Глава 5

Федя молчал долго, пронизывая меня колючим взглядом. Уж насколько я был матёрым в делах ведения переговоров с разной мразью, но от вида этих холодных, будто бы безжизненных глаз хотелось опустить голову и никогда вновь не смотреть на зэка. Однако подобного делать было нельзя. Это испытание. Очередное. И в зависимости от того, как я его пройду, и будет выстраиваться разговор.

Уже сейчас было понятно, что Федя допускает возможность выдачи своего конкурента. Осталось всего ничего – убедить главного зэка, что отдать мне Сивого будет выгодно не только нашей группе, но и его колонии. А для этого необходимо дождаться, когда Натюрморт решит заговорить.

– Не пойму, ты серьезно или в натуре крысу во мне увидел? – угрожающе придвинулся он. – Чтобы я братана сдал…

– Федя, давай будем разговаривать по существу, – я спокойно выдержал первый натиск, – а свои понятия оставь для тех, кто в них верит. Ты слишком долго думал для того, кто в итоге решил оскорбиться. Значит, тебе это интересно. К тому же даже сейчас ты стараешься подбирать выражения, чтобы невзначай не оскорбить меня. На зоне и за меньшее на перо ставят. Теперь ближе к телу. Сивый тебе никакой не братан, а конкурент. Его позиции до недавнего времени были относительно слабы, но что-то мне подсказывает, что после устранения лидера чужой группы политические очки твоего «братана», – я сделал кавычки пальцами, – серьезно выросли.

Федя Натюрморт скрипнул зубами, однако прерывать меня гневной тирадой не спешил.

– Пусть и окажется в итоге, что Сивый меня не убил, а всего лишь ранил. Думаю, к серьезному удару по репутации это не приведет. Итого – крестовый поход, который был явно твоей идеей, обернулся против самого организатора. Может, я что-то подзабыл?

– Разложил, – хмуро сказал Федя, сплюнул себе под ноги и неожиданно рассмеялся. – Только что с того?

– Я перефразирую твой вопрос. Как мне сделать так, чтобы ты смог дать то, что мне нужно?

Федя лишь хмыкнул, но промолчал. Ладно, я и сам себе хороший собеседник.

– Как много у тебя людей, которые сделают все, что ты прикажешь, без обсуждений и попыток притянуть за воровские понятия?

Вместо ответа зэк обернулся на тех мужиков, с которыми пришел. И по-прежнему не проронил ни слова. Умно. Он как бы не говорит ни да, ни нет.

– Можно пригласить Сивого завтра на второй раунд переговоров. Сказать, что он нужен потому, что среди пленников его человек. В сопровождение Сивому можно будет взять одного из своих людей. Что произойдет с ним, это уже не мои проблемы.

– Сивый спросит, чего вы хотите, – наконец произнес Федя.

– Мира, – улыбнулся я. – Нас здорово впечатлило нападение с разрушением стены и мое ранение. Ну, и еще мы хотим немного оружия. Какого именно – на твое усмотрение.

– Не жирно? – посуровел Федя.

– Это лишь легенда для Сивого. Мне от тебя нужна только его голова.

На самом деле нам бы не помешали еще автоматы. Спроси любого, бывает ли лишним АК, он скажет, что, конечно, нет. Однако и наглеть не надо. У меня была вполне определенная цель, и чтобы ее достичь, не нужно перегибать палку.

– И что потом? – спросил Федя.

– Переговоры зайдут в тупик, – пожал плечами я. – Чего еще можно ожидать от неадекватов вроде нас? Ты применишь силу и героически освободишь пленников, тех, кого сможешь, – я сделал жирный намек, на что Натюрморт кивнул. – Даже обещанное мне оружие останется у тебя. И в итоге все в выигрыше.

– Гладко стелешь, – скривился Федя. – Чего ты хочешь от Сивого?

– Говорят, он в шашки хорошо играет, мне как раз соперник нужен, – усмехнулся я. Но все же добавил серьезно: – Я хочу, чтобы он умер.

Отчасти это было правдой. К тому же другого ответа Федя бы не принял. Живой Сивый – оружие еще более опасное, чем пленники. Потому что является ярким примером нашего сговора.

В общем и целом мы обсудили все, что следовало. Поэтому я сказал последнее слово:

– Думай.

И направился в сторону наших людей, тем самым давая понять, что разговор закончен. Лишь обернулся напоследок.

– Завтра в это же время я буду ждать вас здесь с пленниками. Если не появишься или решишь напасть, это тоже будет считаться ответом.

Только теперь я понял, что чувствовал герой Бельмондо из «Профессионала», когда шел в конце фильма к вертолету и буквально лопатками ожидал пули. Вот только Федя Натюрморт был умным мужиком. Недостаточно умным для моего плана, но вполне сообразительным, чтобы понять: предложение царское. Такого, чтобы избавиться от одного из надоедливых лидеров и упрочить свое положение в колонии, ему больше никто не сделает. Поэтому не выстрелил.

– Расход, – махнул он своим людям, и те стали пятиться, не опуская оружия.

Сам же Федя повернулся спиной и шел спокойно, потому что знал: я тоже не выстрелю. Надо отдать ему должное, яйца у главаря зэков явно из титана. Хотя по-иному и быть не могло. Другой бы попросту не смог руководить законченными урками.

– Шипастый, я немного не поняла, – пробормотала Гром-Баба, когда зэки добрались до перекрестка и свернули за руины. – Все хорошо прошло?

– Завтра посмотрим, – коротко ответил я.

Вплоть до нашего квартала мы молчали. Отпустило меня уже только наверху, после двух стаканов водки. Тело забила крупная дрожь, адреналин бурлил в крови. Так обычно бывает после неожиданной драки, когда основная опасность миновала. Хотя миновала ли? Не знаю. Я вот до сих пор успокоиться не мог.

Говорят, нельзя играть в карты, если тебе хронически не везет. Ждешь валета для каре, а приходит шестерка. И на лице сразу все написано. Помножить на это еще невероятную азартность – и выходит картина маслом. Мне и умеренного пьянства с головой хватало.

Но ведь сыграл партию. И кажется, противник поверил в мой блеф. Или… Впрочем, «или» будет завтра.

– Дядя Шип, ты опять пьешь! – возмущенно воскликнул бьющийся в окно Крыл.

– Хватить стучаться в окно. Что за манеры? Войди как нормальный человек.

Пока пацан поднимался по лестнице, я успел спрятать средство обретения былого спокойствия. В инвентарь, само собой. У меня там такой минибар был – на одну хорошую посиделку хватит. Но Крыл сегодня был само занудство.

– Опять пьешь! – с порога повторил он.

– Не опять, а снова, – поправил его я. – И не пью, а восстанавливаюсь после раунда тяжелых переговоров.

– Как прошло? – все еще недовольно спросил Крыл.

– Вроде успешно. Как у тебя? Адресат получил письмо?

– Получил, – тряхнул челкой пацан.

– Ты уверен?

– Уверен. Видел тень в окне. Он поднял камень, не выбросил его наружу. Значит, прочитал.

– Замечательно, – я вытянулся и захрустел суставами.

Нервяк постепенно прошел, и на его место пришло легкое алкогольное опьянение. Вот никогда не понимал тех, кто пьет до момента, пока не падает лицом в салат. Организму для выработки эндорфинов нужно не так много, главное, постоянно поддерживать градус. В конце концов, не зря же древние греки придумали вино и все его производные? Мне вот лично было жаль их усилий. Нет для мужчины ничего хуже, чем трезвость, воздержание и работа пять дней в неделю. Это все лишает полета фантазии.

– Ты, походу, напоролся, дядя Шип, – сурово припечатал меня Крыл. – Смотришь в пустоту и улыбаешься.

– Уже и поулыбаться в собственной квартире нельзя. Американцы вот всегда улыбаются.

– Ну, и сильно им это помогает?

– Судя по тому, что мы еще ни одного из них не встретили, помогает. Ладно, давай шуруй отсюда. Мне еще подумать надо.

Конечно, я соврал. Все уже было обмозговано десятки раз. Древние персы, если я не ошибаюсь, обсуждали новые идеи дважды – трезвыми и пьяными. Считалось, что идея должна хорошо звучать в обоих состояниях. Так вот, с этим у меня никаких проблем не возникло. Разве что алкоголь заканчивался, к моему сожалению, слишком быстро. Но чего не сделаешь для планирования козней?

В общем, оставшуюся часть дня я предавался лени и неге. Только вышел на обед, проверил пленников, даже наказал их хорошенько покормить. Надо же, чтобы у ребят осталось о нас неплохое впечатление. К тому же кто-то из них может не дожить до завтрашнего вечера. Более того, я даже догадывался, кто именно. Но это уже не моя печаль.

Как все-таки Город меняет людей! Даже сердобольная Гром-Баба, которая приютила Алису и противилась убийству людоедов, после того как услышала план, лишь пожала плечами. Мол, если считаешь нужным, действуй. С каждым днем, с каждым новым сражением мы черствели все больше. Кем мы станем через пару месяцев? Теми, кем и хочет видеть нас Голос?

Следующее утро началось странно. Я проснулся… от холода. Ну, или, по крайней мере, мне так показалось. Учитывая, что температура в Городе постоянная и комфортная (здесь было не жарко днем и не холодно ночью), звоночек оказался серьезным. Уж не болен ли я? Как не вовремя. Хотя когда болезнь бывает вовремя?

По старой русской традиции, я решил лечиться народными средствами. Начал с водки с перцем и медом. Правда, перца не нашел, а за медом пришлось бы идти к Психу, поэтому обошелся тем, что было.

После полного стакана водки по груди стало растекаться тепло, да и вообще настроение улучшилось. Как говорили у нас на районе, «С утра выпил – день свободен». Эх, мне о таком только мечтать.

На завтрак у нас была рисовая каша, к которой теперь добавился вчерашний хлеб, какой-то паштет из запасов Голоса, чрезвычайно пахучий, но вместе с тем вкусный, и крепкий чай. Что сказать? Да, жируем помаленьку. У меня вон даже на животе складочка начала появляться.

– Гром, пленных накормила? – спросил я.

– Нет, только еду на них переводить, – женщина сурово зыркнула на меня исподлобья. Вот тебе и вся сердобольность. С другой стороны, прожженные зэки – это не растерянная девочка на улице Города.

– Пленных надо покормить, – повторил я тоном, который Гром уже стала безошибочно определять. После него споры обычно прекращались.

…Я посмотрел наверх. Плотная завеса облаков внезапно сменилась ярким куском неба, а со всех сторон меня окружили высокие глиняные стены. Холод превращал закоченевшие мышцы в бесчувственное дерево, а само тело казалось чужим и каким-то далеким. Хотя это даже хорошо. Раны от пыток уже не так болят. И еще невероятно хотелось есть. Хоть чего-нибудь.

– Эй, русский, – крохотный кусочек неба наверху закрыла тень бородатого мужчины. – Сегодня кымандир приедет, дон, если так и будешь мылчать, дон, умрешь, как шакал.

Я провел языком по губам, пытаясь разомкнуть, но трещины на них лишь разошлись, и я почувствовал железный привкус крови.

– Я ничего не знаю. Я обычный рядовой российской армии.

– Где твой знаки отличия, рядовой?

– Потерял, – бойко соврал я. – Ночи у вас здесь очень темные.

Боевик что-то пробурчал на своем басурманском, а после сделал два шага в сторону и отдал какой-то приказ одному из охранников. Черт знает, что именно. Наверное, что-то типа «будьте с ним предельно вежливы, старайтесь не помять драгоценное тело нашего гостя, а также накормите и напоите его». Просто, скорее всего, эти арабские наемники не знали языка, поэтому так плохо исполняли приказы.

Я усмехнулся. Чувство юмора и предельно циничное отношение к жизни – единственное, что помогало мне выжить. Серега вон решил «сотрудничать» на второй день. Его и подняли наверх. Вот только что-то мне подсказывает, что ни хрена хорошего из их беседы не вышло. Да и не знал он ничего.

Мы должны были встретиться с информатором из местных, вот только что-то пошло не так и вместо мудрого аксакала, жадного до российских денег, нас встретила группа моджахедов. Я даже одного успел кончить, а второго ранить. Вот они, наверное, оттого такие и злые.

Но нас не убили. Понимали, что мы можем что-то знать, и «беседовали», с присущим боевикам дикарским чувством такта. Ладно, кости есть, а мясо нарастет со временем. Вернусь обратно – а я обязательно вернусь, – сразу сожру пять шампуров шашлыка с луком и помидором. И непременно с лепешкой, невероятно горячей и ароматной. Зараза, как жрать-то хочется…

– Шип, ты че тут, медитируешь, что ли? – толкнула меня в бок Алиса.

Клочок яркой синевы, который был виден из зиндана, сменился привычной серой хмарью, которую мы по ошибке называли небом. Я машинально рванул зубами кусок хлеба, уже чуть черствого, лежалого, и облегченно выдохнул. Не думал, что когда-нибудь обрадуюсь, что снова в Городе.

– Пытаюсь нащупать энергию ци, чтобы ей пусто было, – ответил я. – А где Гром?

– Ты же сам ее зэков кормить отправил.

– А-а-а… – протянул я.

Нет, эти вставки из прошлой жизни начинают меня здорово напрягать. Почему они не приходят вечером или во сне? И еще во времени растягиваются. Раньше они хотя бы проходили в одно мгновение. Ох, не нравится мне это, очень не нравится. Как бы во время боя так не выключиться.

– Тогда собираемся, – я глотнул крепкого чаю. – Пойдут…

– Дядя Шип, разреши обратиться, – серьезно сказал Крыл.

Я чуть чашку из рук не выронил. Где только нахватался?

– Разрешаю.

– Возьми меня с собой, – почти жалобно попросил он. – Я могу прикрыть сверху.

– И меня бери, Шипаштый, – вмешался Слепой. – Мало ли, какая заварушка будет, я прикрою. Не нравятшя мне эти зэки.

– Я молчу, – миролюбиво подняла руки Алиса. Хитрая. Знает, что без нее, точнее, без ее защитного круга я не пойду.

– Да все можем пойти, – подала голос возвращающаяся с пустой кастрюлей Гром-Баба. – Если это будет отвлекающий маневр и на квартал решат напасть, то будет только хуже. К тому же продукты я все равно все спрятала. А оружие у тебя.

Собственно, я и сам придерживался подобных размышлений. Если что-то пойдет не так, то будет лучше, если в одном месте окажется собрана вся боевая группа. Ведь квартал – это не просто стены и дома. Квартал – это люди. Квартал – это мы.

– Пойдут все, – сказал я. – А в следующий раз научитесь слушать до конца.

В назначенный час, а если быть точнее, чуть раньше мы выдвинулись на место встречи.

– Куда вы нас ведете? – спросил один из зэков, худой кашляющий тип с перебитым носом. Человек Сивого. Чувствует он, что ли?

– На прогулку, – ответил я.

– Не хочу я ни на какую прогулку.

– Оля и Маша любили «Третьяковку», но возили их только в сауну. Я к тому, что твоего мнения никто не спрашивает. Двигай давай.

До места встречи, назначенной посреди руин, мы добрались без особых приключений. Алиса «починила» зэков как смогла. То есть без особого фанатизма. Раны не кровоточили, идти наши гости были в состоянии, поэтому в графе «больной» появилось «К выписке». Зэки сначала пытались что-то говорить, даже требовать – видимо, свежий воздух вскружил голову, – но стоило разок передернуть затвор, и желания вести переговоры поубавилось.

Наконец мы добрались до перекрестка посреди руин. Чуть поодаль, сзади, на крыше своего собственного дома нас прикрывали Слепой с Корой. У обоих по АК-74, так что при желании и определенном везении они могли навести шороху. С ними же Крыл, который должен вдобавок просматривать подход к дому старика и вообще окрестные дороги в поисках незваных гостей. Ну а мы в привычном составе – Псих, Алиса, Гром-Баба и я – остались на перекрестке. На манеже все те же.

Пленников я поставил на колени перед защитным кругом Алисы. Не потому, что хотел унизить. Просто в таком случае они не смогут быстро подняться и сделать какие-нибудь глупости. Я их, конечно, предупредил со всем даром собственного убеждения, что двигаться можно лишь когда я разрешу, но мало ли. К тому же они могут стать нашим первым защитным рубежом, если Федя решит пострелять.

– Дядя Шип, – подлетел Крыл. – Там с востока идут трое зэков. Точнее, не идут, крадутся. Я, конечно, мимо пролетел, типа не заметил.

– Типа молодец, – похвалил его я. – Не разглядел, кто?

– Не разглядел, – отрицательно помотал головой Крыл. – Но среди них он. Я его почувствовал.

Ну да, ну да, чудесное мушиное обоняние решает. Я попытался унять дрожь. Спокойно, Шип, спокойно, все идет по плану, все идет по плану. А при коммунизме все будет зашибись, он наступит скоро, надо только подождать. Там все будет бесплатно, там все будет в кайф… Там, наверное, вообще не надо будет умирать. Тьфу, вот прицепилось же…

– Идут, – сказал Псих. – Пять человек, впереди.

– Давай, Крыл, лети отсюда от греха.

А сам стал всматриваться в приближающиеся фигуры. Лиц я не видел, но внутреннее чутье меня успокоило. Судя по количеству зэков, план удался. И среди них точно есть Сивый.