Карьерный рост

Проработал я на скорой помощи шесть или семь месяцев.

Жили мы с женой и старшей дочерью в комнате общежития площадью восемнадцать квадратных метров. В январе 2004 у нас родилась вторая дочка. Пелёнки, прогулки, стирка, глажка. Места в комнате общежития мало, условий для стирки и сушки нет. Терпели и старались как могли.

Однажды утром, на «пятиминутке», когда я закончил доклад о прошедшем дежурстве, главный врач сказал мне чтобы я далеко не уходил, и зашёл после совещания к нему.

«Вот блиииин!» Что я опять натворил? Где накосячил? Что сделал не так? Наверное кто-то из больных пожаловался, что, типа, не улыбнулся на вызове!» – думал я.

Уже перевспоминал все случаи, которые представляли потенциальную опасность и на каждый из них мысленно приготовил объяснение.

В кабинете главного кроме него сидели еще заместитель главного врача по лечебной части (в простонародье – «начмед») и заместитель главного врача по организационно-методической работе (ОМР).

Все с интересом смотрели на меня, как будто видели впервые. Взгляды более менее доброжелательные.

Первым начал задавать вопросы главный:

– Тебе нравится тут работать?

– Да.., вроде бы ничо так… – начал отвечать я, все еще не понимая, что им от меня надо.

– А как насчет карьерного роста? – спросила уже начмед.

Какой карьерный рост может быть у фельдшера скорой помощи? Максимум старшим фельдшером или плюсом повесят заведование складом гражданской обороны.

Всё. Вот и весь карьерный рост.

Фельдшер – это среднее специальное образование. С дипломом фельдшера и при наличии соответствующего сертификата можно работать либо на скорой, либо на фельдшерско-акушерском пункте (ФАПе) в селе (в здравпункте на заводе, автоколонне и т.п.).

– Что Вы имеете в виду? – спросил я.

– У нас в 35 километрах от райцентра есть село Боровское. В нём есть участковая больница, в которую нужен врач. Врачей нету. Вот мы посовещались, решили предложить тебе возглавить больницу.

– Так сразу..? Я еще даже одного года не проработал…

– Ну ты не торопись, подумай, посоветуйся дома. Можем с тобой съездить туда посмотришь что за больница. С главой администрации познакомишься.

Тут я начинаю что-то подозревать, не просто же так он про главу администрации начал:

– Жильё? – спросил я.

– Квартира там есть, двухкомнатная, но в ней нужен ремонт…

– Я подумаю. Разрешите идти?

– Иди. Будут вопросы обращайся.

Вот блин, задачку он мне задал – думал я. – Что теперь делать? Ладно, поговорю с женой, съезжу, посмотрю что там за больница, а там видно будет.

Жена, пожав плечами, сказала что поедет за мной хоть на край света, поэтому «думай сам».

Через неделю я решил, что настало время съездить и посмотреть больницу.

Больницей оказалось стандартное двухэтажное здание 1960 года постройки. В ней имелось:

– стационар на 20 койко-мест;

– амбулатория (с работающим зубным кабинетом, клинической лабораторией и акушерским кабинетом);

– кабинет ЛФК (недействующий, но в рабочем состоянии);

– кабинет физиолечения.

По штатному расписанию:

– заведующий (он же главный врач, он же зав отделением);

– фельдшер;

– 4 палатных медсестры;

– 4 палатных санитарки;

– старшая медсестра;

– акушерка;

– лаборант;

– детская медсестра;

– медсестра процедурного кабинета;

– зубной врач;

– две санитарки амбулатории;

– медсестра физкабинета;

– санитарка физкабинета;

– два повара;

– завхоз, сестра-хозяйка;

– водитель (тогда еще была УАЗ-буханка цвета хаки).

Итого 23 человека и автомобиль УАЗ.

Так что все было очень даже неплохо. На первый взгляд.

Квартира, в которой «нужен ремонт», представляла из себя жалкое зрелище. Хрущевка на втором этаже без окон и сантехники. Батарей отопления не было.

Я выдвинул требование:

– Отремонтируют квартиру – Приеду сюда работать.

Теперь следует сказать, что на скорую я был принят на декретную ставку. То есть на время декрета основного сотрудника. И вот, через два месяца после вышеописанных событий, наступает время, когда она собирается выходить из декрета.

Главный лично пришел на скорую:

– Ну что, Дима, безработным становишься?

– Похоже, что так…

Взвесив все «за» и «против», я решился перевестись. Только вот вопрос с жильем так и оставался открытым. Главный предложил пожить пока в больнице и каждый день «надоедать» органам местного самоуправления по поводу ремонта.

18-го мая 2004 года, в возрасте 22-х лет я уехал работать в деревню на должность «заведующего участковой больницей». Поселили меня в палате №1.

Жена с детьми осталась в районе пока не решится вопрос жильем. Но это уже другая история.

Вот так из фельдшера скорой помощи я «переквалифицировался» в сельского фельдшера.

Переночевал в палате больницы, только не в качестве больного, а в качестве «квартиранта-заведующего» (звучит смешно и неудобно).

Утром в 9.00 пятиминутка в кабинете заведующего. На неё пришли старшая медсестра, две палатные медсестры (сменяющаяся и заступающая). Доложили о прошедшем дежурстве. Стоит сказать, что палатные медсестры обрадовались, что я буду жить в больнице:

– Раньше приходилось идти санитарочке за фельдшером ночью, в случае необходимости (вдруг кому плохо станет, или кто-нибудь придет ночью за медпомощью), а теперь Вы тут у нас на постоянном дежурстве!

Первый обход отделения помню смутно. Больных в стационаре около 15 человек. В основном бабушки (ИБС, Гипертония, ДЭП, артрозы-хондрозы и т.д.).

Достал все свои студенческие тетради, книги. Записался в местную библиотеку (не то что бы интернета не было, даже сотовых не было, да и проводная телефонная связь оставляла желать лучшего).

Библиотекарь, женщина примерно 45 лет, при заполнении формуляра, когда узнала мой возраст, воскликнула:

– Молодой-то какой! Опыт-то хоть есть?

– Нету. Придется всем терпеть.

Два месяца я прожил в больнице, а на выходные уезжал домой к жене и детям. Ремонт в квартире затянулся, а точнее не делался вообще. Начальник местного ЖКХ ссылался на отсутствие финансирования от главы администрации. Глава администрации ссылался на отсутствие финансирования из района.

Короче замкнутый круг, а люди болеют, их лечить все равно надо, даже если у врача нет квартиры. Так уж повелось в этой стране – «Consumor aliis inserviendo» («Светя другим сгораю сам» – латынь).

Но, как всегда, за меня вступился Его Величество Случай. Завхоз больницы, Анатолий Николаевич, переехал в дом на земле и освободил для меня муниципальную двухкомнатную квартиру (по соседству с той, «в которой нужен ремонт»).

Аллилуйа!!!

В июле месяце переехали в квартиру всей семьей. После общежития это непередаваемо!! Места навалом! Отдельно детская, отдельно кухня и даже санузел свой!!! Балкон!!!!

И началась моя работа на участке в качестве сельского фельдшера, на должности «Заведующего сельской участковой больницей».

Помимо села, на участке было еще три населенных пункта (деревни), до самого дальнего было 25 км. Но это уже другая история.

Трудовые будни

В квартире мы сделали более или менее свежий ремонт: поклеили обои, побелили потолки.

Жена продолжила «сидеть в декрете», а я ежедневно ходил на работу. Благо что квартира была недалеко от работы – 3 минуты ходьбы. На обед приходил домой.

Рабочий день выглядел следующим образом:

– 9.00 – «пятиминутка»;

– 9.15 – 10.45 – обход отделения (кто как спал, у кого улучшилось самочувствие, у кого ухудшилось, кто уже на выписку просится и т.п.);

– 11.00 – 13.00 – амбулаторный прием;

– 13.00—14.00 – обед;

– 14.00—16.00 – амбулаторный прием;

– 16.00 – 18.00 заполнение историй болезней;

– 18.00 – 9.00 ургентное дежурство.

Ургентное дежурство было моим «постоянным спутником». Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю как меня здорово мучили:

– начальство (не предоставляя отпусков и отгулов, скрепя сердце оплачивая вызова в ночное время);

– больные (ночь-полночь, а помощь оказывать надо);.

– совесть (ну тут уж без комментариев).

Был на участке один алкоголик, часто в состоянии алкогольного опьянения наносил себе порезы на предплечья. Причем резал чуть ниже локтевых сгибов по внутренней поверхности, там где до вен глубоко. Благодаря ему, я научился зашивать раны. Зашивал я его очень часто – не реже одного раза в месяц. В будущем мне это умение очень пригодилось (но об этом позже).

А однажды он очень здорово простудился, заработал пневмонию и попал ко мне в стационар на лечение.

Дело было зимой. Назовем нашего больного Лёхой.

На фоне отказа от алкоголя на третий-четвертый день к больному Лёхе забежала «белка».

Утром захожу с обходом в мужскую палату и вижу как Лёха пристально смотрит под кровать:

– Док! – не отводя глаз от кровати говорит он мне. – Сейчас я его поймаю! – И резко, как кот за мышью, бросается под кровать. Мужики, что лежали в этой палате (дедушки), высыпали в коридор с криками:

– Уберите его отсюда! Он всю ночь кого-то звал, гонял и ловил!

Понятно. Что тут непонятного. Позвал водителя Колю, завхоза Анатолия. Втроем мы скрутили Лёху и привязали его к кровати. Леха извивался, бился, кричал что всех убьёт, трясся и покрывался липким потом – характерные признаки алкогольного делирия. Дело осложнялось еще наличием на его руках «свежезашитых» ран, гипертермией и одышкой. Но мы справились. Лёха выздоровел и выписался через неделю.

Благополучно дожил до лета, потом уехал в соседний район и устроился там сторожить поле у какого-то фермера. Фермер выдал Лёхе ружье для охраны поля. Из этого ружья Лёха и застрелился…

Вот такая не очень веселая история получилась. Жаль, конечно, Лёху, хоть и дураком был, но не злым. Теперь каждый раз, когда мне приходится зашивать кому-нибудь рану, я рассказываю эту историю.

ДТП с участием скорой

Село, в котором мне пришлось приступить к самостоятельной медицинской деятельности, находилось в 35 километрах от райцентра, поэтому, для решения каких-либо вопросов касаемых работы, лекарств, документов, консультаций и тому подобного, приходилось ездить в ЦРБ на нашей «буханочке», которую мы называли либо громким словом СКОРАЯ, либо просто «хозяйка».

У нас на буханке тоже не было окон в задней части кузова – фургон.

Так же было и в этот раз. Выехали утром около 7.00 в составе: я, водитель, старшая медсестра, сестра-хозяйка, лаборант, двое стационарных больных на консультацию к узким специалистам.

Я ехал к районному терапевту – учиться писать истории болезни и вообще учиться вести стационар, поскольку опыта заведования отделением у меня не было. Да что уж говорить, вообще никакого опыта не было. Лаборант ехала получать реактивы, старшая медсестра получать медикаменты, сестра-хозяйка за бельем и расходными материалами.

На обратном пути прихватили с собой нашего участкового милиционера.

Не доезжая до нашего села около 5 километров, на перекрестке у соседнего села мы попали в ДТП.

Водитель Коля, неспеша рулил в сторону дома. За несколько метров до злополучного перекрестка мы увидели белый ВАЗ-2106, который двигался по второстепенной дороге слева нам на перерез.

«Ну едет себе и ладно, он нас должен пропустить, наша-то главная…» – подумали мы.

…БАМ…!

Удар пришелся в левый борт буханки, между передним и задним колесом. Послышался скрежет, заднюю ось нашего автомобиля занесло вправо, поставив его поперек дороги, он начал крениться на правую сторону (на мою сторону).

Начинаю понимать, что сейчас мы перевернемся, ремней безопасности в буханке нет, сгибаюсь пополам, зажимаю голову между колен и закрываю сверху руками.

…БУМ! – машина упала правый борт, послышался треск стекла, скрежет металла. Меня швырнуло к двери. Все что лежало в кабине – посыпалось на меня (ключи, болты, мелочевка, тряпки).

…БУМ! – машина перевернулась на крышу. Меня швырнуло на потолок и осыпало осколками ветрового стекла. Снова скрежет – машину развернуло на крыше, и все затихло на несколько секунд.

…тук-тук-тук… – услышал я стук своего сердца в ушах.

– Б… дь! Он что ли слепой!?, Я ему сейчас морду разобью! – Не выбирая выражений, закричал Коля.

Уже на этом моменте я понимал, что происшествие из ряда вон выходящее, что будет куча разбирательств и судов, поэтому выкатываясь через проем разбитого ветрового стекла, закричал:

– Коля не трогай его! Не вздумай его бить!

Коля немного успокоился. Я встал на ноги. Картина которая предстала перед глазами была ужасной.

Люди каким-то образом повылетали из машины во время ДТП. Старшая медсестра лежала без сознания с открытыми глазами. Возле нее лежала раскрывшаяся сумка (китайский баул) с медикаментами, из которой просыпались желтые витаминки. На ее голове в области левого виска зияла рана из которой лилась кровь (в тот момент я предположил самое плохое). Пытался подняться участковый. Его неестественно вывернутая нога, говорила о переломе со смещением, лицо его также было в крови, он стонал с полузакрытыми глазами. Лаборант Анна Ивановна, сидела на земле, подогнув одну ногу под себя, а на ее другой ноге лежала наша скорая, придавив всем весом ногу к асфальту. От боли она раскачивалась взад-вперед и стонала сжав губы. Кто-то держался за руку, кто-то бегал, суетился. Все кричали.