Глава 5

Подняли с рассветом, особо не церемонясь. Здоровенная лапища Грэма схватила меня за шиворот и одним рывком поставила на ноги.

– Выметайся, щенок! – рыкнул прямо в лицо разинутый в крике рот, и я уже кубарем лечу в сторону двери. Успеваю вскочить и выскользнуть во двор, не давая ему возможности повторить экзекуцию.

Согнувшись пополам, десятник прополз вслед за мной под низкой дверной балкой и, зыркнув в мою сторону, коротко бросил уже на ходу:

– Иди за мной.

Обходим дом вокруг и с противоположного торца останавливаемся у небольшого плаца шагов двадцать на двадцать. Четыре столба огораживают ровный квадрат яркого желтого песка, и у одного из них стоят, балагуря, с десяток бойцов в полной тяжелой броне.

Завидев Грэма, они тут же замолкают и выстраиваются в линию. Зеленые касты воинов, нахмуренные брови, и тяжелые скулы в вырезе поднятых забрал. Кованые панцири топорщатся заклепками и бронзовыми наплечниками. На обнаженных руках почти каждого есть татуировка. Приглядываюсь, различая уже знакомые буквы, а из глубины моего сознания звучит ответ на еще не сформировавшийся вопрос.

Название школы, которую они закончили и пути, которым следуют. Я уже говорил тебе, но учитывая твою «одаренность» повторю – написано на языке первых людей, буквы Б и З означают школа бронзовой змеи, а Ш и М – школа многоруких.

Мне это ни о чем не говорит и вопрос вырывается интуитивно:

– Что это значит?

Получаю в ответ саркастическую усмешку.

Думаешь, сейчас самое время для исторической лекции?

Понимаю, что он прав, да и какая мне разница, какую школу они закончили. Мы уже подошли вплотную, и Грэм завис над строем мрачной скалой. Бойцы вновь засуетились, выравнивая линию, и я, скосив взгляд на гигантскую фигуру десятника, ловлю себя на мысли, что на их месте тоже бы поторопился.

Грэм немногословен.

– Ты! – Тычок в мою сторону. – Одевайся! – Кивок на груду сваленных доспехов.

– Ты! – Зверское выражение лица повернулось к одному из бойцов. – На ринг! Будешь первым.

Пока идет разбрасывание команд, рассматриваю снаряжение. С чего начать? Что-то много здесь всего свалено.

Слышу снова рев Грэма.

– Ты, помоги доходяге!

Паренек из подсобных, в которого тыкнул палец десятника, резво подскочив, стал быстро напяливать на меня все подряд приговаривая при этом то ли специально для меня, то ли чтобы не пропустить чего-нибудь.

– Войлочный поддоспешник.

Куртка из войлока с застежками на спине налезла на меня как чулок.

– Панцирь.

Две железные пластины, связанные кожаными ремнями, легли на грудь и спину.

– Наручи, поножи, наплечники, налокотники, наколенники.

Не успеваю уследить за его ловкими движениями, застегивающими ремни у меня на руках и ногах.

Парень выдохнул и, подняв тяжёлый пояс с кольчужной юбкой, затянул его у меня на поясе.

Двинув ногой, понимаю, что потяжелел как минимум вдвое, но тут на голову опустился шлем, и с железным лязгом закрылось забрало. Глянув на мир сквозь решетку, решительно поправляю себя – втрое, не меньше.

Громогласный бас Грэма прерывает мои подсчеты.

– Чего вы там возитесь, марш на ринг!

Получаю в левую руку щит, в правую – меч, и тычок в спину отправляет меня на песок, подтверждая крик моего помощника.

– Готово!

Сквозь прорези забрала вижу здорового мужика напротив в такой же снаряге, как и на мне. На руке вытатуировано БЗ. Босые ноги вязнут в песке, и сквозь шлем едва доносится голос Грэма.

– Силай, уложи доходягу, но не калечь!

«Силай, надо понимать – это тот бугай напротив, доходяга, естественно, я. Приказано не калечить – уже приятно».

В этот момент лязгнул гонг, и здоровяк стремительно рванулся на сближение, а я, как ни готовился, почему-то в этот момент застыл в непонятном ступоре. Бам! Загрохотало в голове и по тому, что во все забрало уже синеет голубое небо, понимаю – лежу. В глазах все плывет и двоится. Сил вообще никаких, не говоря уж о том, чтобы подняться.

Голос Грэма и тычок в бок кованого носка.

– Эй, ты чего разлегся! Живо поднимайся, тебя не валяться сюда привели!

«Ну давай же, давай, – подстегиваю сам себя, пытаясь побороть навалившуюся слабость, – чего ты ждал, что с тобой здесь в бирюльки играть будут, давай соберись!»

Встаю на колени и тяну время, чтобы отдышаться.

Не дожидаясь меня, звучит звон удара по железу и крик:

– Начали!

Наученный горьким опытом, теперь я уже не теряю время и, не смотря по сторонам, сразу отключаюсь и ухожу в себя. Тень, серая мутная взвесь, мое тело!

«Есть!»

Вокруг неподвижная серость Сумрака! Поднимаю взгляд, и от ужаса чуть не пускаю в штаны. Разинутая пасть здоровенной кобры бьет прямо в забрало. Смяты железные прутья, и у самого носа огромные зубы со стекающей каплей яда.

Удар отбрасывает меня назад, а жуткая змеиная голова отскакивает к хозяину. Теперь я могу рассмотреть всю картину целиком. Силай еле движется – он в реальности, а вот кобра у него над головой – точно в Сумраке. Раздвоенное жало ходит туда-сюда как челнок, и желтые немигающие глаза, не отрываясь, следят за каждым моим движением.

Что еще? Мой взгляд отщелкивает каждую деталь жуткой твари. Раздутый капюшон, длинное, отливающееся темным металлом тело обвивает левую руку человека и пропадает в бронзовой вязи заклинания.

Она ненастоящая! Это чудовище нереальное!

Делаю шаг вперед, и кобра тут же показывает, что реальней некуда. Разжатая пружина бросается в мою сторону. Разинутая пасть твари щелкает на расстоянии ладони от выставленного щита и молниеносно отлетает обратно.

Облегченно выдыхаю, – хвала хранителям, – и чувствую нарастающее давление Сумрака – пора выходить! Обхожу Силая уже на пределе и стараюсь вынырнуть из Сумрака как можно медленнее, чтобы реальность не ослепила.

Выход! Грохот просвистевшего за спиной меча, оглушающий хруст собственных стиснутых зубов! Продышался, поднял голову. Боец уже развернулся и готов к новой атаке.

Что это было? Мой безмолвный вопрос звучит как панический вопль.

В ответе слышатся довольные нотки:

Это сумрачный страж, так его называют в вашем мире.

Почему ты ничего мне не сказал о нем?

А должен был? Что-то не припомню такого пункта в соглашении. Ах да, ты же отказался от соглашения.

Наигранное удивление просто сквозит злорадным – я же тебя предупреждал.

Не слушая больше, безмолвно ору на себя: – «Брось паниковать это всего лишь змея, пусть бронзовая, пусть сумрачная, но всего лишь тупая кобра, каких ты с десяток придушил за свою жизнь!»

Немного помогло. Противник уже в двух шагах и меч взлетел для удара! Мое тело как натянутая нервная струна. Пора! Шаг в Сумрак и сразу закрываюсь щитом. Удар, треск разбитого дерева и шипящая пасть щелкает зубами уже с внутренней стороны выставленной защиты. Что есть силы бью мечом по треугольной бронзовой башке, и она исчезает, оставив зияющую дыру в моем щите.

Перевожу дух. В сером мареве фосфоресцирующее очертание человека и качающаяся голова кобры над ним, бронзовый капюшон раздут гневом, она готова к новому броску. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно! Такой удар должен был разбить змее голову, а ей хоть бы что! Если так пойдет и дальше, то рано или поздно она достанет меня на входе в Сумрак.

Мозг работает на пределе, ища спасительную лазейку, а Силай неуклонно приближается и с каждым мгновением занесенный меч все ближе и ближе, а вместе с ним и жуткая тварь. Места для маневра уже нет! Я сам, своей нерешительностью загнал себя в угол. Отчаянное решение приходит спонтанно. Бросаю взгляд на зажатый в правой руке бесполезный меч.

– Может так от тебя будет больше пользы!

Размахнувшись, швыряю его прямо в голову противника. Бронзовый шелест разжатой пружины и щелчок разинутой пасти перекусывает его на лету. На миг кобра оставила хозяина без защиты. Мой шанс! Рванувшись вперед, толкаю Силая щит в щит. Здорового бугая сносит как пушинку, и я, не глядя на рухнувшее тело, одним прыжком выскакиваю из Сумрака.

Свет бьет по глазам, в голове грохот разорвавшейся петарды! Очумело хватаю разинутым ртом воздух, успокаивая рвущееся из груди сердце. Передо мной пыльная круговерть из рук и ног катящегося в угол противника.

Затравленно озираюсь по сторонам и ловлю напряженно-непонимающий взгляд Грэма, отвисшие челюсти потрясенных бойцов. Я сам поражен не меньше их, простой толчок в Сумраке, а здоровенный мужик в два раза тяжелее меня отлетел словно его лавиной снесло.

Силай поднимается тяжело, его качает и каждый шаг дается ему с трудом. Десятник недовольным жестом показывает ему – убирайся и отрывисто бросает в строй.

– Вы двое на ринг!

Всматриваясь, слежу за приближением бойцов, пытаясь разглядеть татуировки. Ничего не вижу, зато краем глаза замечаю появившегося Парса, и его пронизывающий взгляд мне совсем не нравится. Он вцепился мне в левое запястье словно хочет заглянуть под кожу. Что-то заподозрил! Все! Больше никаких столкновений, ухожу от ударов и только, иначе они меня раскусят.

Двое атакуют сходу без предупреждений и расшаркиваний. Левый, прикрывшись щитом, размашисто замахнулся, вкладываясь в удар. Вхожу в Сумрак готовый ко всему и с облегчением выдыхаю. Руки этих двоих не светятся таинственными заклинаниями, это просто обычные, милые люди, желающие размозжить мне башку. Теперь есть время не суетиться и осмотреться по сторонам.

Мать честная, что за зверинец! В серой туманной взвеси над головами выстроившихся в линию фигур качаются раздутые капюшоны разгневанных кобр. От таких же здоровенных как у Силая до маленьких шипящих заморышей.

Зрелище впечатляющее до дрожи! Настороженный взгляд на десятника – у этого нет змеюки, зато есть вторая правая рука. Здоровенная с бронзовым отливом ручища сжимает рукоять гигантского сумрачного меча.

Теперь замечаю, что и такие тоже есть в строю. Жуть! Жуть кромешная! А что Парс? Поворачиваю голову и застываю с открытым ртом. Над головой комита качаются две змеиные головы. Настоящие чудовища толщиной с приличный ствол дерева! Их разбухшие капюшоны возвышаются локтя на три, не меньше, а ядовитые зубы не уступят клыкам тигра.

Нравится? – Голос внутри меня переполнен язвительностью. – Хочешь остаться со всем этим один на один?

Не знаю, у меня нет ответа, но вопрос прозвучал очень вовремя, возвращая меня к самым насущным проблемам. Я на ринге и меч первого бойца уже завис над моей головой, второй медленно движется мне в ляжку под самый край юбки.

Вот же сволочь, метит в незащищенное место! Успеваю выругаться и вынырнуть из-под ударов.

Голова уже тяжелая, и висок начинает пульсировать «забитым гвоздем». Выхожу из Сумрака и реальность как всегда обрушивается как лавина. Пот льет в три ручья, солнце режет глаза. Зажмуриваюсь и отпрыгиваю на всякий случай подальше – господи, привыкну я когда-нибудь к этому или нет?!

Еще одна атака, и все по накатанной схеме, такая игра мне нравится.

«Не зарывайся, – остужаю себя, – береги силы! Гоняй их побольше по рингу, пусть попотеют, а в Сумрак уходи только в крайнем случае, когда уж совсем зажмут, иначе этот чертов Сумрак доконает».

Отступаю назад, пока настырные парни не загоняют меня в угол, затем Сумрак и выход у них за спиной. Злорадный оскал – начинайте по новой!

С двух сторон из темных провалов забрал сверлят злые глаза. Тяжелое дыхание гудит как кузнечные меха, и я не могу сдержать торжествующую мысль – что, вам тоже несладко!

Наматываем круг за кругом, и ребятки уже еле движутся. Ловлю жесткий взгляд Парса, брошенный своему десятнику, мол, ну что я говорил. В ответ Грэм рычит на своих подопечных.

– Вы двое пошли вон, а ты, ты и ты, – его палец выдергивает троих из строя, – на ринг.

Солнце уже палит немилосердно. Я тоже не железный, снимаю шлем и утираю мокрое от пота лицо.

Бойцы уже рядом, и по их движениям вижу настроены они решительно. Взгляд отщелкивает татуировки. БЗ, БЗ и ШМ.

Две змеи и один трехрукий, вот же дерьмо! Сплевываю под ноги и вновь напяливаю на голову железную кастрюлю.

Ребятки старательные, быстренько взяли меня в клещи, зажали в угол. Как по сигналу пошла атака сразу с трех сторон, но опыт у меня уже есть. Ухожу в Сумрак с расчетом на удар кобры. У одного змеюка здоровая как у Силая, а у второго намного меньше, жмусь поначалу к нему, думая проскочить по его краю, но чутье подсказывает мне – не надо, уж больно явно подставляют, похоже на западню. Мгновенно меняю направление и выхожу по флангу трехрукого. Поздновато!

Хрясь! Удар чуть не выбивает щит из моих рук. Лезвие сумрачного меча, разворотив центральную заклепку, застряло в плотной древесине. Не задумываясь, бросаю щит и выскальзываю на простор.

Выхожу из Сумрака у них за спиной и, хватая ртом воздух, торопливо плетусь в другой угол. Парни в полной растерянности, по всем понятиям такое невозможно, но деваться им некуда, разворачиваются и заходят снова. Я сам уже на пределе, еле дышу и двигаюсь как зомби. Бегать в железе по солнцепеку у меня привычки нет, дыхалка совсем забилась и блевать постоянно тянет, а ребятки эти свежие и тренированные.

Еще раз вышел из клинча, отступаю к другому краю и смотрю, Парс подозвал одного из своих бойцов и что-то на ухо ему шепнул. Шумно выдыхаю воздух и глазами слежу за противником. Двое пошли в атаку! Ухожу в Сумрак и шишкастая голова с разинутой пастью, не долетев, зашипела, сворачиваясь для нового броска. Интуитивно жмусь к трехрукому у того радиус действия поменьше. А где третий?

Вот черт! Третий на пару шагов позади своих товарищей, словно ждет когда я начну рывок. Время поджимает, и другого выхода не вижу. Рванулся по краю на пределе досягаемости трехрукого. Вжик! Просвистело призрачное лезвие у самого плеча. Вроде пронесло, но голова раскалывается на части, и воздух рвет легкие так, что даже мгновения больше не могу дышать этой серой гадостью. Надо выходить!

Чуть притормозил и тут же рычу от бешенства, – вот же дерьмо! Третий движется слишком быстро, перекрывая проход. Выйти сейчас – попасть прямо под меч, а остаться в Сумраке совершенно невмоготу. Желтые неподвижные глаза кобры высматривают точку удара. Падаю на землю вместе с броском твари. Распахнутая во всю ширь пасть, яркие желтые зубы! Не уйти!

В отчаянии выставляю растопыренные ладони, вкладывая в них неистовое желание спастись. Бац! Звук мягкого удара плоти о невидимую преграду, и змеиная голова размазывается как будто с другой стороны прозрачного стекла.

– Мерзкая тварь! – Истошно вопя, хватаю очумелую кобру позади головы и, хрустнув позвонками, отбрасываю прочь. Бешено качусь по песку и вылетаю из серой мглы на пределе.

Несмотря на ту бешеную кашу, что у меня сейчас в голове, все равно слышу грохот падающего тела и крик боли. Прихожу в себя и потихонечку поднимаюсь, парень с чьим стражем я так безжалостно обошелся все еще лежит на земле, а двое других стоят рядом и не знают что делать.

Кручу головой с Парса на Грэма и обратно – жду решения.

Десятник молча подошел к лежащему и, посмотрев сверху тому в лицо, бросил стоящим рядом бойцам.

– Оттащите к лекарю, пусть посмотрит.

Затем его взгляд нашел меня, и я так и не понял, что было в его глазах в этот момент злость, удивление или раздраженное непонимание. Он не стал задерживаться и поднял вверх три пальца.

– Следующие трое на ринг.

Гремя железом, бойцы по одному выходят на песок, но развернуться им не дает голос Парса.

– На сегодня хватит! – Он вышел вперед и повернул суровое лицо к своим подчиненным. – И так видно, что жиром обросли, еле двигаетесь.

Отводя взгляды, воины уткнулись глазами в землю, один только Грэм встретил суровый разгон командира с поднятой головой. Парс сделал вид, что не заметил вызова и, развернувшись, подошел ко мне. Плотно сжатые губы скривила усмешка.

– Неплохо!

Затем не глядя в сторону Грэма:

– Мальца хорошо накормить и запереть, а завтра с утра, чтобы был здесь вместе со всеми.