существовало минимум два места, где я оказался бы желанным гостем, но всему виной мой неугомонный и общительный характер. Ему все время нужны новые ощущения, новые впечатления, ну и новые приключения, естественно.

И вот сегодня, в последний рабочий день – предпраздничный, я сидел за своим рабочим столом в редакции и чертил табличку. По вертикали в первой колонке я выписал все возможные компании, куда бы можно было пойти, а следующие две колонки обозначил как «за» и «против». В самый разгар этого ответственного дела в комнату неожиданно вкатился Колобок, то есть мой непосредственный шеф – Григорий Ефимович Разумовский. Прозвище свое он оправдывал на все сто: кругленький, лоснящийся, энергичный и самоуверенный – вылитый Колобок!

Правда, передо мной после той жутковатой истории с полтергейстом из Заречья, когда я буквально спас шефа от растерзания потусторонними силами, вырубив его на несколько минут и тем прервав гибельный контакт, Разумовский не то чтобы терялся, а относился ко мне с заметным пиететом.

– А, Дмитрий Алексеевич, – изрек Колобок, уставившись на меня и в замешательстве теребя мочку уха, – очень хорошо, что вы еще здесь.

– Почему – еще, Григорий Ефимович? – не понял я, с сожалением оторвавшись от своей непростой задачи.

– Потому что есть одна небольшая проблемка, которую решить сможете только вы.

У меня неприятно засосало под ложечкой. Когда шеф изъяснялся подобным образом, сие означало, что или «горела» полоса и в нее срочно требовалось «влить» информацию до полного объема, либо наклевывалось какое-то нестандартное дело, лучше с мистическим душком. И в том и в другом случае журналист Котов – ваш покорный слуга – считался у начальства чуть ли не единственным специалистом, способным «лечь грудью на амбразуру», но добыть нужные килобиты в кратчайшие сроки.

– Это новогодний сюрприз? – желчно поинтересовался я. Обычно такой тон мигом сбивал шефа с делового настроя, Колобок терялся, начинал мямлить, а иногда даже просил прощения за беспокойство. Но не в этот раз!

– Можно сказать и так, – невозмутимо заявил он. – У нас киднеппинг!

– У нас в стране каждый год похищают по нескольку тысяч людей. Это давно уже не сенсация.

– Но не в этом случае.

– И что в нем особенного?

– Из Заречного детдома исчезло сразу пятнадцать детей! – Колобок воззрился на меня с видом форварда, забившего финальный мяч.

– Опять Заречье? – парировал с усмешкой я. – Неужели снова полтергейст зашевелился?

При слове «полтергейст» шефа заметно передернуло, но он все же нашелся.

– Вот ты и выясни, Котов.

– Это шутка?

– Почему?

– Двадцать девятое декабря, Григорий Ефимович! – трагическим голосом сообщил я.

– Рабочий день, – пожал он плечами. – Действуйте, Дмитрий Алексеевич, – и стремительно выкатился из комнаты.

Шутки кончились. Я мрачно уставился на свою таблицу.

– Вот тебе, чтоб не мучился! – громко сказал я в пространство и вычеркнул все пункты, кроме одного: «Ракитины».

Что ж, первая мысль всегда самая верная. Поскольку в нашем городе киднеппинг – явление нечастое, даже редкое, невзирая на государственную статистику, заниматься им, конечно, будет капитан Олег Ракитин, лучший опер криминальной милиции, мой бывший однокашник и самый близкий друг.

«А вообще-то, какой может быть киднеппинг в детдоме?! – мои тренированные извилины уже заработали в нужном направлении. – Логичнее предположить массовый побег, например? Тоже не редкость в наше время. Поскольку условия жизни в этих заведениях частенько несильно отличаются от исправительно-трудовых колоний. Детки, детки, и куда же вас понесло? Зима в полный рост: морозец под двадцать, сугробы выше головы. В городе спрятаться особо негде. Милиция перекроет все немногочисленные дороги, автовокзал и „железку“, потом начнут планомерное прочесывание подвалов и заброшенных строений – выловят по одному и пачками за несколько дней! Вот если бы пропал один ребенок, тогда возможно…»

Умственные упражнения мои были прерваны внезапно ожившим служебным телефоном. Даже не пытаясь догадаться, кто бы это мог быть, я снял трубку.

– Котов слушает.

– Але, это номер 55–24—12? – раздался в наушнике подозрительно знакомый голос.

– Нет…

– Так что ж вы снимаете трубку?

– Блин, Дюха! – радостно взревел я. – Откуда ты, черт?

Опустившийся почти до нуля градус моего настроения стремительно прыгнул к точке восторга, потому что это был он, Андрей Куваев, мой бывший сосед по парте, тоже старый друг, а еще – системный программист, забияка и путешественник. Правда, на путешествия его «пробило» буквально последние лет пять. Именно поэтому мы теперь виделись редко, но это никак не отразилось на наших чувствах. Более того, с некоторых пор у нас вошло в привычку собираться у кого-нибудь на квартире после очередного Андрюхиного возвращения и слушать рассказы о его приключениях, потягивая ром или благородный коньяк и покуривая любимые сигареты.

«Кажется, Новый год у меня все-таки состоится!» – весело подумал я.

– Из Аотеароа, Димыч, – уже нормальным голосом загудел Андрюха, – то есть из Страны Длинного Белого Облака!

– Ух ты, из Новой Зеландии?!

– Соображаешь, молодец!

– И чего ты там забыл?

– Все комменты при личной встрече.

– Ладно, потерплю. А где?

– Думаю, договоримся. Сейчас вот Олегу позвоню…

– Не дозвонишься.

– Почему?

– У нас тут киднеппинг образовался. А такая работенка по его части.

– М-да, как все запущено, – Дюха явно погрустнел.

– Не сникай, – успокоил я. – Меня тоже к этому делу припахали, как журналиста, так что я с Олегом сам переговорю насчет точки рандеву.

– О’кей, Димыч, – воспрял наш бродяга. – До связи!

Я с удовольствием припечатал трубку к аппарату и потер руки – отлично, мсье Котофф, работаем! Привычно прошерстил ящики стола, собрал «походный минимум»: диктофон, блокнот, ручку, фонарик, лупу и медицинские перчатки. Последние три вещи на самом деле вовсе нелишние в работе репортера уголовной хроники. Куда только не приходится лазить и в чем только ни приходится ковыряться в поисках «горячей» информации для заметки или репортажа.

Добавив к набору пару пачек сигарет и бутылку холодного зеленого чая, я застегнул сумку и вызвал по мобильнику Олега Ракитина.

– Привет, опер! Идешь по следу?

– Копаюсь в снегу! – неприветливо отозвался Олег. – Чего надо?

– Звучит оптимистично, – не удержался я. – А мне тут задание дали. Новогоднее.

– Если ты по поводу праздничного меню, звони Алене. Мне некогда!

– Вряд ли твоя жена здесь поможет. Первым пунктом у меня значится киднеппинг в Заречном детдоме.

В трубке отчетливо засопели, послышалось сдавленное ругательство, наконец Ракитин как-то натужно пропыхтел:

– Хватит болтать, Димыч! Сколько тебе сюда добираться?

– Ты что, застрял? – догадался я. – И где?

– Километр до детдома не доехал!

– Гут, мин херц, – подскочил я, – жди минут через двадцать!

* * *

Служебную машину Ракитина я увидел издалека. Вернее, виден был только зад его «ауди», каким-то непостижимым образом умудрившейся слететь с совершенно прямой дороги на обочину и зарыться в сугроб. И это при том, что Олег умел виртуозно управлять любым колесным транспортом!

Я остановил свой полноприводный «сузуки» буквально в паре метров от «ауди» и лишь тогда обнаружил бравого капитана, усердно откапывающего левое крыло машины.

Я вышел из джипа, но Олег поднял голову только на звук захлопнувшейся дверцы.

– Привет! – пропыхтел он, вытирая рукавом куртки раскрасневшуюся физиономию.

– Физический труд на свежем воздухе весьма полезен для здоровья работников охраны правопорядка, – хмыкнул я, пожимая руку друга.

– Когда-нибудь я тебя засажу суток на тридцать, Котов! – немедленно набычился Олег.

– За что, начальник?!

– За оскорбление при исполнении!

– Ух, ты! – развеселился я. – А разве старшие оперуполномоченные теперь обязаны откапывать застрявшие в снегу машины? Как интересно!

– Заткнись! – рявкнул Ракитин, закипая всерьез, и мне пришлось примирительно замахать руками. Потому что разозлить Олега было легко, а вот утихомирить весьма сложно. – У тебя трос есть?

– В Греции все есть… – брякнул я по инерции, но тут же спохватился: – Конечно, имеется. Щас все сделаем в лучшем виде!

Я вытянул из лебедки под передним бампером джипа метра три прочного полимерного троса и накинул петлю на фаркоп «ауди». Вся операция спасения не заняла и пары минут. Когда ракитинская легковушка прочно встала в присыпанную редким песочком колею, я, отцепляя трос, все же не удержался и спросил:

– Как все-таки тебя угораздило слететь с дороги, Олежек?

– Сам не понимаю, – пожал он плечами. – Ехал не быстро, километров семьдесят…

– Может, встречная машина была?

– Да нет вроде…

– Так «нет» или «вроде»? – насторожился я. Не в характере Ракитина подобные сомнения.

– Понимаешь, Димыч, – Олег действительно выглядел теперь растерянным, – не помню я!

– Погоди, – я достал сигареты, – давай-ка покурим, успокоимся…

– Ладно, – он тоже вытащил пачку, – давай.

Мимо со стороны Заречья прокатил расхристанный «уазик». Водитель, заметив нас, сбросил скорость, разглядывая и, видимо, прикидывая, нуждаемся ли мы в помощи. Ракитин рассеянно посмотрел на него и отвернулся. Я тоже непроизвольно посмотрел на водилу и вдруг встретился с ним взглядом. На какую-то долю секунды у меня возникло ощущение, что я знаю этого молодого человека, вернее, знал раньше. Но мысль пропала, так и не сформировавшись, и я решил, что обознался. Водитель тоже не проявил никаких эмоций в мой адрес и укатил в сторону трассы.

Мы с Олегом уселись в мой джип – теплый, уютно ворчащий дизелем – и дружно задымили, приспустив стекла.

– Кого это ты так внимательно рассматривал? – поинтересовался Ракитин. – Знакомый, что ли?

– Да нет, думаю, показалось, – отмахнулся я.

– А мне вот не показалось, – замедленно, задумавшись о чем-то, произнес Олег. – Определенно я сегодня уже видел этого «козлика»… Какой у него номер?

– Не запомнил…

– Зря. Кажется, «в 756 бе»… Регион наш.

– И бог с ним! Наверное, этот мужик просто живет здесь, в Заречье. Вернемся лучше к нашим баранам… Итак, ты ехал в Заречный детдом разбираться с заявлением о пропаже полутора десятков ребятишек… Кстати, есть какие-нибудь подробности?

– Да. Вчера вечером после отбоя все воспитанники были на месте. Ночной обход палат и комнат, который совершает дежурный воспитатель между двумя и тремя часами ночи, также не выявил отсутствия ребятишек. А в семь часов у них там побудка. Ну, естественно, это не армия и не колония, потому и встают детдомовцы не все и не сразу. Видать, по этой причине пропажу быстро и не обнаружили. К тому же исчезли не однокашники и не товарищи по какой-то одной комнате. Ребята пропали разного возраста и из разных комнат! Так что, если это побег, то больно уж странный. Короче, заявление поступило от заместителя директора в семь тридцать утра, сегодня. Наш дежурный принял заявление и передал в отдел в оперативную разработку…

– Сейчас, между прочим, уже девять тридцать, – посмотрел я на часы. – Где же ваша оперативность, господин опер?

– Димыч, ты не поверишь, – Ракитин нервно усмехнулся и сделал глубокую затяжку, – но меня все утро преследует какая-то чертовщина.

– Ты же знаешь, Олежек, бесовщина, паранормальщина и прочий полтергейст по моей части, – небрежно сказал я, хотя внутри уже запела струнка охотничьего азарта, будто в предвкушении очередного приключения.

– Да уж, – Ракитин резко выдохнул дым и продолжил медленно, словно через силу: – Это началось почти сразу… Сначала я не мог ни до кого дозвониться, то есть собрать бригаду для выезда. Виданное ли дело: дежурная бригада не готова выехать! Один на толчке сидит, слезть не может; второй ключ от сейфа сунул куда-то, никак не найдет. А там, между прочим, все бумаги плюс табельное оружие! Водила вообще сгинул – никто его не видел с ночи и мобильник молчит…

– Интересно! А с тобой лично что произошло?

– Ну, поглядел я на этот бардак и решил: поеду один. Приказал олуху Руденко всех собрать и догонять на «уазике», а сам – бегом на стоянку. Из подъезда выскочил, да ка-ак навернусь в полный рост на крыльце! – Олег виновато покосился на меня. – Веришь, Димыч, это я-то, мастер спорта по дзюдо, не сумел сгруппироваться?!

– М-да, бывает, – неопределенно пожал я плечами.

– Не бывает! У меня было четкое ощущение, будто кто-то или что-то одновременно подсекло мне пятки и толкнуло в грудь! – Ракитин выпалил фразу на одном дыхании и уставился на меня. Окурок в его пальцах заметно подрагивал.

– Спокойно, дружище, – я постарался улыбнуться как можно искреннее, но получилось неважно. – Разберемся! Что еще необычного с тобой произошло?

– Ну, слава богу, я ничего себе не отбил и не сломал, хотя локоть и ноет, – он кивнул на свою правую руку. – Дальше… Машина при выезде на трассу заглохла.

– Как это?!

– А так! Там подъемчик небольшой, я скорость сбросил, воткнул вторую передачу, отпускаю сцепление и – кирдык!

– Ну, машина у тебя старая, а инжекторы ты лет сто не мыл.

– Не-а, Димыч. «Старушка» моя только позавчера с техосмотра вернулась. Оперативные машины у нас разве что языками не вылизывают.

– Ладно, что еще?

– Вспомнил! Вот там я и увидел этот «уазик», – хлопнул себя по лбу Олег. – Он со стороны Моряковки по трассе шел. Притормозил вот так же… И укатил.

– Да к черту «уазик»! – нетерпеливо перебил я его. – Вспомнил – и хорошо. Рассказывай дальше.