17 августа 2020 года «движение АУЕ» было официально признано экстремистской организацией. Это событие стало переломным моментом в информационном осмыслении темы АУЕ. Не случайно с краткого описания событий 17 августа и начинается данная книга.
Несколькими днями ранее, 14 августа 2020 года, на сайте Генеральной прокуратуры РФ сообщалось, что в целях «противодействия распространения среди подростков идеологии движения „АУЕ“» прокурорам регионов РФ «поручено усилить надзор за полнотой и своевременностью профилактических мер со стороны органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, а также правоохранительных органов». Особенно «в связи с рядом происшествий с участием подростков – приверженцев криминальной субкультуры» был отмечен Забайкальский край, прокурору региона было дано поручение «о принятии дополнительных мер, в том числе координационного характера, в целях предупреждения деятельности такого рода деструктивных движений, пресечения преступных проявлений со стороны несовершеннолетних, а также устранения причин и условий им способствующих»[69].
17 августа 2020 года на том же официальном сайте было объявлено:
Верховный Суд Российской Федерации удовлетворил административное исковое заявление Генерального прокурора Российской Федерации и признал движение «Арестантское уголовное единство» экстремистским, а также запретил его деятельность.
В судебном заседании установлено, что АУЕ является хорошо структурированной и управляемой организацией – молодежным движением экстремистской направленности.
В рамках движения и в его интересах участниками АУЕ совершались экстремистские правонарушения, а также массовые беспорядки. (…)
Запрет деятельности АУЕ позволит эффективно пресекать преступную деятельность его участников, защитить интересы подрастающего поколения, способствовать оздоровлению общества и обеспечить безопасность государства[70].
В этот же день информация начала обрастать подробностями. Так, в СМИ со ссылкой на «источник в правоохранительных органах» появилось сообщение, что «антисоциальное движение криминальной направленности „Арестантское уголовное единство“ (…) [насчитывает] до 34 тыс. активных приверженцев в 40 регионах, из них до 40 % – подростки в возрасте 13–17 лет»[71]. В других публикациях того же дня указывалось на опасность влияния «движения АУЕ» через Интернет; отмечалось, что «в одной из крупнейших российских соцсетей сегодня насчитываются 39 тысяч групп АУЕ, в которых состоит более 6,5 миллиона пользователей»[72]; утверждалось, что лидеры организации «тщательно скрывают свою принадлежность к движению, а непосредственная координация осуществляется так называемыми смотрящими через мессенджеры и соцсети»[73]. Журналисты опять ссылались на анонимные «источники в правоохранительных органах». Делался упор на иностранное влияние: «Крупнейшие из интернет-сообществ созданы и администрируются с территории Украины. (…) В странах бывшего СССР также существуют интернет-сообщества, посвященные тематике движения. В Азербайджане в соцсетях действуют более 40 групп АУЕ, в Армении – 22 группы, в Грузии – семь групп. А в Казахстане идеологией АУЕ интересуются около 60 тысяч интернет-пользователей»[74].
На решение Верховного Суда РФ откликнулись многочисленные СМИ, которые некритично пересказывали сделанные заявления и более ранние публикации. Количество поисковых запросов по слову АУЕ в сети Google.com достигло рекордной величины – см. главу V, график 1.
Уже на следующий день наметились перспективы дальнейшего законотворчества, связанного с «движением АУЕ». Заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Александр Башкин внес в Госдуму законопроект, направленный против пропаганды криминала. Было предложено внести изменения в законы «Об основах профилактики правонарушений» и «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Законопроект, в частности, предусматривал досудебный порядок блокировки сайтов, пропагандирующих криминальную субкультуру[75].
25 августа 2020 года врио замначальника Главного управления по обеспечению охраны общественного порядка и координации взаимодействия с органами исполнительной власти субъектов РФ МВД России Сергей Кравчук в ходе круглого стола в Общественной палате РФ заявил, что «Именно такие группы (типа запрещенного Верховным судом экстремистского движения АУЕ) могут стать боевой единицей для проведения протестных акций, массовых беспорядков, преступлений экстремистского проявления»[76]. На следующий день он же, давая интервью, «не исключил» «появления единой информационной базы участников запрещенного в России движения АУЕ»[77].
Отнесение «движения АУЕ» к числу экстремистских организаций значительно повысило сроки, которые могут получить правонарушители. К гражданам, «проникшимся криминальными идеями», стало возможным применять статьи УК РФ об экстремизме. Среди них статьи 280 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», наказывается лишением свободы на срок до пяти лет), 282.1 («Организация экстремистского сообщества», до двенадцати лет лишения свободы), 282.2 («Организация деятельности экстремистской организации», до двенадцати лет лишения свободы), 282.3 («Финансирование экстремистской деятельности», до десяти лет лишения свободы). Иначе говоря, если раньше совершившему мелкое хулиганство грозили только незначительные наказания, предусмотренные статьей 158 УК РФ (максимум административный арест сроком до пятнадцати суток), то теперь, в случае если будет хоть как-то доказано участие в «движении АУЕ», неприятности окажутся несоизмеримо бóльшими.
Решение Верховного Суда принималось в закрытом режиме; не было обнародовано никаких обоснований этого решения: никаких конкретных фактов, никаких документов, на основании которых решение принималось. Между тем у «хорошо структурированной и управляемой организации» должны быть руководящие органы, система лидеров и координаторов, организационно-штатная структура, налаженная система принятия и исполнения решений, устав, условия членства и проч. Ничего этого не было указано. Не были прослежены финансовые потоки, которые наверняка должны быть у криминальной организации. Не были названы основные мероприятия, проводимые организацией; в том числе ничего не было сказано о «массовых беспорядках», которые якобы совершались «участниками АУЕ». Короче говоря, Верховным Судом и Генеральной прокуратурой не были раскрыты никакие конкретные факты, позволяющие утверждать, что речь идет об организации, а не о чем-либо другом. Авторитетное решение этих институций заставляет поверить на слово, что «движение АУЕ» как организация – существует; но никаких доказательств этого не приводится. Отмечается только, что это движение молодежное; то есть речь не идет о традиционной тюремно-уголовной среде, включающей элиту (воров в законе, криминальных авторитетов), территориальных представителей («смотрящих»), координационные совещания и систему правил поведения. Нет, это именно «молодежное движение экстремистской направленности», некая отдельная криминальная структура.
Обзор экспертных мнений по решению Генеральной прокуратуры можно увидеть, например, в публикации издания ZNAK от 21 августа 2020 года. Несколько экспертов, представляющих разные группы и имеющих разные взгляды на суть явления («представители криминального мира, правозащитники, силовики и другие эксперты»), высказались по теме: «Действительно ли есть некое организованное движение со своим сводом правил, организационно-штатной структурой, руководящими органами, налаженной системой принятия и исполнения решений». Многие из них выражали озабоченность состоянием подростковой преступности, влиянием криминального сообщества; они говорили о принципиальной необходимости работы на данном направлении. Но по итогам обсуждения журналист резюмировал: «Все собеседники Znak.com сходятся во мнении, что никакой централизованной организации с аббревиатурой АУЕ в России не существует»[78].
Подавляющим большинством россиян решение Верховного Суда РФ от 17 августа 2020 года было воспринято с одобрением: в ходе опроса ВЦИОМ (октябрь 2020 года) 85 % респондентов заявили, что «признание „АУЕ“ экстремистской организацией и ее запрет в России – правильное решение». Такое единодушие понятно: респонденты – законопослушные граждане, любая борьба с преступностью воспринимается ими как однозначное благо и повышение личной безопасности; до участия в опросе 62 % из них вообще не слышали слова АУЕ, а еще 16 % «слышали про движение АУЕ, но не знают, чем оно занимается»[79].
Иначе произошедшее было расценено теми, кто понимает все последствия принятого решения. Большую озабоченность оно вызвало среди правозащитников, специализирующихся на заключенных и находящихся под следствием. Общим было мнение, что новая юридическая норма станет инструментом репрессивных действий, произвольно применяемым властью в отношении тех, кого хотят привлечь к уголовной ответственности.
Так, Алексей Федяров – правозащитник, юрист фонда «Русь сидящая» – говорил: «Принятая норма о криминализации АУЕ – это настоящий корм для бюрократической полицейской машины. Я гарантирую: дела „по АУЕ“ сейчас пойдут потоком. Привлекать будут за все – за „воровские звезды“, за аббревиатуры, за участие в пабликах»[80].
В моем распоряжении есть апелляционная жалоба, направленная в августе 2020 года правозащитником С. В. Охотиным в Апелляционную коллегию Верховного Суда Российской Федерации[81]. Помимо прочего, в этом документе перечислены виды деятельности, которые могут быть расценены как связанные с АУЕ: «1) любые официально не регламентированные действия следственно-арестованных и осужденных» (например, передача друг другу одежды в целях взаимопомощи); «2) любые меры поддержки (передача вещей, продуктов питания, книг, лекарств в места содержания под стражей) лиц, содержащихся под стражей, тем более если эти действия будут осуществляться на регулярной основе и не родственниками; 3) любые культурные явления (книги, публикации, песни, фильмы и прочее), в которых отражается официально не регламентированная часть взаимоотношений лиц, содержащихся под стражей, и присутствует отсылка к „понятным нормам поведения“ (…); 4) символика, аббревиатуры и обозначения, используемые в сети Интернет или офлайн; 5) жаргон и элементы тюремного фольклора, используемые в сети Интернет или офлайн; 6) реалистичное описание лицом, ранее содержавшимся под стражей, условий тюремного быта и взаимоотношений между арестантами, сделанное в сети Интернет или офлайн».
В дополнение к взвешенному, юридически выверенному тексту Охотина можно привести, например, эмоциональную оценку сложившейся ситуации, данную в одном из региональных СМИ: «То, что они сейчас сделали, это полный… Хочется спросить: „Ребята, вы в своем уме вообще?“. С учетом того, как у нас работает правоохранительная и судебная системы, всем разумным людям понятно, что дети известных и состоятельных родителей, коли попадутся, смогут избежать наказания. А так как „палки надо рубить“ и план по раскрытию выполнять, то будут опять страдать обычные ребята. Написал по неразумению баллончиком на заборе „АУЕ“ – держи трешку и иди на зону. Да еще и родителей к ответственности привлекут за плохое воспитание. Они правда таким образом рассчитывают бороться с питательной средой криминального мира? По всем понятиям тот, кто заехал на зону за воровскую идею, уже будет в авторитете. Так они только увеличат размах проблемы. Плюс получат новый протест в виде сочувствующих новым пострадавшим от режима»[82].
Возможность множественных репрессивных действий, допускаемых принятым нормативным документом, обусловливается неопределенностью самого понятия «движения АУЕ»: «Поскольку признанная экстремистской „Организация АУЕ“ официально не зарегистрирована, не имеет программы, устава и целей, невозможно строго и однозначно определить, какие именно действия будут отнесены правоприменителем к АУЕ, особенно с учетом того, что обжалуемое судебное решение не опубликовано и недоступно для изучения. Очевидно, предполагается, что „программу“, „устав“ и „цели“ АУЕ будет формировать сам правоприменитель исключительно на свое усмотрение. Таким образом под репрессии попадут порядка 34 000 человек, которые, по утверждениям административного истца, являются активными приверженцами АУЕ, а также несколько миллионов Интернет-пользователей, состоящих в группах АУЕ в социальных сетях»[83].
Решение от 17 августа 2020 года вызвало озабоченность в местах заключения. Заключенным сразу же стало понятно, что власть получила новый репрессивный инструмент, которым она может пользоваться совершенно произвольно. Это привело к принятию мер предосторожности. Заключенные исправительных учреждений живут согласно тюремному укладу по определению, они находятся за решеткой, пользуются «понятиями»; особенно юридически уязвимыми стали заключенные, позиционирующие себя как сторонники воровского уклада. Поэтому многие начали дистанцироваться от возможных обвинений в связях с гипотетическим «движением АУЕ».
– По данным журналистов телеканала «Россия 24», резко снизилось количество материальной помощи, поступающей в исправительные учреждения; так, «до признания АУЕ экстремистской организацией в исправительные колонии в среднем поступало ежемесячно от 600 до 900 тысяч рублей. После 17 августа сумма сократилась до 25 тысяч»[84].
– У заключенных возникла потребность избавляться от символики, связанной с АУЕ. В том же телевизионном сюжете содержится репортаж из Себежского специального учебно-воспитательного учреждения закрытого типа (Псковская область). Замдиректора по режиму и безопасности говорит, что если раньше при досмотре личных вещей обнаруживались надписи АУЕ, изречения соответствующей тематики, то сейчас таких нет, несовершеннолетние воспитанники стараются избавляться от них; даже сводят уголовные татуировки, что в условиях исправительного учреждения технически трудно и болезненно[85].
Стараются обезопасить себя и люди, находящиеся вне исправительных учреждений, но так или иначе связанные с тематикой АУЕ.
– Некоторые блогеры, рассказывающие о тюремной тематике, удалили наиболее острые сюжеты, особенно те, в названии которых присутствовало слово АУЕ[86]. Спустя пару месяцев, когда опасения несколько развеялись, к тюремной тематике снова начали возвращаться, но слово АУЕ в названиях сюжетов стало нежелательным.
– Закрывались интернет-паблики, имеющие в названии слово АУЕ. По оценкам журналистов «России 24», их количество сократилось в четыре раза[87]. В то же время остались многочисленные паблики с аналогичным содержанием, не имеющие этого слова в названии; например, на май 2021 года в сети «ВКонтакте» можно обнаружить несколько пабликов под названием «Пацанские понятия» (об их контенте будет сказано в параграфе IV.1).
– Значительно изменили свой репертуар музыкальные исполнители, специализировавшиеся на криминальной тематике (подробнее см. параграф IV.2). Например, показательно преображение рэпера Руслана Гусейнова, ранее выступавшего под псевдонимом Руслан АУЕ Черный, автора песен «А. У. Е. Жизнь ворам», «Звезды Воровские» и других. Он убрал из псевдонима слово АУЕ, «оставил хиты звукозаписывающим студиям», «подготовил материал конкретно 16+», решил вывести тюремные наколки; в интервью заявил: «Я не хочу вот с АУЕ больше ничего исполнять. Даже при мне друзья включают мои песни – у меня прям внутри все переворачивается»[88].
Действительно, как и ожидалось, различные инциденты, происходящие в местах заключения, стали интерпретироваться как связанные с «движением АУЕ». Приведем три примера.
– В конце 2020 года «в Забайкальском крае осужденный СИЗО-2 изготовил в камере следственного изолятора флаг с символикой экстремистской организации – „АУЕ“, запрещенной в РФ. Суд назначил нарушителю штраф в размере одной тысячи рублей (…) флаг с символикой конфисковали. В Забайкалье это первое такое судебное решение за пропаганду криминального образа жизни»[89]. Только при внимательном прочтении новостного сообщения можно заметить, что «флаг» на самом деле – это «кисет (…) прямоугольной формы с нанесением чернилами черного и синего цвета символики экстремистской организации», то есть небольшой мешочек для табака с рисунком авторучкой. Происшествие, по сути, незначительное, и наказание тоже, но в приведенной цитате инцидент был представлен как часть масштабной борьбы против «пропаганды криминального образа жизни».
– По сообщению прокуратуры Республики Калмыкия, 8 февраля 2021 года «следователями регионального УФСБ в отношении 2 руководителей и 4 активных членов экстремистской организации возбуждены 2 уголовных дела по признакам преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 282.2 (организация деятельности экстремистской организации) и ч. 2 ст. 282.2 УК РФ (участие в деятельности экстремистской организации). Установлено, что целью данной экстремистской организации являлось продвижение идей создания „воровской“ власти, применения вместо норм закона „воровских понятий“. Членами экстремистской организации также пропагандировалась экстремистская идеология, заключающаяся в возбуждении ненависти и вражды по отношению к представителям власти, в первую очередь к сотрудникам правоохранительных органов»[90]. В появившейся позже видеозаписи показаны некие тайники, в которых задержанные хранили многочисленные мобильные телефоны[91]. Итого, из опубликованной информации создается впечатление, что реальной причиной стало некое преступление, действительно совершенное заключенными (видимо, телефонное мошенничество), но оно было переквалифицировано в более тяжелое – связанное с экстремизмом, что сделать легко ввиду того, что в исправительных учреждениях как раз и находятся те, кто следует «воровским понятиям» и испытывает «ненависть и вражду» по отношению к «сотрудникам правоохранительных органов».
– Позже «уголовное дело возбудили в Москве по факту организации криминальными авторитетами в СИЗО № 4 ячейки запрещенного международного движения „Арестантское уголовное единство“. (…) По данным следствия, не позднее апреля 2020 года „лица, обладающие криминальным авторитетом“, организовали в СИЗО № 4 ячейку АУЕ „для пропаганды его деятельности в изоляторе“. (…) В ячейку входят минимум пять человек, а руководит ею некий Валерий Маганов по кличке Валера Блатной. По оперативным данным, он переводил собранные с арестантов деньги другому „авторитету“, Серго Чихладзе, известному как Серго Самтредский»[92]. Судя по описанию «ячейки международного движения», здесь речь идет об обычной самоорганизации заключенных на основе «воровских понятий»; единственным преступным деянием, упомянутым в новостном сообщении, является сбор денежных средств для криминального авторитета.
Судя по опубликованным в СМИ данным, в двух из трех перечисленных случаев речь идет о традиционной повседневной криминальной деятельности: изготовлении кустарных поделок с криминальной символикой, взаимопомощи заключенных; еще один случай – телефонное мошенничество. Не известно ни одного случая более серьезных преступлений, привязанных к «движению АУЕ»: например, терроризма, «экстремистских правонарушений и массовых беспорядков», о которых шла речь 17 августа 2020 года, практически не было.
О проекте
О подписке