6

Выбравшись на Асфальтную и ощутив под ногами твердое дорожное покрытие, я ускорился – пока вероятность встречи с дачниками стремится к нулю, нужно пройти как можно большее расстояние.

Примерно к восьми часам вечера я уже достиг большого перекрестка, где улица Дзержинского уходила влево, а Асфальтная шла на мост. Отсюда было три пути домой: первый – по Дзержинского обойти весь опасный район до следующего моста и через него уже попасть прямиком на Букпинскую; второй – спуститься под мост на Асфальтной и пройти вдоль железнодорожной насыпи опять же до Букпинской; третий – повторить тот путь, которым я шел в эту сторону. В первых двух случаях дорога будет совершенно неразведанной и непонятно, сколько времени займет, зато я совершенно точно не встречусь там с дачниками. Третий вариант быстрее и ближе, и дорога уже знакомая, но идет она аккурат по границе владений, на которые Боцман пытается наложить свою лапу.

Черт с ними, с дачниками, прошел сюда, пройду и обратно. Не дело с такими тяжестями неизведанные тропы исследовать. Эх, знать бы, где упадешь, соломки бы подстелил…

При спуске с моста я чуть ли не нос к носу столкнулся с вооруженным автоматом человеком. Я шел без фонаря, его фонарь тоже был выключен, потому и встреча получилась неожиданной для обеих сторон.

– Стоять! – испуганно заорал мужик, вскидывая оружие.

– Стою, – я тоже пребывал в растерянности, это ведь вполне мог оказаться такой же туманник из города, как и я, но мои сомнения очень быстро рассеялись.

– Нурик! Никита! Я крысу городскую поймал! – автоматчик радостно осклабился, выставляя напоказ гнилые зубы. – Руки вверх!

Делая вид, что поднимаю руки, я резко ударил дачника копьем по рукам, заставив задрать ствол автомата в небо, после чего перехватил свое оружие поудобнее и, словно дубинкой, огрел противника по шее. С громким криком тот завалился на дорогу. Справа показались светлячки противотуманных фонарей, потому я отказался от мысли отнять у поверженного врага автомат и побежал прямо по улице в сторону бывшей тюрьмы. Время дорого, не стоит отвлекаться на посторонние вещи, даже такие дорогие, как автомат.

Остановившись минут через пять перевести дух, я прислушался: откуда-то сзади едва доносились человеческие голоса, а вскоре показался и свет пяти фонарей. Идут, растянувшись по всей ширине дороги, в мою сторону. Нет, не идут – едут. Мотоциклов не слышно, значит, на велосипедах. Плохо.

Я сошел с дороги влево, постоянно оскальзываясь и спотыкаясь, удалился от асфальта метров на двадцать, присел среди полусгнивших зарослей каких-то деревьев и принялся ждать.

Велосипедисты проехали мимо меня спустя минуту и исчезли в тумане. Интересно, когда они поймут, что я сошел с дороги? Где развернутся? И пойдет ли следом пехота? Лучше прямо сейчас перебежать на другую сторону дороги и постараться затеряться во дворах Федоровки.

Но как только я собрался проделать этот фокус, где-то совсем рядом раздалось негромкое ругательство:

– Проклятье! Давай уже фонарь включим, пока ноги не переломали!

– Да включай, он стопудово на ту сторону ушел, пусть ребята Лисона ищут, – поддержал первого говорившего второй голос, и сразу вслед за этим буквально в пяти метрах от меня вспыхнули желтые огоньки двух фонарей.

Ого! Да тут у нас прямо полноценная облава! Я вновь присел на корточки, стараясь как можно тише взвести арбалет. Было бы лучше всего, если бы парни просто прошли мимо, не заметив меня.

– Длинный, тут кусты какие-то, – один из загонщиков вплотную приблизился к моему убежищу, и я был вынужден направить на него арбалет, – полезем проверять?

– Давай с двух сторон просветим, и хватит, – отозвался Длинный.

Плохое решение, парни, очень плохое. Как только меня высветил луч фонаря, я нажал на спусковой крючок. Дачник всхлипнул и с треском завалился на кустарник.

– Колян, ты цел? – обеспокоенный шумом товарищ ломанулся через кусты на свет упавшего наземь фонаря.

Первым делом я попытался ударить его копьем, но Длинный оказался чертовски ловок – отвел его в сторону стволом автомата. Тут уж у меня не осталось выбора, и я выстрелил в него из ПМ. Ноги загонщика подкосились, и он медленно завалился на спину. Вокруг раздались беспокойные крики, один за другим поблизости от меня включились шесть фонарей. Теперь медлить было нельзя.

Подскочив к Длинному, я сорвал у него с шеи ремень автомата АК-47 и, выпустив очередь в обратном направлении, проорал в туман:

– К мосту пошел, гад! Держи его! Держи!

«Калаш» сделал еще два выстрела и щелкнул затвором, небогато с патронами оказалось у неудачливого товарища. Отбросив автомат в сторону и убедившись, что соратники убитых временно дезориентированы, я быстро зашагал в сторону «обезьяньего города».

Через несколько минут по асфальту в обратном направлении проехали велосипедисты, и я почувствовал себя намного увереннее. Но включать фонарь по-прежнему не решался, предпочитая блуждать в тумане в темноте. И буквально спустя минуту после проезда велосипедистов это едва не сыграло со мной злую шутку, когда я чуть не врезался головой в сплошной бетонный забор. Вот она – внешняя ограда бывшей тюрьмы. Что тут у нас со временем? Двадцать тридцать восемь! Проклятые дачники! По моим расчетам, уже у «обезьяньего города» должен быть. Бандерлоги как раз часам к восьми вечера в свое логово на ночлег стягиваются, но это по слухам. А вот как на самом деле: спят или еще нет?

Спят или не спят, лучше все же проскочить мимо их «города» на максимальной скорости. Есть среди туманников такая мудрость: встретишь одного бандерлога – он в страхе убежит от тебя, встретишь двоих – будут опасливо коситься на тебя, троих – понаблюдают за тобой с интересом, а встретишь толпу – беги без оглядки. Потому что стадный инстинкт напрочь отключает у этих тварей страх перед кем бы то ни было. А если еще учесть, что эти хвостатые безобразники вовсе не прочь поживиться человечиной… В общем, лучше с ними не связываться.

Вдоль забора я вернулся к дороге. Осмотрелся, прислушался, принюхался. Вроде тихо. Нужно постараться проскочить тюрьму, пока не вернулись велосипедисты.

Ага, размечтался! Как рейд не задался с самого начала, так и продолжается! Грех жаловаться, потому что я до сих пор жив и невредим, но количество уже выпавших на мою долю неприятностей явно превышает среднестатистический уровень.

Я успел пройти метров двести, может, чуть больше, когда справа от дороги появились огни фонарей. Дачники растянулись цепью, полностью отсекающей мне путь на Федоровку. Видимая часть этой цепи состояла примерно из двух десятков человек, но туман не позволял мне охватить всю картину целиком. Я замер в нерешительности: совершенно невозможно было спрогнозировать, успею ли проскочить мимо территории тюрьмы, прежде чем загонщики прижмут меня к ее бетонному забору. Но это было еще не самое страшное – сзади до меня донесся характерный треск мотоциклетных двигателей, а туман на дороге разрезали лучи мощных противотуманных фар. Одновременно с этим где-то справа раздались приглушенные звуки выстрелов, но мне уже было не до размышлений по поводу того, кто и в кого стреляет, я бежал изо всех сил, отчаянно стараясь не пропустить съезд с дороги к воротам тюрьмы.

Вот и он. Я свернул влево, пробежал метров двадцать по грунтовке и заскочил в распахнутые ворота «обезьяньего города». К сожалению, ни я, ни мои маневры не остались незамеченными – мотоциклисты тоже сворачивали вслед за мной на грунтовую дорогу. Что ж, посмотрим, рискнут ли дачники последовать за мной на территорию тюрьмы.

За воротами туман оказался гуще, я оттолкнул подвернувшегося под ноги одинокого бандерлога и побежал в сторону едва угадывающегося силуэта какого-то строения. Бандерлог испуганно взвизгнул, а следом возмущенно заверещал, увидев въезжающий в ворота мотоцикл. Интересно: выйдут ли уже устроившиеся на ночь приматы защищать свою территорию?

Я опасался, что внутри меня будут поджидать дополнительные препятствия в виде следующего охранного периметра, но здесь были лишь ряды бетонных столбов – колючая проволока к настоящему времени либо проржавела и превратилась в труху, либо была давно реквизирована предприимчивыми туманниками.

Передовой байкер мыслил аналогично мне, направив своего железного зверя прямиком по моему следу. Спустя минуту меня осветила мотоциклетная фара, а я как раз бежал между двумя длинными бараками и не имел возможности свернуть. Увидев мою бегущую фигуру, дачник ускорился, и треск двигателя раздавался уже прямо за моей спиной. В любой миг можно было ожидать от него удара или выстрела, медлить больше нельзя.

Резко развернувшись, я дважды выстрелил в загонщика из ПМ. Расстояние уже было такое, что промахнуться трудно – мой преследователь завалился вправо и рухнул на землю вместе со своим мотоциклом. Поскольку сзади уже маячил свет фары следующего преследователя, я поспешил продолжить свой путь к ближайшему углу здания.

Как только я нырнул за спасительный угол, сзади раздалась автоматная очередь. Зря, теперь бандерлоги точно проснутся. Вперед, вперед! Еще один длинный барак, оббегаю его с торца, по диагонали пересекаю небольшую площадку с ржавым корпусом автобуса посередине. Дальше проскакиваю между двумя маленькими строениями неизвестного назначения, спотыкаюсь об остатки какой-то металлической конструкции, быстро поднимаюсь и бегу дальше. Дыхание с хрипом вырывается из легких, пот течет рекой, тяжелый рюкзак тянет назад, а его лямки немилосердно давят на плечи. Сзади нарастает многоголосый гвалт, все чаще перемежаемый стрельбой – сдается мне, что бандерлоги вышли-таки разобраться с нарушителями своего спокойствия. Это хорошо, главное мне под раздачу не попасть.

Вот и забор. Сплошной и высокий, порядка трех метров в высоту. В юности, может, и допрыгнул бы, а сейчас, да еще с грузом – точно нет. Не дотянусь. И, как назло, никаких проломов в заборе, ничего такого, что можно было бы использовать для подъема. Придется импровизировать.

Сбросил с плеч рюкзак, который уже, кажется, все сорок килограммов весит, быстро обвязал лямки веревкой. Второй конец веревки прицепил к поясному ремню, копье воткнул острием в землю, наклонив его к забору. Короткий разбег, в прыжке опираюсь ногой на стык пятки копья и забора, отталкиваюсь и – оп, цепляюсь руками за верх забора. Дальше дело техники – подтянулся, забросил на забор ногу, втащил наверх все тело. Веревкой поднял к себе рюкзак и аккуратно спустил его по другую сторону ограды. Задержался на минутку, вслушиваясь в какофонию творящегося в «обезьяньем городе» веселья, и спустился на внешнюю сторону периметра сам.

Копье пришлось оставить, но тут уж ничего не поделаешь. Придется добираться до дома без него. На самом деле это не такая уж малая потеря, как может показаться на первый взгляд. В условиях вечного тумана ткнуть внезапно появившегося противника острой палкой выходит гораздо быстрее, чем хвататься за огнестрельное оружие, а вовремя выставленный барьер между тобой и опасностью величиной в длину копья дает драгоценные секунды отсрочки для решения проблемы. Да и просто при ходьбе его в качестве посоха удобно использовать. В общем, весьма полезная вещь.

За внешним периметром оказался пустырь, который я пересек, не включая фонаря, чтобы не обнаруживать себя. Дальше чуть не влез в небольшое болотце с затхлой водой и куцыми остатками камыша, обошел его слева, инстинктивно стараясь держаться подальше от дороги.

Затем пришлось пересечь территорию какого-то предприятия, слава богу, здесь хватало заваленных заборных секций, и можно было обойтись без упражнений по преодолению заборов. Уже выбираясь наружу, едва не столкнулся со спящим богомолом. Зеленое насекомое двухметровой величины мирно спало, припав на передние лапы.

Не выпуская тварь из поля зрения и стараясь даже не дышать, я попятился вправо, потом прислушался и медленно пошел прочь, опасаясь в любое мгновение услышать треск почуявшего добычу богомола. Понятия не имею, поступает ли так нормальный богомол из нормального мира, но в Туманном мире, обнаружив потенциальную жертву, это чудище начинает эдак радостно трещать, предупреждая всю округу о своем приближении.

На асфальт я выбрался у автопарка предельно измотанным. Очень некстати «заклинило» левый голеностопный сустав – последствия юношеских занятий спортом. Прихрамывая на левую ногу, пересек дорогу, решив перейти на улицу Молокова напрямую через территории промпредприятий и лежащие за ними дворики старых сталинских двухэтажек.

Слава богу, здесь мне никто не встретился, и я уже было решил, что могу дышать свободно. Но, когда я ковылял по Молокова через частный сектор, то есть находился всего в двух-трех кварталах от Букпинской, за моей спиной снова послышись звуки мотоциклетных двигателей. Проклятье! Что сегодня вообще происходит? Может, война началась между городом и дачами?

Хорошо, что на этот раз у меня были время и свобода маневра. Быстренько перемахнув через ближайший забор, я присел за полуразрушенным штакетником и приготовился спокойно переждать проезд байкеров. Но и тут все оказалось не так просто. Надо же такому было случиться, что два мотоциклиста решили остановиться именно у того самого забора, который я выбрал в качестве своего временного убежища.

Дачники заглушили двигатели, но фары при этом оставили включенными. Оба закурили. Я же сжал покрепче рукоять пистолета с последними двумя патронами.

Через минуту с противоположной стороны улицы подъехал еще один байкер. Этот поставил свой мотоцикл на подножку и, пританцовывая от нетерпения, принялся опорожнять мочевой пузырь на забор в каком-то метре от моей позиции.

– Что, Егорушка, пиво выходит? – насмешливо спросил один из байкеров.

– Я уже пять часов в седле, все некогда было, – оправдался «писающий мальчик», в котором я с удивлением признал моего недруга Егора Максимова.

– Результат есть? – поинтересовался второй дачник. Его голос тоже показался мне знакомым, но я боялся поверить в такую удачу.

– Нет, Боцман, нет здесь никакого оазиса, – ответил Егор, приводя в порядок одежду.

– А что, вы уже всю промзону осмотрели? – насмешливо спросил первый байкер.

– Знаешь, Сачок, искать оазис в темное время суток – не самая удачная затея, – обиженно фыркнул Егор, – двух богомолов пришлось завалить и дракона, мы потратили кучу патронов и сожгли тонну бензина, но по всем более или менее заметным дорогам проехали. Нет здесь оазиса.

– А ты представляешь, сколько тварей здесь днем ошивается? – Сачок снял шлем и встряхнул головой, отчего его светлые волосы, собранные в конский хвост, мотнулись из стороны в сторону. – Хочешь днем попытать счастья?

– Плохо. Очень плохо! – прервал словесную пикировку своих сподвижников Боцман. – Нам как воздух нужен в этом районе перевалочный пункт. Иначе до нефтебазы не дотянуться.

– Захватить Тимохин оазис на Кирзаводе – да и дело с концом! – пренебрежительно взмахнув рукой, промолвил Егорка.

– Дурак ты, Максимов! Ой, дурак! – хохотнул Сачок. – Да за этот оазис Бригада нас словно котят передушит.

– Сачок прав, – поддержал светловолосого товарища Рома Сабуров, – сил у нас пока маловато с городом в открытую тягаться.

– Так за нефтебазу нам тоже наваляют дай боже, – разочарованно протянул Максимов.

– Если возьмем нефтебазу, у нас будет шикарный козырь для торга со Степногорском, – усмехнулся Боцман, – тут уж мы своего не упустим. Сачок, что с группой этого Вахи?

– Поймали троих, четверых положили, сам Ваха еще где-то прячется, но у него время невозврата подходит уже, так что либо сам придет, либо вот-вот станет «потеряшкой».

– Хм, кто же тогда устроил переполох у моста и тюрьмы? – ехидно поинтересовался предводитель дачников.

– Да черт его знает, – Сачок в смущении почесал затылок, – скорее всего, какой-то левый туманник забрел. Группа Вахи в районе «военки» пыталась промышлять, там их и накрыли.

– Интересно, промышляли или разнюхивали по заданию городских? – задумчиво спросил Боцман. – Нам бы еще пару дней в тайне подержать «военку», а там Фома обещает утащить оттуда всю технику.

– У нас все равно нет ни солярки, ни снарядов, – подал голос Егорка, с которым, судя по всему, не очень-то считались командиры дачников, отчего он постоянно старался подчеркнуть свою значимость вклиниванием в разговор по любому поводу.

– Солярки нет, снарядов нет, – Сачок откровенно потешался над попытками Максимова быть своим среди командиров дачников, – тебе прямо вот все сразу и выложи. Солярку найдем, а без снарядов танк все равно силу представляет гораздо большую, чем городские бэтээры.

– Хватит болтать! – отрезал Боцман. – Сейчас уже две свежие группы подойдут, а вы своих людей уводите, пока «потеряшек» из них не наплодили. Егор, завтрашней ночью тихо зайдешь со своими в «обезьяний город» и вытащишь мотоциклы. Если от них что-то осталось. Отчаянный туманник попался – не побоялся через логово бандерлогов бежать.