Цитаты из книги «Ожерелье Дриады»

Ты красивая! Жалко, что нельзя забыть, что я с тобой знаком, и всякий раз знакомиться с тобой заново! – внезапно заявил Меф. Дафна удивленно повернулась к нему. Фраза показалась ей бредовой.

Заметив, что флейта на земле, Дафна наклонилась, чтобы поднять ее. Это простое движение ее успокоило. Оказалось, пока флейта лежала на асфальте, на нее ухитрился заползти муравей. Дафна хотела сдуть муравья, но засмотрелась на него и раздумала. И что он делал тут, в центре Москвы, на асфальтированном бульваре, где и жизни-то, казалось, давно нет? А муравей жил, не заморачиваясь абстрактными рассуждениями, не убивал себя, не ныл, а полз куда-то, искал пищу и тащил ее в незаметный подземный муравейник со входом между камнями бордюра.

Вот и я должна так делать. Никакого уныния! Всякий муравей и всякая мошка владеют вселенной ровно в той степени, в какой они способны делать это восторженно, щедро и бескорыстно», – подумала Даф.

тебе ни дай – тебе все мало! Такие, как ты, могут быть счастливы либо в прошлом, которого уже нет, либо в будущем, которого вообще нет! – Почему это вообще нет? – озадачился Меф. – Потому что когда завтра наступит – оно будет уже сегодня! Завтра же отодвинется на послезавтра, и так до бесконечности. Если ты отрекаешься от настоящего, ты отрекаешься и от будущего! Вот в этом-то настоящем и надо быть спокойным, терпеливым и радостным. Не хапать удовольствий, но и не болтаться, как дохлый червяк на рыболовном крючке! Только за настоящее, чтобы сегодня поступить порядочно, и надо отвечать, потому что все остальное абстрактно! Понял?

Ты безнадежен! – крикнула Даф. – Что

Всякий раз, покорно догоняя волчицу, Матвей думал, что тут действует универсальный закон любви: уступай и будешь мудр. В любви кто-то всегда должен пойти навстречу. Иначе даже на бытовом уровне будет тупик. Один скажет: «Я – направо!» и пойдет направо. Другой скажет: «Всего хорошего! А я прямо!» и пойдет прямо. Чтобы остаться и продолжать прогулку вместе, кто-то должен прищемить дверью свое «я». В идеале, конечно, уступают по очереди, но этот идеал на практике нереализуем. Обычно уступает самый умный или великодушный, что, в принципе, одно и то же.

и к любви. Назови свое чувство как-нибудь иначе и не пачкай хорошего слова. Оно и так сейчас испачкано вконец.

Ты считаешь, что любишь, – продолжала она с напором. – Но что такое «любить» – не знаешь и сам. Можешь ли ты честно сказать, что не ищешь своих удовольствий? Не раздражаешься, готов принимать человека и в болезни, и в дурном настроении, готов бесконечно терпеть? Прощать несовершенство, ошибки, недостатки? Некрасивость, появляющиеся морщины, портящиеся постепенно зубы? Всегда отдавать, ничего не получая взамен? Любовь – это бесконечные мелкие жертвы. Крупные жертвы от тебя будут требовать редко, а вот мелкие – каждую секунду. И если ты к ним не готов, не готов

Ей стало вдруг ясно, что все, происходящее в человеческой душе – то, как душа зреет и растет, – всегда тайно и сокровенно, как этот цветок. Кто на самом деле знает, что внутри того, что представляется нам струпом? Многое позволительно в этом мире, а вот сковыривать ничего нельзя. И думать плохо ни о ком нельзя, потому что все равно ошибешься.

Сила света ровна, неспешна и незаметна, как движение тайной, сокрытой от всех пружины. Она как морской прибой, как вращение планет, как неустанное созревание пшеницы в полях. Но она же и медлительна, так что порой кажется, будто ее и нет вовсе.