Цитаты из книги «Саша, привет!»

– Да, нам трудно друг друга понять. Когда ты приговорён к смерти, вопрос честных выборов как-то отходит на задний план. Рад, что у вас есть возможность честно и чистосердечно интересоваться всей этой хренью. Это так свежо, по-юношески. Недоступно мне, увы.

Тюрьма, из которой нет выхода. Как-то прямо по-библейски.

На следующий день мы видим, что Виталий приходит к Свете и уже с ощутимой уверенностью садится на край скамейки, а потом мы видим, что Света подвигается, и Виталий располагается на той же скамейке рядом со Светой. Он тоже полуложится рядом со Светой и смешно вытягивает свои нелепые бледные ноги. И это не значит ничего.

– Светлана, я… Вы считаете меня бездарем? – Виталий, да не то чтобы я вас кем-то считала. Дело не в этом. Вы просто и есть бездарь. Ваш вопрос – это ровно то же самое, что человек ростом в полтора метра подойдёт и спросит: а правда, что вы считаете, что у меня рост метр пятьдесят? Ну да, правда, но тут дело не в том, что я что-то там считаю, а в том, что просто ну вот рост метр пятьдесят.

Потому что эти «свои», как вы выражаетесь, пишут примерно в миллион раз лучше вас, вот их и будут публиковать и давать им премии. Потому что они гораздо, несравнимо лучше пишут, чем вы. Такая вот, понимаете, несправедливость. – Светлана… Света. А что же мне делать? Да и почему так? Мне вот говорили на семинаре в Липках, что это неплохо. – Что делать? Очень просто. Надо просто писать дальше. Писать, знаете, невзирая на чьи-то там мнения, на критику. Писать, писать и писать. Выговаривать, нести людям своё слово. И люди, знаете, рано или поздно откликнутся. Не обращайте внимания на критику. Мало ли кто обругает талантливого писателя? Вот, например, приехала столичная фифа, мельком посмотрела и вынесла типа приговор. Ну и что? Да пошлите её на хуй! Прямо вот так – на хуй! И пусть сидит себе смотрит на море. А у вас ведь слово, у вас ведь смыслы! Вы ведь писатель! Вам важно донести до людей, до народа, смыслы, нравственные коды. Или как их. Ну, в общем, вот это вот всё. Я, кстати, серьёзно. Я бы вот так ко всему этому относилась, если была бы насквозь, абсолютно бездарным писателем. И вам советую именно так ко всему этому относиться.

Утро теперь будет одинаковым. Деликатный стук в дверь, да, входите. Сегодня это Антон, снова Антон. Серёжа и Антон обмениваются приветствиями. Огромного роста Антон, сгорбившись, вталкивает в камеру тележку с вкусной едой. Серёжа вдруг думает: а почему бы не съесть эту вкусную еду? И съедает. Аппетит, аппетит. Антон говорит: ну, пойдём. На красном участке белой полосы Серёжа скорчивается, горбится, делается ничтожным. Антон говорит: да ладно, не бойтесь, не стрельнёт. Саша не стрельнёт. Серёжа думает о Саше как о живом существе впервые. Серёжа мысленно умоляет, молит Сашу не стрелять. Серёжа, пошатываясь, проходит красный участок. Саша не стреляет. Серёжа ловит себя на дикой, страшной благодарности Саше. Спасибо, Саша. Спасибо, спасибо огромное, Саша. Саша, спасибо большое. И дальше начинается уже обычная, нормальная жизнь.

– В общем, так. Если нужно будет получить мои психологические услуги… не просто поболтать со мной, как вот было сейчас, а вот именно получить какие-то услуги… ну, типа, вам совсем невыносимо жить, как с этой жизнью смириться… тогда да. А если конкретных запросов нет, то и не надо. Пожалуйста, только не «просто поговорить за жизнь». – Хорошо. Я понял. – Тогда я пойду. Всего доброго. – До свидания. – У нас на Комбинате так не принято говорить. Лучше просто – «всего доброго». – Всего доброго.

– Я думал, вы оказываете духовные услуги. – Нет. – Это немного неожиданно. А зачем же вы тогда пришли? – Я вам говорил. Я это делаю по обязанности. Я штатный священник при тюрьме. Должен вас, арестованных, окормлять. Вернее, вас, приговорённых к смертной казни. Тут, кстати, служат и другие священники, представители всех, так сказать, традиционных религий России – иудаизма, ислама и буддизма. Они к вам тоже будут заходить.

Спасибо за ваш энтузиазм. Хотя… простите, я не могу иронизировать, в силу своей профессии. Так, вырывается иногда. На самом деле спасибо не за энтузиазм, а за готовность слушать и говорить. Так вот, единственное, что я вам могу предложить, это задуматься о том, что ваше положение ничем сущностно не отличается от положения всех людей. Вы не знаете, когда умрёте. Вам ведь сказано, что вы можете дожить до старости и умереть своей смертью. А можете умереть чуть раньше, но не своей. Та же ситуация у всех остальных людей. Они все могут дожить до старости, если повезёт, и умереть в старости, а могут внезапно умереть, не дожидаясь старости. Погибнуть в автокатастрофе, умереть от сердечного приступа (этому вообще любой возраст подвержен), инсульт, инфаркт, что угодно. Поэтому ваше положение в своей сущности ничем не отличается от положения всех людей.

– Да, конечно. У нас каждый заказ клиента проверяется на дозволенность, и если всё ок, то он проходит и вам всё доставят в номер. – А алкоголь можно заказывать? – Конечно можно. Администрация Комбината понимает положение наших клиентов, мы понимаем, что без алкоголя многим тяжело. Так что можно, да.