Цитаты из книги «Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера»

И тут вновь придется вернуться к конкурсу на роспись главного зала Дворца дожей, который объявили власти Республики и который снова выиграл Якопо Робусти. Точнее, победил в нем Веронезе, который вскоре после этого умер, из-за чего заказ и достался Тинторетто. Все знают это гигантское полотно, едва ли не самую огромную картину в мире, написанную на холсте масляными красками. В отличие от конкурса в Скуоле Сан-Рокко, этот, на украшение самого важного помещения самого важного здания в городе, проходил по всем правилам. Для начала художники предоставили эскизы росписи. Набросок Тинторетто хранится теперь в Лувре, а эскиз Бассано – в Эрмитаже, где долгие годы его выставляли как работу Тинторетто.

Сейчас я понимаю, что случайно тогда попал к палаццо Чини, одному из немногих и достаточно локальных частных собраний, только в 2014-м открытому для посетителей. По крайней мере, в этой стороне Дорсодуро, по дороге к Пегги, есть лишь один такой вменяемый художественный музей. А тогда из-за неопытности, что ли, или же из-за спешки мне показалось, что вся Венеция состоит из негласных коллекций, неизвестных широкой публике.

Главным впечатлением от первой Венеции было не то, что видел, но скорее то, что чувствовал, пока по улицам летел. Легкость, с какой она раскладывается перед тобой, демонстрируя богатства. Обманчивая открытость, на дорогах которой никто не встречает препятствий.

Чужой город невозможно присвоить. Можно, однако, вырастить у себя внутри знак причастности к тому, что тебе не принадлежит и никогда принадлежать не станет

Вхожу в вертепы чудные музеев, Где пучатся кащеевы Рембрандты, Достигнув блеска кордованской кожи, Дивлюсь рогатым митрам Тициана, И Тинторетто пестрому дивлюсь, — За тысячу крикливых попугаев;

Цуккари скончался в 1566-м, и на работу в Сан-Рокко, таким образом, у него оставалось всего два года. И если бы он выиграл тогда конкурс в Сан-Рокко, то не поехал бы в Рим и не был бы похоронен в Пантеоне, рядом с Рафаэлем.

Ведь они, Веронезе, Скьявоне, Сальвиати и Цуккари, тоже связывали с жирным, многолетним (даже быстрокрылый Тинторетто работал над ним почти четверть века) заказом Братства св. Роха надежды, строили планы, разминались, накидывая варианты. Продумывали общую концепцию и мизансцены отдельных композиций. Интересно, как сложилась бы судьба Скуолы, если бы в честном поединке победил кто-то другой. Франческо Сальвиати, впрочем, умер в 1563-м, за год до окончания конкурса, поэтому восхвалить Святого Роха, как он того требовал, не мог.

Победителя не судят. А все бытовое и сиюминутное забывается ретроспективно, отваливаясь по дороге. Результат превзошел любые, даже самые дерзкие ожидания: 3D Скуолы Сан-Рокко до сих пор поражает даже и современных людей, с детства избалованных каскадами визуальных аттракционов.

Осуждая «Сына Красильщика» (tentore – красильщик, Tintoretto – «маленький красильщик», «сынишка красильщика») лишь за отсутствие подготовки и промежуточных стадий творения, предварительных рисунков с расчетом композиции, а не за предприимчивость, неразборчивость в средствах достижения цели, тотальный демпинг (Тинторетто подарил эту работу фонду, устав которого запрещает отвергать пожертвования любого сорта), отсутствие корпоративного чувства. Брезгливости, наконец.

Из книги в книгу чаще всего кочует рассказ о том, как Тинторетто победил в конкурсе на роспись Скуолы Сан-Рокко в 1564-м. Еще на стадии предварительных эскизо