Цитаты из книги «Русская литература: страсть и власть»

И главное, что есть в этой книге, главное, что в ней нам дорого, главное, что составило основную мысль русской литературы, – ни покой, ни душевное равновесие не являются целью человека в жизни. Наоборот. Целью человека является постоянное испытание себя. Проба себя. Постановка себя в невыносимые условия.

Мы можем сказать, что мы и малы, и мерзки, но иногда мы начинаем безмолвствовать, и тогда все становится правильным. И в этом залог того, что Пушкин с нами; всегда же мы верим в то, что наш Христос встретит нас на небесах; как все христиане надеются встретиться во Христе, так все русские, начиная с Гоголя, надеются встретиться в Пушкине. Пушкин – это тот человек, который явится в полном своем развитии через двести или триста лет. Эти двести и триста лет от нас бесконечно отодвигаются. Но тем не менее мы знаем, что наше будущее – Пушкин. И это дает нам радость и уверенность.

государству следовало бы прислушаться к тем, кто его ненавидит, ибо они-то и несут некоторую крупицу правды.

Рим создан человеческой рукою, Венеция богами создана; Но каждый согласился бы со мною, Что Петербург построил сатана.

Петр иногда ведет себя как великий государственник, а иногда – как взбесившийся помещик.

Мы все глядим в Наполеоны; Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно; Нам чувство дико и смешно.

Ничто так не враждебно точности суждения, как недостаточное различение»,

Едва ли не самое грустное, что я видела в жизни, – это красавица роза, еще высокая, еще полная жизни, вдруг застывшая над одним отпавшим лепестком, она смотрит на этот лепесток и понимает, что началось. И я смотрю на нее и понимаю, что она понимает. А что же я могу сделать?

Во всяком случае, от Мирры уцелели две красноречивые строки, которые знает всякий, даже самый малообразованный любитель русской литературы: «Я жажду наслаждений знойных / Во тьме потушенных свечей».

Как замечал когда-то Ленин (у Надежды Мандельштам в этой цитате «как писал один известный публицист»), наследникам, последним представителям обреченных классов, всегда присуще катастрофическое мировоззрение.