Глава вторая
Сказочная страна

Голубая бабочка вспорхнула Маше на нос и затрепетала шёлковыми крыльями. Маша открыла глаза и увидела, что лежит на поляне со множеством ярких цветов. Над её головой раскинули свои резные листья пальмы. Солнечные лучи струились сквозь их листву отвесными, зримыми потоками, в которых плясали разноцветные бабочки. Маша не сразу поняла, как очутилась в этом незнакомом прекрасном месте. У неё мелькнула мысль, что она всё ещё спит, а полянка ей снится и нужно лежать тихо, чтобы не спугнуть замечательный сон. Но тут Маша вспомнила о путешествии в Сказочную страну и рассмеялась:

– Так это всё на самом деле! Как здорово!

Она приподнялась на локтях. Ни Куклавани, ни Ученичкина, ни Оли, ни кошки Дуси поблизости видно не было.

– Куда они подевались? – Маша хотела их окликнуть, но тут рядом шлёпнулась кожура банана. Маша подняла голову и увидела на верхушке пальмы Куклаваню.

– Эге-гей! Хватит дрыхнуть! Залезай ко мне! Здесь полно всякой вкуснятины! – закричал пупс.

И Куклаваня сбросил Маше гроздь бананов. Гроздь была тяжёлая. Маша едва поймала её.

Маша очищала банан, когда к ней неуклюжими прыжками приблизилась Дуся. Как обычно при первом знакомстве с чем-либо, Дуся была восхищена и не находила слов, чтобы передать своё восхищение. Она каталась по траве, принималась вылизывать шерсть, догоняла свой хвост и мурлыкала весёлую песенку. Маша никогда не видела свою кошку такой счастливой.

– Тут… всё… так… ах! – только и смогла вымолвить Дуся.

Кошка посмотрела на Машу сумасшедшими глазами и опять куда-то убежала. Куклаваня швырнул в неё с дерева кожурой, но не попал и сам едва не свалился. После съеденных бананов пупс отяжелел и сползал с пальмы медленно и долго.

– Охо-хох! Не те уж нынче у меня годы… Кабы лет на пять помоложе… – вздыхал Куклаваня.

Стоит заметить, что пять лет назад пупса ещё и в задумке не было.

Маша огляделась, и дыхание у неё перехватило от восторга. Сказочная страна была прекрасна. Такого голубого неба, таких лёгких кучевых облаков и такой свежей зелёной листвы она никогда не видела. Вдали синел лес. Журчал прохладный ручеёк. Вдоль ручья росли невиданные деревья, ветви которых гнулись под тяжестью яблок, апельсинов, бананов.

Из высокой травы вынырнула кукла Оля с ромашкой за ухом. Точно впервые Маша разглядела, что глаза у Оли – голубые и яркие. В городе они такими не казались. Наверное, освещение было другое.

– Маша, Маша, – взахлёб стала рассказывать Оля, – там на опушке леса – домик! Он такой забавный и, представь себе, Маша, с ножками, как у курицы!

Тут Оля увидела большую оранжевую бабочку и побежала за ней. Маша начала собирать букет, но вскоре оставила это занятие. Цветы, когда их срывали, плакали и просили не делать им больно. Маша извинилась и положила их на траву. Цветы тут же приросли корнями к земле.

Захлопали драконьи крылья. Пыхалка подлетел к Маше и, играя, легонько толкнул её головой в плечо:

– Я хотел тебя разбудить, но мама сказала, что ты должна выспаться… Выспалась? Побежали завтракать! Вообрази, мама приготовила горчичные лепёшки и сварила бочку перцового компота. А мне не разрешают садиться к столу. Говорят: зови наших гостей.

– Горчичные лепёшки? Перцовый компот? – Маша не была уверена, что это ей понравится.

Дракончик засмеялся.

– А, я и забыл, что ты острого не любишь! Ну ничего… Моя мама никого не оставит голодным.

Пыхалка отыскал в траве кошку Дусю, Олю и зайчиков. Синеус и Трувор так одурели от солнца и зелени, что тихо стояли под деревом, взявшись за лапки, и боялись даже громко дышать, чтобы чудо не пропало.

Пыхалка привёл друзей к скале на опушке леса. Скала, поросшая мхом, поднималась к самому небу. Ни единой пещеры или хотя бы щели.

– Вы тут и живёте? – удивилась Оля.

– Тут и живём! – Пыхалка насладился изумлением друзей и произнёс:

 
Отворяй ворота
Ключиком-замочком,
Золотым платочком.
 

Что-то заскрежетало. В скале повернулся громадный валун, открыв мраморные ступени. Ученичкин охнул и схватился за карандаш. Он должен был обязательно занести то, что увидел, в записную книжку. Кошка Дуся осторожно и недоверчиво потрогала скалу лапкой. Пыхалка был доволен:

– Вот и всё! Никакой двери со звонком не надо!

Маша, Ученичкин, Дуся, зайчики и Куклаваня вслед за Пыхалкой стали спускаться по мраморным ступеням. В глубь горы вела широкая витая лестница, освещённая факелами. Факелы зажигались и гасли, как по волшебству.

– Ишь ты! Техника на грани фантастики! – одобрил Куклаваня.

Слова пупса были подхвачены и многократно повторены эхом. Ступеньки вывели в просторный зал. Такого богато убранного зала Маше прежде видеть не приходилось. Справа и слева от неё мраморными рядами выстроились высоченные белые колонны. В центре мощной струёй бил фонтан. Во все стороны разлетались мелкие брызги.

У фонтана на жёрдочке сидела большая сова и недовольно щурилась.

– Это сова Фима! Она живёт у нас уже лет двести, – сказал Пыхалка.

– Ишь ты, какая совища! Можно я её поглажу? – Маша протянула руку и ужасно удивилась, когда сова Фима отстранилась и проворчала:

– Прежде чем кого-либо трогать, девочка, вымой руки и спроси разрешения. И вообще, что за манеры? Разве тебе было бы приятно, если бы к тебе подлетели малознакомые птицы и стали тебя клевать?

– Нет, неприятно, – сказала Маша.

– Тогда сделай соответствующие выводы и заруби их там, где у тебя есть место, потому что нос у тебя совсем маленький! – сказала сова и нахохлилась.

– Не обращай на неё внимания! Она всё время ворчит. У неё характер такой. Пойдём за стол! – прошептал Пыхалка, отводя Машу в сторону.

Дракончик провёл друзей через подземный сад. В саду было сумрачно и идти приходилось на ощупь.

– Почему так темно? Что вы тут скрываете? – спросил Куклаваня.

– Здесь растут самые колючие в мире кактусы, но они совершенно не выносят света. Говорят, кактусы могут исполнить заветное желание того, кто увидит, как они цветут, – объяснил Пыхалка.

– А они когда-нибудь уже цвели? – поинтересовалась кукла Оля.

– Пока нет, но кто знает, когда это случится, – серьёзно ответил Пыхалка.

Из подземного сада друзья попали в гостиную. Гостиная у дракончиков была совершенно не похожа на человеческую. Кресла и диваны в ней свободно летали по воздуху, а под потолком кружил роскошно убранный стол. Свет шёл из сотен разноцветных окошек в потолке и стенах.

– Мы живём здесь вчетвером. Дедушка, мама, Михрютка и я. Маму вы уже знаете. А это мой дедушка!

На одном из диванов, подобрав под себя лапы, лежал громадный дракон с серебристой чешуёй. Он был двухголовый, и обе его головы с интересом разглядывали Машу.

– Это мои друзья, дедушка Горыныч! – представил Пыхалка.

– Очень приятно! – недружным хором пробасили головы дедушки Горыныча и недовольно покосились друг на друга.

Как уже говорилось, у дедушки Горыныча было две головы и обе с тяжёлым характером. Когда-то в ранней юности они поссорились и до сих пор не могли помириться. Иногда их взаимоотношения заходили так далеко, что головы общались между собой не иначе, как через переводчика, которым выступал обычно Пыхалка.

– Внучек, спроси у этого ротозея, куда он засунул мои очки! – говорила тогда правая голова Горыныча, не глядя на левую.

– Скажи ему, пусть сам ищет, старый пень! – отвечала левая голова.

Иногда головы Горыныча на время мирились и принимались рассказывать о старых временах. Однако на самом интересном месте одна обязательно начинала ловить другую на неточностях и обвинять в склерозе.

– Это было, помнится, лет четыреста назад, – говорила левая.

– Не четыреста, а двести. Тогда ещё француз приходил! – уточняла правая.

– Француз после приходил, а тогда ты ещё жениться хотел. Теперь вспомнил, ротозей?

– Я хотел жениться? По́лно врать-то! Это ты хотел! У тебя никогда не было вкуса!

Головы расплёвывались и демонстративно отворачивались друг от друга.

Поздоровавшись с дедом Горынычем и мамой Пыхалки, друзья вскочили в подлетевшие кресла и взмыли к потолку. Куклаване так понравилось летать в кресле, что он носился на нём по всей гостиной и кружил вокруг стола, выхватывая самые вкусные кусочки. Оле стало стыдно за пупса, и она громким шёпотом стала делать ему замечания. Это так насмешило правую голову Горыныча, что она поперхнулась перцовым компотом.

Мама Пыхалки оказалась искусной поварихой. Кроме блюд из перца и горчицы, она приготовила ещё громадный торт. Торт у неё получился размером с книжный шкаф. И на сто человек хватит.

– Когда я готовила, то не знала точно, какой величины окажется Маша, и решила подстраховаться. Не выношу, когда гости у меня выходят из-за стола голодными. Куда мне теперь пристроить остатки торта? – спросила дракониха озабоченно.

– Остатков не будет! – заверил её Куклаваня и прыгнул прямо в крем.

Пупс провалился с головой. Сладкое желе сомкнулось над ним, как трясина. Прошло несколько секунд, и торт начал прямо на глазах оседать и вбираться вовнутрь, будто его затягивали сильнейшим пылесосом. Вскоре вся середина торта исчезла, и на блюде обнаружился торжествующий Куклаваня с раздувшимся животиком. Пупс был перепачкан кремом с головы до ног, но сыт, как никогда.

– Для такого малыша у тебя сносный аппетит, – признала дракониха, поедая горчичные пирожки величиной с подушку.

Головы Горыныча чокнулись и выпили по стаканчику перцовки. У правой головы пошло хорошо. Она даже крякнула. Левая же поперхнулась, закашлялась и выпустила из уха струю пара.

Кошка Дуся тоже не осталась внакладе. Она свернулась клубком на кресле, а над её головой стайкой кружили жареные рыбки. Время от времени очередная рыбка, отделившись от стайки, ныряла прямо в рот кошке. Дуся просто млела от счастья. Чем не завтрак в постели?

Когда обед закончился, дракониха сказала Пыхалке:

– Сынок, покажи друзьям остров! И дедушку Горыныча с собой возьмите.

– Остров? Мы разве на острове? – У гнома Ученичкина от удивления слетел красный колпачок.

– Ага! На острове Буяне, в море-окияне… – подтвердил Пыхалка.

Глава третья
На острове Буяне

Дедушка Горыныч рассказал про остров Буян. А знал он немало. Записная книжка Ученичкина распухла от множества всяких сведений. Горынычу редко случалось встретить столь внимательного и благодарного слушателя. Старик разохотился, разговорился, и между его головами на время воцарился мир. Горыныч усадил гостей себе на спину и вместе с ними взмыл над островом.

Маша узнала, что Буян находится далеко в океане. Сверху он покрыт паутиной, которую плетёт волшебный шелкопряд. Пока паутина цела, Буян не видим ни с воздуха, ни с корабля. Поэтому очень немногим жителям Земли известно про этот сказочный уголок.

– Вы говорите, что Буян невидимый, но мы-то его видим! Противоречие! – заинтересовался гном Ученичкин, во всём любивший точность.

– Как, разве я не говорил? – удивился Горыныч. Его головы укоризненно посмотрели одна на другую. – Наш Буян скрыт только от взрослых, а на детей волшебство паутины не распространяется. Поэтому вы и смогли сюда попасть.

– А когда вырастем, мы сможем гостить у вас хоть иногда? – спросила Маша. Она и сама догадывалась, каким будет ответ, но всё равно огорчилась, когда Горыныч ответил:

– Буян открыт для вас, только пока вы дети.

Горыныч то спускался к самой земле, то взмывал под облака. Он облетел остров вокруг, чтобы гости смогли его рассмотреть. Дракон показал Маше Говорящий лес, Волшебную долину и Мёртвые горы.

– Имейте в виду! В Мёртвых горах живут Злыдни. Обещайте, что никогда не пойдёте туда! – предостерёг Горыныч.

Маше захотелось побольше узнать о Злыднях, но девочка почувствовала, что Горынычу неприятно об этом говорить. Упомянув об обитателях Мёртвых гор, дракон заметно помрачнел.

– У опушки леса я видела такой странный домик на цыплячьих лапках. Кто в нём живёт? – спросила кукла Оля, чтобы отвлечь Горыныча от неприятных мыслей.

– Домик на цыплячьих лапках? Ха-ха! Скажи ещё: на куриных окорочках! Это избушка на курьих ножках! – поправил Пыхалка, который летел рядом с дедушкой. – Там живёт Баба-яга. Милейшая старушенция. Я часто бываю у неё в гостях. Баба-яга добрая, хотя и любит поворчать. Давайте прямо сейчас её навестим.

Пыхалка и дедушка Горыныч спустились к избушке на курьих ножках. К покосившейся изгороди была прислонена метла. Возле метлы лежал и грелся на солнышке толстый чёрный котище. Дуся, как только его заприметила, быстренько умылась лапкой и кокетливо выгнула спинку.

– Здра-авствуйте! За-ачем па-жалавали! Какие у вас та-акие к нам дела? – лениво промурлыкал кот.

Заметно было, что он не прочь поболтать и ищет подходящего случая, чтобы затеять беседу.

– Это кот Мяун. А это Маша, Оля, Куклаваня, зайчики Синеус и Трувор… – сказал Пыхалка.

Но Мяун мало заинтересовался зайчиками, да и всеми остальными тоже. Он исподтишка разглядывал Дусю и, видимо, размышлял, не познакомиться ли с ней поближе.

– А э-это кто такой пушистенький? – Котище распушил усы, встал и потянулся. Мяун был крупнее Дуси и представлял собой котину в самом что ни на есть расцвете.

– Меня зовут Авдотья, я кошечка. Можно просто Дуся! – Дуся потупилась и стала раскапывать лапкой песочек.

– В том, что вы кошечка, я не сомневался. На собачку вы не слишком похожи. – Кот Мяун потянулся и обнюхал Дусино ухо.

– Ка-акими духа-ами пользуетесь? – протянул он.

– Тройным одеколоном! – встрял Куклаваня, не любивший оставаться на втором плане.

– Здесь слиш-шком ш-шумно! Хотите, покажу, как цветёт картошка? Она такая гламурная! – Мяун взглянул на пупса, как на пустое место, и вместе с Дусей отправился в огород.

Тем временем и сама хозяйка избушки на курьих ножках, Баба-яга, услышав голоса, выглянула в окошко:

– Чу-чу! Кто к нам пожаловал? Вот печь истоплю, дров наколю и вас съем!

Синеус и Трувор поверили и захныкали. Старушка смягчилась, пожалела зайчиков и проворчала:

– Не боись, мелюзга, я пошутила. Идите ко мне, я вам пряников дам. А плакать ступайте на грядки, там лук давно не поливали.

– Смотрите, что сейчас будет! – озорно прошептал дракончик Пыхалка и громко скомандовал: – Избушка-избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом! Встань по-старому, как мать поставила!

Избушка закудахтала, заскрипела и повернулась. С крыши слетела встревоженная ворона.

– Какой здоровский домик! Избушка-избушка! Кругом! Шагом марш! По порядку номеров домов рассчитайсь! – загорелся Куклаваня.

Но вместо того, чтобы послушаться, избушка подняла одну из курьих ног и, старательно сложив, показала пупсу шиш.

– Она у нас учёная. Своих узнаёт, – сказал Пыхалка, утешая сконфуженного пупса.

– Заходите в горницу, гости дорогие! У нас гостям всегда рады, особливо ежели они не засиживаются, – лукаво пригласила Баба-яга.

Маша и её друзья вошли к Бабе-яге. Половину горницы занимала большая русская печь. На стенах висели пучки лечебных трав. На полочках стояли пузырьки и бутылочки с отварами от всех напастей и хворей.

– Кормить вас не буду! И так видно, что из-за стола. Особенно этот пузырь. – Баба-яга ткнула корявым пальцем в живот Куклаване.

Пупс надулся, отошёл в другой конец избушки подальше от Яги и ногтем принялся сердито ковырять побелку на печке. На лавке Куклаваня заприметил корзиночку с красными яблоками, покосился на хозяйку и, незаметно стащив яблочко, откусил половину. Не успел он её проглотить, как ощутил, что с ним творится неладное. Его коротенькие ножки вытянулись, а на голове прорезались рожки.

– Караул! – хотел завопить Куклаваня, но у него вышло: – Мее! Мее!

Маша обернулась и увидела толстенького козлёнка в курточке со множеством карманов.

– Не будешь таскать яблоки без спросу! Вот возьму и оставлю тебя козлёнком! Вырастешь – козлом станешь! – проворчала Баба-яга, которая сразу во всём разобралась. Куклаваня заблеял и возмущённо затопал копытцами.

Дракончик и Маша упросили хозяйку расколдовать пупса. Против была только кукла Оля, заявившая, что, по её мнению, как козлёнок пупс гораздо симпатичнее. Баба-яга дала Куклаване другое яблоко, маленькое и кислое. Козлёнок куснул и тотчас встал на задние ножки, постепенно обретая черты прежнего Куклавани. Только небольшой беленький хвостик остался и никак не желал исчезать. Пупс им сильно тяготился и требовал убрать хвост.

– Не всё сразу! Потерпи! Через денёк хвосток сам по себе отвалится. А будешь дёргать, так и останется, – предупредила Баба-яга.

Хоть и не хотелось Куклаване ждать, но пришлось.

Баба-яга была ворчливая, но сердце имела доброе. Она напоила Машу волшебным чаем с травами, сказав при этом:

– Выпей! Ты и сейчас красавица! Вырастешь – будешь ещё лучше! Девица на загляденье!

Гному Ученичкину старушка подарила записную книжку в сафьяновом переплёте. С виду она казалась тонкой, но страницы в ней никогда не заканчивались – пиши сколько пишется. Синеус и Трувор получили от Бабы-яги по волшебной морковке, которая не уменьшалась, хоть три дня грызи. Кукле Оле досталась кастрюлька-самоварочка. Куклаваня вначале хотел выпросить меч-кладенец, но потом ограничился открывалкой, тоже, разумеется, волшебной. У пупса регулярно случались затруднения с большими банками варенья, а эта открывалка делала всё сама. Даже банки сама разыскивала. Нужно было только трижды стукнуть ручкой об пол.

Одарив гостей, Баба-яга выпроводила их из избушки, а сама полезла на печь. Во дворе друзья встретили кошку Дусю. В страшном раздражении. Оказалось, что кот Мяун ненароком задремал на солнышке во время приватного разговора с дамой.

– Мурлыкал-мурлыкал. Лапку хотел поцеловать, а потом – раз! – захрапел! – кипятилась Дуся.

– Меня это нисколечко не удивляет! Ты, Дуська, лучшее лекарство от бессонницы, – съязвил Куклаваня, прикрыв ладошкой свой козлячий хвостик.

– Давайте играть в прытки! – предложил вдруг дракончик.

– Как это?

– А это когда одновременно играешь в салки, в прятки, в догонялки, в дразнилки и в хваталки!

Прытки оказались увлекательной игрой. День пролетел незаметно. Под конец друзья так извалялись в цветочной пыльце, что стали похожи на пчёл-переростков.