Цитаты из книги «Цветок Трех Миров»

Когда вам кажется, что вы понимаете другого человека, вы галлюцинируете.

Никто не лжет и никто не ведет себя противно. На самом деле у каждого человека свое представление о том, что хорошо, честно и справедливо. И каждый действует по своей внутренней правде, которая нередко ущемляет и подминает правды и даже жизни других.

Мыслительное усилие – как давление воды. Когда вода не может прорваться в каком-то одном месте, она прорывается в другом.

Дружба – очень сложный живой организм, вроде цветка на окне. Его надо все время поливать, рыхлить, переставлять на солнце, отщипывать желтые листочки. Или она завянет.

Интересно наблюдать за парами во время первого, второго или третьего свидания. Молодой человек обычно или горячо рассказывает про двигатель внутреннего сгорания, показывая руками действие его поршней, или пытается с напрягом сочинить, какая музыка ему нравится, или несет какую-то пургу на тему своих жизненных принципов. На лице же девушки – вежливый и несколько искусственный интерес. Чувствуется, что не слова она слушает, а пытается эмоциональный фон прощупать, ощутить в своем собеседнике нечто главное, центральное. В глазах же ее стоят три вопроса: «Тот ли ты?», «Буду ли я с тобой счастлива?» и «Когда ты меня поцелуешь?».

Внешне все у нее было идеально: аккуратная машинка, уютное, рационально продуманное рабочее место, чистая, с толком обставленная квартирка. Она говорила всегда правильные слова, вежливо улыбалась, интересовалась чужими успехами, удачно шутила, толково распоряжалась и в работе была незаменима. Но сквозь все это проглядывали тайный ужас, одиночество и тоска.

Ганич обожал свой шнеппер. Не сдувал с него пылинки потому только, что они не успевали садиться. Чистил его по два раза в день. Стрелял, правда, редко, так как от стрельбы изнашиваются детали.

Вокзал кипел суетой. В его тяжелых дверях сталкивались два потока: из Москвы и в Москву. У одних настроение было уезжающее, у других – приезжающее. Одни спешили поскорее покинуть город, другие – как можно быстрее оказаться в своей запирающейся на замочек коробочке-квартирке. У всех в глазах нетерпение и непонимание того, что, приехав куда-то или откуда-то уехав, они с такой же силой вскоре захотят обратного.

И это было именно чудо – разовое чудо, чудо, произошедшее только ради него. Он знал, что никогда никому об этом не расскажет, потому что вместе со словами можно потерять что-то важное, особенно если твои слова не поймут или отнесутся к ним равнодушно.

Даже в пустыне он нашел бы воду. Правда, одновременно она пропала бы у канадских путешественников. – Откуда у тебя этот вальтрап? –