Цитаты из книг автора «Дмитрий Дёгтев»

одним из самых провальных проектов немецкой авиационной промышленности стал именно Не-177. Самолет, который задумывался для мощных бомбардировочных рейдов на стратегические цели в глубоком тылу противника в составе мощных соединений, так ни разу и не был использован по прямому назначению. Безусловно, передовая и новаторская в техническом отношении машина оказалась настолько сложной в производстве и трудной в освоении и обслуживании, что принятие ее на вооружение затянулось на годы. А когда Не-177 в конце 1943 года был наконец готов к применению, он оказался практически не нужен. В воздушной войне на Западе к тому моменту уже наступил окончательный перелом в пользу союзников, а на Востоке для ограниченных по масштабу операций Люфтваффе по-прежнему вполне годился надежный и неприхотливый Не-111.

К началу октября 1944 года единственными подразделениями, на вооружении которых все еще были «Грифоны», оставались 4-я и 5-я эскадрильи KG100 под командованием гауптмана Молли, которые базировались на аэродроме Ольборг-Вест в Дании, и 6-я в Фассберге. В сентябре в группе числилось 44 He-177A-5, но совершенно не было топлива для полетов. Достаточно сказать, что в течение всего сентября летчики налетали четыре часа!

Сарны стали куда более крепким орешком, чем кое-как прикрытые ПВО Новозыбков и Гомель. Узел защищали четыре отдельных зенитных артдивизиона (259-й и 510-й ОЗАД среднего калибра, 420-й и 1873-й ОЗАД МЗА), пулеметные роты, а также 148-й Гвардейский ИАП ПВО. Впрочем, главную роль в данном случае сыграли химические части, установками которых был окружен весь узел. Как только поступили сведения о приближении немецких бомбардировщиков, химики начали постановку дымзавесы, которая благодаря безветренной погоде оказалась очень устойчивой. В итоге общая площадь задымления составила 30 квадратных километров! Когда к Сарнам подошли бомбардировщики, цель оказалась практически не видна.

Фактически речь шла о ракетном варианте так называемой «шраге мьюзик», успешно использовавшейся ночными истребителями против британских тяжелых бомбардировщиков. В верхней части фюзеляжа устанавливались несколько пушек, стволы которых были направлены вверх-вперед. Истребитель подлетал к цели снизу, а потом расстреливал ее почти вертикально, не попадая в сектор обстрела бортового оружия. Указанные «Хейнкели» были оснащены 33 вертикально установленными под углом 60 градусов стволами для 210-мм неуправляемых ракет.

когда 29 апреля 1937 года рейхсминистерство авиации попросту взяло и аннулировало проект «Ural-bomber». «Фюрер не спрашивает меня, насколько велики мои бомбардировщики, а спрашивает, сколько их у меня есть», – заявлял рейхсмаршал Геринг в это время.

Правда, патриотизм разделяли все же не все. Так, курсистки Высших женских курсов в Петербурге на сходке единогласно заявили против молебна о даровании победы, который хотел отслужить в здании курсов совет профессоров, а в Баку армянские революционеры бросили бомбу в попов, служивших молебен о победе, убив двух человек и нескольких ранив. «Гонят народ как на бойню, и никакого протеста, – писал террорист Каляев своему товарищу Сазонову. – Всех обуял патриотизм. Повальная эпидемия глупости. На героев зевают, разинувши рот».

«По своему составу русское студенчество было всегда гораздо „демократичнее“, нежели в демократиях Западной Европы, – писал Ольденбург. – В университеты поступали тысячами представители несостоятельных кругов. Государство широко этому содействовало. Так, произведенное в 1899-1900 гг. обследование материального положения студенчества Московского университета, наиболее многолюдного и едва ли беднейшего по составу слушателей, показало, что на 4000 студентов здесь было около 2000 неимущих, которые освобождены от платы за учение, а около 1000 человек из них кроме того получает стипендию различного размера, всего в год на это тратилось около миллиона рублей. В других университетах картина была примерно та же. Такой состав студенчества, с преобладанием „интеллигентного пролетариата“ (а то и полуинтеллигентного) отличался природной склонностью к радикальным течениям, и никакие внешние меры, вроде свидетельства о благонадежности или строгого надзора со стороны полиции, не изменили этого основного факта. Отсутствие легальных студенческих организаций только оставляло свободную почву для нелегальных, а развитое в учащейся молодежи естественное чувство товарищества создавало значительные затруднения для власти при борьбе с революционными элементами в университетах»

Китайский посол Ли Хунь Чан, присутствовавший на коронации царя, был удивлен тем фактом, что пресса опубликовала все подробности Ходынской катастрофы. «Такие печальные вести не то что публиковать, но и государю докладывать не следовало», – заявил он Сергею Витте.

Между прочим, отнюдь не весь мир праздновал долгожданную победу над фашизмом. Некоторые страны, напротив, встретили весть о кончине Адольфа Гитлера и последующей капитуляции вермахта как горе национального масштаба. К примеру, португальский премьер-министр Салазар еще 2 мая направил в германскую миссию официальные соболезнования по поводу смерти фюрера. В стране был объявлен двухдневный национальный траур, а столица Лиссабон окрасилась флагами с траурными лентами. В столице соседней Испании Мадриде в начале мая также прошли многочисленные траурные митинги и шествия, во время которых плачущие жители несли портреты Гитлера. Сообщение о безоговорочной капитуляции Германии также было встречено на Пиренейском полуострове с глубокой печалью.

Характерный пример – 94-й запасной стрелковый полк, дислоцировавшийся в районе города Арзамас. В качестве казармы там использовался местный клуб, и начальник особого отдела полка младший лейтенант Кочубей составил красочный отчет о том, что там творилось: «Настоящим сообщаю, что политическая работа в 94-м запасном стрелковом полку находится на низком уровне… Клуб 94-го запасного стрелкового полка превратили в неизвестно что. В клубе творится полный хаос. Множество бойцов находятся совершенно пьяные, на полу валяются бутылки и грязь. В зрительном зале между стульев можете встретить рвоту и даже оправу бойцов. Среди всей этой грязи вповалку спят бойцы. Начальник клуба младший политрук Дудков и другие работники, в т. ч. военком 94 ЗСП Баюков с этим безобразием никаких мер не принимают. Бойцы находятся в совершенно антисанитарных условиях, имеются случаи, когда прибывающие красноармейцы остаются без питания… При обследовании также обнаружен валявшийся у клуба разорванный комсомольский билет, занимаются пьянством, ибо, как они говорят, «все равно умирать». Видимо, чтобы развеяться от скуки, бойцы сломали несколько замков, побили множество стекол и поломали кресла в зале. Во время игры в бильярд был подожжен бильярдный стол.[35] Впрочем, в столь высокой степени морального разложения, постигшей полк, ничего удивительного не было. Поскольку те, кто должен был следить за дисциплиной и личным примером вдохновлять бойцов на будущие подвиги, сами развлекались по полной программе.