Цитаты из книги «Тайная магия Депресняка»

Реагируя на настроение Даф, где-то над Атлантическим океаном прогремела гроза. А чуть в стороне уже потирал свои облачные лапки зарождавшийся тайфун. Позднее он прокатится по американскому побережью, снесет сотню домов и коровник и по странному наитию одного из метеорологов получит имя «Дафна».

– А-а-а! Светлая! Ты меня достала! Я подошлю к тебе сто пластилиновых человечков с отравленными булавками! – заявил он. Это была его постоянная угроза. Даф вздохнула. – Милый Петя, твоя склонность к вербальным оскорблениям – свидетельство некрофильских тенденций в поведении. В свою очередь, упомянутые некрофильские тенденции в поведении говорят о двух вещах: недоразвитии коры головного мозга и запоздалом младенческом инфантилизме! Чимоданов некоторое время осмысливал сказанное. Так и не осмыслил, но на всякий случай повторил: – Все равно подошлю человечков! – Только сначала подошли их ко мне!.. И сам приходи с ними! – хладнокровно сказал Меф. Петруччо быстро взглянул на него. С Буслаевым он по некоторым причинам дальновидно не связывался. Рассерженный Меф мог, сам того не желая, размазать его по стене слоем не толще пяти миллиметров. И его, и его пластилиновых друзей. Такой аккуратный бутерброд на тему человека. – Я – что? Я так просто, – пробурчал он и улетучился.

Кто-то толкнул дверь. В спальню ввалился Антигон с подносом, на котором стояла кофейная чашка. Избегая взгляда Ирки, он подошел к Мефу и протянул ему чашку. – Ваш кофе, Осляндий Слоняев! Пейте – не обляпайтесь! – сказал он мрачно и, повернувшись, ушел. Ирка проводила кикимора взглядом, полным изумления. Затем перевела глаза на Мефа: – АНТИГОН СДЕЛАЛ ТЕБЕ КОФЕ? ДА МНЕ ОН ЕГО СРОДУ НЕ ДЕЛАЛ! Меф отхлебнул из чашки. – Это заметно. – Что?! – не поняла Ирка. – Как что? Дилетантизм налицо. Сахара здесь явно больше двух ложек! Я же его просил! – сказал Буслаев. Валькирия заметалась по комнате. – Это наглость! Ты уволок моего пажа! Ты заставил волчицу положить тебе морду на колени! Ты… ты… ты… просто негодяй!

дверь просунулся Антигон. Испытующе покосился на Мефа, на хозяйку. Ирка закричала на него, метко швырнула ботинком, и кикимор сразу скрылся. «Какие чистые патриархальные отношения!» – оценил Меф. – Ты здесь давно? – спросила Ирка из-за ширмы. – Ну, некоторое время, – сказал Меф осторожно. – Некоторое время – это сколько? Десять минут? Пять? Минуту? – Ну… минут сорок. Во всяком случае, не больше часа, – предположил Буслаев. – ТАК ДОЛГО? И я… волчица тебя не разорвала? – Как видишь: нет. Она неплохо ко мне отнеслась. – Да уж! Ты небось сидел на шкафу! Меф обвел глазами комнату, однако шкафа так и не увидел. «Спишем на речевой оборот», – решил он и сказал: – Я чесал ее за ухом, пока она лизала мне руку… – заметил он.

– Антигоша, зайчик, кофейку не принесешь? – попросил Меф. – Я его отравлю! – мстительно прошипел кикимор, знавший уже, что от клятвы никуда не денешься. – Угу… Только отрави, горяченький! И сахара две ложки… Это очень важный нюанс: не одна, не три, а именно две ложки! Не перепутай! – сказал Меф.

Дверь осторожно скрипнула. В щель просунулась украшенная бакенбардами физиономия Антигона. – Куси его! Куси! Ты что, не видишь: это Мефодий Слюняев! – посоветовал кикимор волчице. Прежде чем кикимор успел договорить, Буслаев цепко схватил его за бакенбарды и приставил к шее меч. Антигон рванулся, но скосил на клинок глазки и прикинулся паинькой.

Меф вырвался и, перекатившись, увернулся от удара булавой. Промахнувшийся Антигон – а это был он! – вновь занес булаву, но, увидев, что рука Мефа уже на рукояти меча, отскочил. – А, Буслаев! Притащился-таки! Дождались на свою лысину! Умный, прекрасный юноша с множеством совершенств! – крикнул он. Меф, не знавший речевых особенностей Антигона, немного удивился. Меч, выдвинутый до половины, вновь вошел в ножны. С чего это Антигон говорит ему комплименты? Откуда Буслаеву было знать, что «прекрасный юноша с множеством совершенств» на языке кикимора означает обремененного множеством недостатков мужа козы.

А видишь вот этого самоубийцу слева? Ну, который собран по кусочкам на выходе из мясорубки? – Без головы? – Нет, рядом. Это сам художник. Лигулу не понравилось, как у него прорисованы уши. Он почему-то убежден, что в жизни уши у него гораздо меньше. – Разве? – усомнился Меф. – Ты случайно не тот художник? Он тоже мяукнул «разве?» на замечание Лигула…

Меф проснулся, когда что-то холодное коснулось его шеи. Он открыл глаза и понял: одно неосторожное движение – и он станет на голову короче. У кровати с обнаженным клинком в руках стоял Арей. За окном вяло разгорался рахитичный зимний рассвет. Снег продолжал валить, и снежинки перед тем, как окончательно занять свое место в сугробах, с любопытством заглядывали в окно резиденции мрака. – Скверно, синьор помидор! Ты дрыхнешь как молочный поросенок. Я трижды касался твоей щеки мечом, и всякий раз ты отмахивался от него и зарывался в подушку… Хорош воин! Если это называется боевой интуицией, то я император Аляски!

– Зато ты неплохо работаешь мечом, – утешила его Даф. – Ага. Послушать Арея, так я самый бездарный из его учеников за последние полторы тысячи лет, – сказал Меф.