Цитаты из книги «Маг полуночи»

за посмотр денег не берут, если, конечно, это не клуб с танцами у шеста

Знаешь, какого размера была туфелька Золушки на самом деле? Сорок шестого! Именно поэтому она не подошла больше ни одной девушке в королевстве!

Крови льется меньше – да, но вместо крови льются сопли…

Истинная сила – в экономии сил

– Итак? Улита, что ты думаешь о нашей гостье? Оставить ее в живых или нет? – спросил Арей. Улита оценивающе посмотрела на Даф. – Нет. Лучше не надо. Она слишком хорошенькая. Ее фигурка мне будет все время напоминать, что пора сесть на диету. – Хм… Ну с тобой ясно. Мефодий? Твое мнение! – Если ее сейчас обезглавят – я брошу учебу, – сказал Мефодий и, стараясь не выглядеть слишком заинтересованным, покосился на футляр с мечом Древнира. Арей пожал плечами: – Попробуй только. Ты бросишь учебу, а я брошу тебя в пропасть… Но подведем итоги. Один голос – «за»! Один «против»! Я пока воздерживаюсь. Итак, положение равное… М-да, сложная ситуация… Ладно, Даф, ты можешь остаться. Ты принята в нашу команду, но принята условно. Если я замечу, что с тобой что-то нечисто или ты по-прежнему играешь на стороне света, твой рост уменьшится ровно на голову. И учти, что своей жизнью ты обязана господину Буслаеву… А ты, синьор помидор, перестань все время таращиться на свой меч. Во-первых, у тебя не хватило бы решимости разрубить меня. Во-вторых, ты слишком ясно телеграфируешь свои намерения. Учись у милого котика Даф! Он тоже был готов защищать свою хозяйку, но делал это без всякого напряга. Посмотри, как он расслаблен! Я начинаю любить эту зверюгу… Арей потянулся и вновь откинулся на спинку кресла. Клинок исчез из его руки. Даф с теплотой посмотрела на Мефодия. Она поняла, что останется жить, и поняла, кого надо благодарить за это. И хотя продолжала видеть в Мефодии угрозу для стражей света, преисполнилась к нему искренней симпатией.

тут что мелким шрифтом? О, подозревают, что шкатулка с зубами и чешуей Тифона была подброшена Троилу беглым стражем Дафной, проникшей в хранилище артефактов. Искать тебя отправили двенадцать лучших пар златокрылых. Недурственно! Нашего милягу Лигула и то пасут не больше десятка пар! Как, однако, недооценили нашего горбунка! Какая вопиющая несправедливость! Лигул гневно хрюкнул в углу и заскрипел рамой. – Улита, будь любезна, поверни картину к стене. Ее трогательным свинячьим рыльцем! – попросил Арей. Улита с удовольствием выполнила просьбу и повернула портрет к стене. Причем не просто повернула, но даже и впечатала его от всей души в обои.

Своим новым зрением, подключив предвидение, он почти видел, как изогнутый клинок Арея, появившись из ниоткуда, рассекает Даф наискось. Правда, видел он это как-то неопределенно, расплывчато. Это могло означать только одно: Арей еще не определился в своем решении. – Перестаньте об этом думать!.. Пожалуйста! – услышал Мефодий свой взволнованный голос. – О чем? – Вы знаете о чем! – крикнул Мефодий. – А ты не безнадежен, друг мой! Я бы сказал, что выучил тебя на свою голову, – усмехнулся Арей. – Итак, почему же я должен перестать думать о том, о чем думаю? Не потому ли, что она хорошенькая?

Разве помощников младших стражей выпускают из Эдема? Мир лопухоидов не самое подходящее место для крошек с пушистыми волосами, которых кое-кто считает «бэ-эзумно» симпатичными… – с издевкой сказал Арей. Мефодию захотелось уронить ему на голову светильник. К сожалению, он уже был уронен. Для того же, чтобы обрушить потолок, ему пока не хватало магической техники. – Кто это меня считает симпатичной? – заинтересовалась Даф. Разумеется, она совсем не была дурочкой и знала правильный ответ, но лучше один раз услышать, чем двести раз предположить. – Да есть тут одна многогранная личность, недавно научившаяся смотреть сквозь стены… Так что же заставило

– Хотите, я выйду, чтобы позвать девчонку, и кинжальчиком в бок – тырк? У меня есть отличный кинжальчик – просто конфетка, а не кинжальчик. Девчонка испытает сплошное удовольствие! А-а? Привести-то ее сюда я обещал, а вот увести… хе-хе… не было такой клятвы. Взглянув на искреннее в своей подлости лицо Тухломона, Мефодий испытал слепой гнев, а потом вдруг осознал, что футляр распахнут, а меч Древнира у него в руках. При этом он точно знал, что не доставал его, а просто очень ясно представил, как это делает. Не этот ли прием использовал Арей, мгновенно материализуя в руке свой изогнутый клинок? Тухломон заверещал, как заяц, и кинулся прятаться за спиной у Арея. Мефодий поймал энергию его страха, машинально хотел втянуть, но сразу отбросил. Энергия комиссионера имела отвратительный, затхлый вкус, как если бы он целые столетия питался одной дохлятиной.

Мефодий толкнул дверь. Ранний московский вечер принял его в свои сырые объятия, пахнущие непросушенным железнодорожным бельем. Ветер насвистывал в провода какой-то легкомысленный мотивчик.