Перистые облака

«Работа для вас», «Работа сегодня», «Из рук в руки». Нет работы. Нет редакторской, журналистской работы. Надо, как это называют некоторые, «кормить семью». Объявление: что-то про книги, про книготорговую сеть. Пошел.

Около метро Аэропорт, в подвале. Фирмочка, торгующая оптом книгами и открытками. Сизов торговал на вокзале рождественскими открытками. Его поймали, связали, и вот он умер под пытками. Книги, как и открытки, не свои. Покупают книги и открытки, продают книги и открытки. Работают по Москве, Московской области и немножко по соседним областям. Было, например, сказано: мы очень агрессивно работаем во Владимирской области. Хозяин – улыбчиво-хитрый дядька, бывший театральный режиссер, сыплет шутками. Намекает на то, что вы (пришло несколько соискателей), я вижу, люди интеллигентные, может быть, творческие, надо отказаться от своих амбиций и быть просто распространителями книг и открыток. Он вот, значит, тоже театральный режиссер, отказался от творческих амбиций и теперь он просто владелец маленькой оптовой фирмочки по продаже книг и открыток. Почему бы и нет. Почему бы и не отказаться от амбиций автора никому не нужных ночных обзоров прессы и не стать распространителем книг и открыток. Нормально.

Весь подвал хаотически завален пачками книг и открыток. Схема работы такая. Взять прайс-лист на продукцию и альбом с образцами открыток, оставив в залог сто тысяч рублей (альбом с открытками – материальная и чуть ли не духовная ценность). По заданию главного менеджера (второй человек в фирмочке, тоже приветливый, улыбающийся молодой дядька) поехать по определенному маршруту, посетить определенные торговые точки и предложить им закупить товар. Товар с собой возить не надо (кроме образцов открыток), потом на газели товар развозят по точкам в соответствие с заказами. Открытие новых точек приветствуется. Оклада нет, только процент. При нормальной работе в месяц должно выходить примерно два миллиона.

Ну ладно, давайте попробуем. Спросили: далеко поехать сможешь? Да. Маршрут: Киржач – Карабаново – Александров – Струнино. Своим ходом, то есть, электричками. Вот адреса магазинов. Вот прайс-лист. Вот альбом. Вот сто тысяч рублей в залог за альбом. Вот деньги на дорогу.

Почему-то захватила, очаровала перспектива такой поездки. Это ж надо – Киржач. Да еще и Карабаново. Душевный подъем, ветер дальних странствий, как перед дальним путешествием. Было еще рано, и не поехал сразу домой, а доехал до Тушинской, потом на автобусе до платформы Трикотажная, оттуда на подмосковном автобусе номер 26 по петляющему Путилковскому шоссе и сереньким химкинским улочкам до станции Химки, на электричке до Ленинградского вокзала, потом на метро до Тушинской и на автобусе номер 266 в Митино, домой. Приятно ехать, удовольствие от процесса езды, от мелькающих за окном неприметных, угрюменьких пейзажей. Переночевал у мамы, в районе Курского вокзала, потому что ехать рано.

Встал в четыре, пошел на Ярославский вокзал. Лето, прохладно-тепло, приятно. Купил билет. Электричка на Александров I. А есть ведь еще Александров II, да. Поехали. Проносятся неказистые куски Москвы, Северянинский мост. Платформа с диковатым названием Лось. Она особенно диковато выглядит и звучит из-за того, что перед ней была станция Лосиноостровская. Лосиноостровская. Следующая Лось. Интересно, есть где-нибудь станция Белка или Хорек или Морская Свинка или Осел? Нет, не интересно. Замелькала дачность. Тайнинская. Где-то здесь взорвали памятник Николаю II. Памятник стоял просто в поле. И его взорвали. Мытищи. В вагоне еще два пассажира, они сидят друг напротив друга, и один все время говорит своему спутнику агрессивные слова: у, гад или у, сука, гад или у, падла, сволочь, гад и так слегка размахивает руками и делает как бы страшное лицо, а тот, другой, непонятно как на это реагирует и реагирует ли вообще, он совершенно неподвижен и молчалив, и непонятно даже, жив ли он. Софрино. Здесь находится фабрика, производящая церковную утварь, огромное производство, свечи, иконы, облачения, чуть ли не гробы даже. На фабрике крупными буквами написано Русь святая храни веру православную. Директор софринской фабрики ездит на большом красном джипе. Вошли контролеры. Ваш билетик. Прокомпостировали. Сергиев Посад. Невозможно высокая ажурная колокольня, синяя с белым. У тех двоих билетов не было, и их вывели, значит, тот, второй, все-таки, был жив, потому что он тоже вышел, подал признаки жизни. Сплошные леса. Скоро Александров. Скоро Александров. Подремать немного. Скоро Александров. Александров. Приехали.

Александров – железнодорожный узел, скопление транспорта и людей. Здесь останавливаются все поезда, идущие по Ярославскому направлению. Даже великий поезд Москва – Владивосток здесь останавливается. Диктор все время объявляет прибыл поезд, отправляется поезд, на таком-то пути, с такого-то пути. Поезда ездят туда-сюда. Чуть вдали бесконечными рядами стоят товарные вагоны.

На соседнем пути – электричка. На ней написано Орехово-Зуево. Это как раз то, что нужно. Говорят, на станции Орехово-Зуево орудует банда, которая ночами грабит проходящие поезда Нижегородского направления. Купил билет до станции Киржач. Электричка заполнена рабочими, которые, судя по всему, едут работать. Рабочие трезвые, бодрые, улыбающиеся, и можно даже подумать, что предстоящий труд доставляет им радость, и так, наверное, и есть. Рабочие что-то оживленно обсуждают, говорят про третий цех. Хорошие рабочие. Поехали. Станция Карабаново. Рабочие вышли и пошли работать. Сюда надо будет еще вернуться, здесь книжный магазин, возможно, жаждущий открыток или даже книг. Станция Бельково, пустая станция в чистом поле, но это тоже, хоть и маленький, но железнодорожный узел, одна линия идет на Орехово-Зуево, а другая на Иваново и Кинешму. Просто маленькая станция, павильончик, низкая платформа. Никого. И поле. Ясно, что здесь нет книжного магазина, не было и никогда не будет. Грустная станция Бельково. Дальше. Остановочный пункт 138 км. Голое место. Однако, если здесь учрежден остановочный пункт, значит, где-то поблизости притаилась жизнь, не видимая из окна проходящего поезда. Станция Киржач.

Электричка поехала дальше, в Орехово-Зуево, где орудуют бандиты. На станции Киржач тихо. Города как-то не видно. Разузнал, расспросил. Да, книжный магазин есть, но он в городе (что, если разобраться, логично). До города идти надо, милок. Минут двадцать, может, полчасика. Там, на площади, увидишь. Спасибо. Рано еще, есть еще время. Забрел в какой-то тихий (здесь все тихое) дворик, сел на лавочку. Хороший день, небо, как это обычно случается, голубое, в небе облака, очень высокие, они, вроде, называются перистые, такие, говорят, были в небе после падения Тунгусского метеорита. Смотрел на небо. Присутствия людей не ощущалось. Только скрипнула дверь в стоящем рядом домике, и вышел человек, и ушел. Тихо, небо. Как-то стало хорошо и все равно. Все равно, что будет, просто хорошо, неважно, купят открытки или книги или не купят или просто даже пошлют, и если не удастся заработать денег или удастся, все равно, хорошо, ровно, неподвижно. Равнодушная радость разливалась по тихим деревянно-бетонным окрестностям. Можно так сидеть до конца рабочего дня, до последней электрички, потом отчитаться о поездке, сказать: достигнуто состояние тишины путем созерцания облаков. Но это было бы неправильно с точки зрения продаж, менеджмента. Фирма направила, дала денег на дорогу, возложены определенные надежды, и надо этим надеждам соответствовать.

Уже почти девять, пошел в город. Мост через речку, речка называется Киржач. Дошел до тихой оживленности. Площадь, книжный магазин. Состояние радостного равнодушия сохраняется. Вошел. С кем я могу поговорить. Я представляю фирму такую-то, мы распространяем книги и открытки, да-да, мы у вас заказывали, да, месяц назад, а у вас есть с собой, покажите, ой, девчонки, смотрите, открыточки какие, девчонки, идите сюда, это из Москвы, да, ой, ну прелесть просто, открыточки, я бы вот такую взяла, почем такие, а вот эти, ой, смотри, с днем рожденья, а вот гляди, твой пупсик, миленькие какие, прелесть просто, а эта даже с музыкой, ой, я бы себе, конечно, взяла, а для магазина мы сейчас не сможем, денег совсем нету, лето сейчас, это осенью хорошо, а так чтоб для себя у вас можно, нет, жалко, только образцы, мы только оптом, жалко, вы ближе к осени приезжайте, в магазине деньги будут, учебники, тетради будут все покупать, как раз открыточки тоже к первому сентября, приезжайте, а сейчас нет, никак не получится, вы приезжайте ближе к осени, спасибо, такие открыточки милые, вот ведь как у вас там в Москве делают, надо же, вот умеют же, спасибо вам, до свидания, до свидания.

Хорошо, тихо, радостно. Все равно. Прошелестела под мостом речка Киржач. Вернулся на станцию. Теперь надо в Карабаново. Скоро уже электричка. Медленно проехал какой-то мелкий унылый поезд. И опять тихо. Стрекочут насекомые. Пахнет шпалопропиточным веществом.

Теперь обратно. Пустой остановочный пункт 138 км. Грустная станция Бельково. Станция Карабаново. От станции под косым углом отходит нечто среднее между улицей и просто асфальтированной дорогой. Слева просто трава и беспорядочные деревья, за ними – железная дорога. Справа – тоже трава и беспорядочные деревья, за ними – торцами стоящие к дороге-улице серые четырехэтажные дома. Больше ничего. Беспорядочно бродят потерянного вида люди. Немного в стороне невеселые дети играют неизвестно во что. На некоторых домах заметны номера. Сориентировался по номерам. В одном из домов – крошечный книжный магазин. Вошел. Пусто. На полках вроде бы книги, но то, что здесь продается, трудно назвать книгами, это просто более или менее аккуратно нарезанные и сшитые стопки бумаги, что-то такое про домашнее консервирование, ремонт автомобилей, какие-то альбомы для раскрашивания. Продавщица, она же товаровед, она же вообще все здешнее. Да, помню, мы у вас заказывали, можно прайс на книги, смотрит, делает пометки в бланке заказа, открыточки покажите, да, открытки у вас хорошие, давайте я у вас возьму вот этих десять и вот этих пятнадцать, больше сейчас не получится, лето все-таки, но вообще они у нас хорошо идут, мы ближе к осени у вас еще возьмем, побольше, конечно, приедете, да, конечно, приеду, спасибо вам, спасибо вам, до свидания, до свидания.

Первый заказ, но ощущения примерно такие же, как и в Киржаче, хотя там никакого заказа не было. Нормально. Электричка до Александрова будет теперь не скоро. На автобусе. Полуразваливающийся, похрюкивающий автобус отвалился от станции Карабаново, похрипел недолго и причалил к станции Александров.

Напротив станции Александров стоят два дома. На одном из них сверху написано слава чему-то, вроде, труду. В этом доме, внизу – книжный магазин. Почти в подвале. Как-то темновато там. Переговоры вел мужичок. Собственно, переговоры ограничились заявлением мужичка о том, что ничего они у нас брать не будут. Дорого, мол, невыгодно, вот если бы вот такие были бы условия, тогда бы да, а поскольку они не такие, то тогда нет. И еще если б на реализацию вы давали, тогда да, а вы не даете, тогда нет. Понятно. Спасибо, до свидания. До свидания.

Организм потребовал восстановления. Купил ему изделие из теста и мяса, что-то вроде пирожка, в пристанционном ларьке. Попил газированной воды. Купил еще одно изделие из теста и мяса, что-то вроде беляша. Возникла небольшая сытость, и радостно-равнодушное состояние, достигнутое в Киржаче, постепенно развеялось. Стало обычно. Ум занялся подсчетами выгоды. Заказ в Карабаново маленький совсем, Киржач и Александров – мимо. Ладно, еще Струнино осталось.

Струнино располагается совсем недалеко от Александрова. Доехал на электричке. Струнино живописно, если смотреть на него со стороны станции Струнино. Огромный овраг, внизу речка, по краю оврага изогнулась дорога, а вдали, в вышине, парит Струнино. На переднем плане – большое краснокирпичное фабричное здание, типичная текстильная фабрика 2-й пол. XIX в., тогда был бум капитализма, и повсюду в маленьких и больших городах строили такие фабрики. Сейчас, судя по всему, фабрика не работает. Проехал на автобусе по дороге над оврагом. Вышел на площади. Где тут книжный магазин, не подскажете. Вон там, вон туда пройдите, и за углом вон за тем как раз магазин. Пошел. Действительно, книжный магазин. Магазин закрыт. Табличка висит, из содержания которой трудно понять, почему магазин закрыт. То ли ремонт, то ли банкротство. Понятно только, что закрыт он надолго и даже почти навсегда. Программа дня окончена. Электричка, Сергиев Посад с невозможно высокой ажурной сине-белой колокольней, Софрино с надписью про веру православную, Тайнинская, где взорвали памятник Николаю II, Лось, Лосиноостровская, Северянинский мост, унылые полупромышленные уголки Москвы. Москва, Ярославский вокзал.