Читать книгу «Необъявленная война. Россия в огненном кольце» онлайн полностью📖 — Дмитрия Егорченкова — MyBook.

26 марта: призрак в консервной банке

History is much more the product of chaos than of conspiracy[13].

Zbigniew Brzezinski

26 марта 2017 года в целом ряде городов, преимущественно в крупных административных центрах субъектов РФ, состоялись протестные акции, объединенные оппозиционной тематикой и ориентированные на персональную критику в адрес председателя Правительства РФ Д. А. Медведева.

Инициатором протеста выступил все тот же «политик», руководитель Фонда борьбы с коррупцией и лидер незарегистрированной «Партии прогресса» А. Навальный. Организаторами на местах стали так называемые руководители региональных предвыборных штабов Навального.

Обращает на себя внимание то, что основная часть «митингов против коррупции», которые были проведены в городах-миллионниках представителями «команды Навального», оказались несанкционированными.

В общей сложности география протестной активности охватила 24 городских центра, в том числе Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Владивосток, Краснодар.

Несанкционированный характер протестных действий предопределил конфликтные ситуации между участниками данных акций и представителями правоохранительных органов. Так, например, в Москве, по информации СМИ, было задержано до тысячи участников митинга. В других населенных пунктах счет задержанных исчислялся десятками. При этом в целом действия органов охраны правопорядка были достаточно корректными: спецсредства для принуждения демонстрантов к соблюдению порядка не применялись, уличных столкновений допущено не было. Впрочем, и участники несанкционированных акций не строили баррикад, не разбивали палаток и не бросались камнями. Использовалась другая тактика. Весьма красноречиво общую атмосферу несанкционированного митинга в Москве отражает следующая журналистская зарисовка.

«Героями дня стали два подростка, которые еще в самом начале акции залезли на фонарь рядом с памятником Пушкину. Полицейские не обращали на них внимания, пока один из юношей не облил пробегавших мимо стражей порядка водой из бутылки. Омоновцы остановились, отпустили схваченную девушку и окружили фонарь.

– Упс, запалились, – с нервным смехом приветствовал их подросток. – У нас денег нет, но мы тут держимся!

Толпа зашлась в хохоте.

– Слезайте давайте, иначе вы будете задержаны, – потребовал один из омоновцев.

– Ну мы так и так будем задержаны, – вполне логично указал юноша. – Лучше здесь посидим.

Весело улыбаясь, подростки начали делать селфи на фоне стоящих внизу омоновцев.

– Молодые люди, немедленно выполняйте законное требование сотрудников полиции! – не выдержав, закричал один из стражей порядка прямо через закрытое забрало шлема. Подростки пару секунд посовещались, а затем выдвинули встречное предложение:

– А давайте мы слезем, но вы нас не задержите?

– Мы не торгуемся, ребята, – веско произнес омоновец. – Мы предупреждаем.

– Мы тут тоже не торгуемся, – крикнул кто-то из толпы, и все начали скандировать: “Не слезай!” Один из полицейских вскарабкался на фонарь и полминуты что-то объяснял парням, потом спрыгнул на землю. Активисты восприняли это как поражение полиции и снова стали кричать “Позор!”, после чего шеренга полицейских начала выдавливать их в подземный переход»[14].

В этом диалоге достаточно наглядно отразилась позиция отдельных участников акции – двум подросткам важны были не столько требования «борьбы с коррупцией», сколько «движ», работа на широкую публику, эпатаж.

Молодежный характер акции отметило большинство наблюдателей и экспертов, а фотографии старшеклассников и студентов различных учебных заведений стали визитной карточкой мартовских митингов. Отметим, что часть материалов такого рода была заимствована оппозиционерами с просторов Интернета, поэтому на фото появлялись то латиноамериканские полицейские, то странные участники «шествия».

С точки зрения мотивации участия в несанкционированных акциях представителей соответствующих возрастных групп явно преобладали не политические требования, а естественное подростковое желание выделиться среди сверстников, показать свою «бунтарность». Сыграл роль и основной инструмент социальной мобилизации – интернет-ресурсы и социальные сети. Мы уже говорили выше о феномене привнесения в политику молодежной моды на протестность. Очень ярко он был использован в ходе событий «арабской весны» и Евромайдана.

И разумеется, флешмоб как модель социального действия 26 марта проявил себя в полной мере – участники разного рода монстраций, проводившихся годами в отдельных областных центрах, явно чувствовали себя в знакомой атмосфере. Чему способствовали многочисленные плакаты с провокационным содержанием, желтые детские «утки» в самых разных формах и видах, кричалки и т. д.

Среди лозунгов часто фигурировали следующие призывы: «Коррупция ворует будущее», «Не забудем, не простим», «Жалкий трусливый вор», «Медведев, отчитайся!», «Это наша страна», «Не врать», «Не кради», «Россия – это мы». В ряде городов протестанты запустили кричалку «Кто не скачет, тот Медвед». Использование «майданной» практики в данном случае нисколько не смущало координаторов протестных акций, что, конечно, можно и нужно рассматривать как симптом.

Но вообще, конечно, символом несанкционированных митингов стали не лозунги против коррупции, а именно желтые утки.

Эта технология – визуальный символизм – практически полностью повторяет белую ленту (и ей подобные символы), которую использовали представители несистемной оппозиции в 2011–2012 годах. Тем не менее зачем через пять лет от прежнего символа «болотных процессов» отказались в пользу именно желтой утки. Почему?

Конец ознакомительного фрагмента.