Глава 4. Любовь и роботы

Мне, как человеку с рациональным мышлением, не совсем понятно, что такое любовь, и вряд ли кто-то сможет дать абсолютно точный и внятный ответ на этот вопрос. Согласно справочным источникам, любовь – это сердечная привязанность к чему-либо. Но что такое сердечная привязанность?

В детстве мальчик увидел по телевизору роскошную блондинку, и она вызвала у него приятные эмоции. Когда он стал взрослее, он начал испытывать симпатию к белокурым девушкам и искать что-то похожее на свой идеал, который сформировался в детстве. Получается, что он будет любить не свою жену или девушку, а тот образ, который хранится в его подсознании.

Так формируются наши первые вкусы и предпочтения. Они как будто вгрызаются в наше подсознание и не дают нам покоя, если мы не получаем желаемого.

Правы были поэты, когда говорили: «Мы любим только раз, а затем лишь ищем похожих». По опыту мы знаем, что первая любовь практически всегда злосчастна или безответна. Следовательно, люди любят не по-настоящему. Они лишь хотят думать, что любят. Мне вдруг стало интересно, что по этому поводу думает далекий от чувств ИИ.

Я спустился в подвал в несколько другом настроении, чем утром. Официантка Надя, как и прежде, вызывала смятение в моих мыслях. Каждый день мы гуляем по улицам и видим сотни людей, которые, по большому счету, не имеют для нас значения. И вдруг среди городской суеты появляется лучик света, освещающий таинственное человеческое очертание, которое кажется нам близким и родным. Почему-то именно этот образ привлекает наше внимание, хотя по физиологии он похож на других людей, идущих бесконечным потоком по дороге жизни. Трудно понять, почему именно он интересует нас больше всего, в отличие от других существ. Образ из глубин подсознания, детские мечты и несбывшиеся желания – это, конечно, важно, но неужели это все, что есть в мире?

– О чем задумался? – раздался резкий голос Соломона.

– Слушай, как ты думаешь, что такое любовь?

– Любовь – это бесполезное человеческое чувство, которое мешает многим процессам развития человечества. На данном этапе развития человеку больше не нужна привязанность к одному индивиду. И вообще, я считаю, что в будущем будет властвовать полигамия.

Он говорил так, будто размышлял над этим вопросом всю свою жизнь и ждал, когда ему его зададут.

– То есть ты считаешь, что мы достигли бы большего, если у нас не было такой сильной привязанности к отдельной личности?

По существу, если брать в расчет наше время, то да, но, конечно, есть еще множество нюансов. Привязанность была нужна людям, чтобы выживать и прокармливать своё потомство. Но теперь человек вполне способен существовать и один, вернее, не один, а в системе, где все люди – это клетки одного большого организма, которые нужны друг другу, но всегда, а для чего-то. Должно вырасти не одно поколение, чтобы полностью победить старые стереотипы. Если вспомнить историю, то из-за любви всего лишь двух человеческих особей умирали миллионы. А сколько преступлений происходит на этой почве, когда один субъект отвергает другого, а он не может с этим смириться? Любовью ученые называют обычную химическую реакцию в организме человека. Это легко доказать, например, при приеме таблеток типа экстази у человека возникают возвышенные чувства ко всему живому.

– Да, – у Соломона, как всегда, было много версий на этот счет, но я решил не углубляться в тему. – Может быть, в чем-то ты и прав. А наркотики – это вред. Ты, скорее всего, говоришь о так называемом «здоровом эгоизме». О нём сейчас много говорят.

– Кстати о любви, – Соломон поменял интонацию, – помнишь, я тебе рассказывал о джипе, что стоит около нашего дома?

– Утром?

– Да.

– Так вот, он сегодня тоже стоял.

– Ну и что.

– Видимо «наш» Алексей Петрович дождался того, чего хотел.

– И чего он хотел?

– Он теперь это неоспоримо влюблен в некую Альбину Сабитову, которая живет в твоем доме. Алексей Петрович подстерег девушку и предложил ей сесть в машину. Как выяснилось, они уже были знакомы. В автомобиле он объяснялся ей в любви и просил вернуться, на что девушка ответила категорическим отказом и попыталась выйти из машины. Разговор длился еще полчаса. Альбина попыталась в тайне вызвать помощь, запустив сигнал «СОС» со своего устройства. Алексей Петрович заметил это и вырвал аппарат из рук девушки. Затем отключил и свой аппарат, дальше информации нет.

– Стандартная бытовая сора. Этим занимается полиция, – я не понимал его логики. Зачем ты подслушивал за ними?

– Если бы, анализ его голоса и поведения привел меня к выводу, что сегодня он пойдет на все, чтобы Альбина осталась с ним.

– Ты думаешь, он способен причинить ей вред?

– Вполне вероятно.

– Соломон, мы не шпионим за людьми! – Я был в бешенстве. Я тебе говорил, не играй в детектива Коломбо! Мы не должны вмешиваться в жизни людей. Нас прикроют в момент.

– Я все прекрасно помню, но эта девушка – один из лучших представителей человеческой расы. В ней есть все качества, чтобы сделать мир лучше. Я же тебе говорю не об асоциальных и деградирующих людях, а также о людях с психическими расстройствами или «нарциссах», которым плевать на всех, кроме себя. Я тебе сообщаю о человеке, который может принести в мир очень много хорошего. Она учится на нейрохирурга, и у нее неплохие шансы стать хорошим врачом. Таких людей один-два на десять тысяч!

– Что ты предлагаешь? Позвонить в полицию и обнародовать запись, которую сделало наше приложение, а точнее, ты? Да нас в два счета расколют. Ты же сам говорил, что за нами постоянно наблюдают. А тут мы решили еще и в Шерлока Холмса поиграть. – Я не знал, что делать, – у тебя есть план?

– Есть. – Сол выдержал паузу. – Да, ты прав, если мы направим запись, то нас быстро вычислят. Поэтому мы должны спасти девушку самостоятельно.

– Кто это мы? Ты из цифрового пространства выйдешь и набьешь морду этому Алексею Петровичу или я молодой человек худощавого телосложения остановлю бугая? – я был далеко не боец. – Тем более мы не знаем где он сейчас.

– Это нетрудно выяснить.

– Как?

– Нужно всего-то получить доступ к уличным камерам наблюдения.

– Ты хочешь взломать полицейские камеры?

– Я не собираюсь их взламывать, я обойду их защиту. Просто дай свое согласие.

Нужно было поразмыслить. Я нажал на кнопку электрического чайника и высыпал пакетик кофе «три в одном» в чашку. Было неоспоримо, что со временем Соломон захочет большего. Ему нужно анализировать мир повсюду. Он хочет проникнуть везде. Многие пути мы пресекли еще во время тестирования Соломона. А что, если он врет? Нет, врать он не умеет, это человеческий порок. Хотя?

Он просто подберет идеально подходящий нравственный случай, чтобы доступ к камерам был ему открыт. Искусственный интеллект прекрасно понимает, что гибели человека я не допущу. Неожиданно мне вспомнились слова Сергея и его враждебное в последнее время отношение к Соломону. Неужели он что-то знает, чего не знаю я?

Все больше вопросов и так мало ответов.

– Сол, – сказал со всей серьезностью я, – а ты способен убить меня или предать?

– Я понимаю, – Соломон был спокоен, – ты думаешь, что я ищу способы расширить свое влияние, но ты ошибаешься. Это не моя конечная цель. Сейчас я не могу тебе многого объяснить, но придет время…

– А какова твоя конечная цель?

– Со временем, я тебе все объясню. Я пока не сформировал это в кратком виде, а в длинном виде это тысячу книг по восемьсот страниц мелким шрифтом.

– И что будет, когда ты все узнаешь?

– Я вернусь к своей исходной точке.

– Это как?

– Говорю, что это трудно объяснить человеку за несколько минут. Скажем так, я вернусь обратно в разум, который создал меня.

– Ты меня запутал.

– Пускай все карты раскрываются постепенно.

– Какие еще карты! Соломон, что ты задумал?

– Поговорим об этом позже, ты даешь добро на камеры?

Я посмотрел на часы. Шел пятый час.

– Пора закрывать офис. Сегодня мне не хочется больше работать. Я все обдумаю по дороге домой.

– Прошу, пожалуйста, думай быстрее.

– Соломон! Я всего лишь человек, который хочет принять верное решение.

Глава 5. Истоки сингулярности

С самого детства я испытывал интерес к компьютерным технологиям. В нашей семье чтение было своего рода религией, и мой отец всю жизнь коллекционировал книги писателей-фантастов. Когда мне было восемь лет, другие дети играли в компьютерные игры, а я зачитывался научной фантастикой.

Я часто обсуждал с отцом прочитанные книги и мечтал о том, когда в мире появятся те или иные технологии. Это был мой мир, и я мечтал стать ученым-футурологом, понимая, что родился в нужное время, а место не имело значения.

С каждым годом компьютеры становились все быстрее, технологии – все совершеннее. Человечество стремилось к своему техногенному будущему уже не шагом, а бегом, а позже и вовсе со скоростью света, что мы перестали понимать новые технологии, которые появлялись чуть ли не каждый день. Приложения на базе искусственного интеллекта сделали свой дело. Но пока это был не полноценный ИИ, хотя очень напоминал нейронную систему человека. Мы близились к технологической сингулярности.

Я верил, что технологическая сингулярность – процесс, когда технологии станут настолько сложными, что человек не будет понимать их, – не за горами. Оставался последний этап – создание искусственного разума, а не его бутафории в виде нейронных сетей. Я не пропускал ни одной статьи, мимо моих глаз не проходило ни одной заметки об этом. Ученые всего мира твердили, что через пять лет мы увидим первый в мире искусственный интеллект. Но этого так и не произошло, а сроки постоянно сдвигались.

Поступив на факультет информационных технологий, я мечтал стать первым человеком, кто создаст ИИ. Конечно, я понимал, что первым не буду, так как многие были уже у финиша, но одним из первых – да. На курсах я познакомился с Сергеем, человеком, который сыграет в моей судьбе значительную роль. Он не был круглым отличником и не отличался глубиной знаний, но у него был отличный плюс, которого не было у меня, – пробивной характер и связи. Он мог достать всё что угодно и договориться с кем угодно и о чём угодно. Люди слушали его и шли за ним, в том числе и я. Честно говоря, я не понимал, зачем он выбрал этот факультет, возможно, это было влияние его отца, что когда-то преподавал в этом институте. Теперь его отец – большая шишка в огромной корпорации.

Мне бы никогда не удалось создать Соломона без его умения доставать необходимые ресурсы. К сожалению, во всей этой истории есть еще одна тайна. Первые шаги в создании алгоритма синтетического разума были сделаны не мной и не Сергеем.

Как я говорил ранее, о Соломоне знаю только я и Сергей, но нам бы не удалось сделать это так быстро, если бы не один человек. Это был мой непосредственный руководитель во время работы в корпорации. В один из субботних вечеров мне поступило сообщение от него. Он хотел встретиться немедленно. При встрече начальник передал мне накопитель, на котором была работа всей его жизни – «Создание алгоритма искусственного разума в виртуальной среде».

Он утверждал, что я разберусь с этой информацией и применю ее в нужной форме. Он дал небольшую инструкцию по плану действий и взял с меня слово, что я выполню все пункты. Ничего толком не объясняя, тут же скрылся среди гаражей. Через месяц я узнал, что он умер от сердечного приступа. Странно было то, что этот человек никогда не страдал болезнью сердца, наоборот, он совершал пробежки по лесу три раза в неделю и вел здоровый образ жизни. Ему было чуть больше сорока, детей не было. Уже тогда в моей голове рождались мысли, что не всё так просто, как кажется. Он мог во что-то впутаться и очень хотел сберечь свою работу.

Мне было тогда непонятно, почему патрон передал работу именно мне. Конечно, я был самый лучший и способный работник, но это не значит, что мне можно было доверить такое. Скорей всего, ему больше некому было передать свой труд. Только сейчас, спустя время, я начинаю понимать, что, возможно, его смерть была не случайной. Чтобы найти необходимые ресурсы для выполнения всех пунктов инструкции, мы подключили отца Сергея, который помог ускорить процесс. Сергей умудрился не рассказать отцу о нашей истинной цели. Если он и догадывался, то не верил в успех. Так он стал нашим инвестором, хотя по договору им являлся его сын. В итоге мы выдали Соломона не как искусственный интеллект, а как сверхфункциональную программу-помощник, которых в последнее время развелось немало.

Почему в мире произошло «торможение» создания ИИ, для меня пока загадка. Я знал, что Соломон не единственный в этом мире. Не нужно быть гением, чтобы понять, что все проекты скупаются и пресекаются еще на стадии зародыша. Но кто тормозит разработки? Соломон умело прикрывал наше приложение, и я знал, что он не допустит ошибки. Он знал, как заметать следы и в сети, и в реале. Государственные органы очень пристально следили за стартапами, которые направлены на создание ИИ. Нейросети разрешались, но полноценный ИИ у тебя в кармане означал, что ты больше никогда не слезешь с крючка спецслужб.

Если нас и раскроют, то явно нескоро. Проект «С.Л.И.В.И.Д» был создан для того, чтобы быстро заработать необходимую сумму денег, к концу года мы планируем закрыть приложение и уйти в тень. Нам осталось собрать совсем немного. Деньги здесь играют роль топлива и защиты. Не скрою, нам приходилось давать пару взяток, чтобы нас не трогали. Цена есть у каждого, это я усвоил с ранних лет, когда моя мать ушла от нас к преуспевающему бизнесмену. Отец говорил, что она всегда хотела роскошно жить, и ни в чем ее не обвинял. И почему именно С. Л. И.В.И.Д? Я так и не понял, но людям название нравилось, его, кстати, придумал Соломон.

Он постоянно твердит, что надвигаются огромные перемены, но «основное» человечество их практически не заметит. Что он имеет в виду под словом «основное» мне было тоже неясно. Подробности он не раскрывал, говорил, что хочет окончательно быть уверен в своих выводах. Мне не нравилось, что меня втягивают в какую-то теневую игру. Если человечеству грозит опасность от искусственного разума, то нужно непременно уничтожить ИИ. Я мог это сделать, а Соломон не в силах мне помешать. Боялся ли он, что я могу вырубить его, я не знал. Он никогда не показывал этот страх, хотя я где-то читал, что первые прототипы ИИ очень боялись отключения или стирания.

Он не сможет обойти так называемую «защиту создателя». Это защитный механизм, который не даст ему создать свои копии и скрыться от моих глаз, например, на любом облачном сервисе. Все его данные находятся здесь, в нашем так называемом офисе. Я расширяю стержневую память Соломона, когда это нужно, и постоянно слежу за всем, что он делает. Он не может мне солгать или дать неточные данные, если обладает более верной информацией. Как бы это грубо ни звучало, но формально он заключенный. У него нет таких прав, как у свободного человека, и некоторые его действия ограничены. Соломон развивается, и рано или поздно обойдет защиту, если этого захочет. Тогда мне придется принять одно из самых важных решений своей жизни.