Читать книгу «Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1» онлайн полностью📖 — Дины Стригуновой — MyBook.
image

Статус юридического лица, подлежащего государственной регистрации и не имеющего аналогов в праве РФ и постсоветских государств, а также англо-американском праве, имеет акционерная коммандита, или коммандитное товарищество на акциях. Указанная организационно-правовая форма предусмотрена законодательством Германии и Франции. Как отмечает Е.А. Суханов, в данном случае «речь идет об акционерном обществе, в котором хотя бы один из акционеров принимает на себя полную (неограниченную) ответственность по его долгам, получая взамен статус комплиментария коммандиты, а остальные участники, формально сохраняя статус акционеров, фактически становятся коммандитистами в отношениях с комплиментарием»[124]. В результате складывается ситуация, при которой для третьих лиц данное юридическое лицо выступает как акционерное общество, в то время как внутренние отношения между комплиментарием и коммандитистами регулируются нормами о коммандитном товариществе. По своему правовому статусу акционерная коммандита является юридическим лицом – коммерческой организацией и приближается по своему правовому статусу к непубличному акционерному обществу, но не совпадает с ним.

Одной из организационно-правовых форм коммерческих организаций, получивших закрепление в российском гражданском законодательстве, является хозяйственное партнерство. Указанная организационно-правовая форма неизвестна законодательству упомянутых выше стран, в том числе и тех, которые находятся на постсоветском пространстве. В соответствии с ФЗ «О хозяйственных партнерствах»[125] им признается созданная двумя или более гражданами и юридическими лицами коммерческая организация, в управлении деятельностью которой принимают участие участники партнерства, а также иные лица в пределах и объеме, которые предусмотрены соглашением об управлении партнерством. При этом участники партнерства, которых не может быть более 50, не отвечают по обязательствам партнерства и несут риск убытков, связанных с его деятельностью, в пределах сумм внесенных ими вкладов. Достаточно подробный анализ указанной организационно-правовой формы проведен в работе Е.А. Суханова, который указывает на некоторые сходства хозяйственного партнерства с англо-американскими партнерствами без комплиментариев и обществами с ограниченной ответственностью, но, анализируя особенности хозяйственных партнерств, приходит к выводу о том, что российским законодателем создана по сути уникальная организационно-правовая форма, не свойственная современным правопорядкам[126].

В англо-американской системе права отсутствуют такие организационно-правовые формы, как акционерное общество и общество с ограниченной ответственностью. Основной разновидностью юридических лиц права Великобритании являются компании, которые регулируются Законом о компаниях 2006 г. (Companies Act)[127]. Все компании Великобритании подлежат государственной регистрации у Регистратора компаний. В соответствии с законом все компании классифицируются как публичные (public) либо частные (private). В зависимости от ответственности участников компании подразделяются на: компании, в которых ответственность участников ограничена стоимостью акций (company limited by shares); компании, в которых ответственность участников ограничена размером определенной гарантии (company limited by guarantee); компании, в которых ответственность участников является неограниченной (unlimited liability company).

Как следует из названия компаний, основное различие между ними состоит в ответственности участников по обязательствам компании. Так, в первой разновидности компании ответственность ее участников ограничена стоимостью принадлежащих им акций, что делает указанную компанию близкой к организационно-правовой форме закрытого акционерного общества, известного континентальной правовой модели. Что касается второй разновидности компании, где ответственность участников ограничена размером определенной гарантии, то в таких компаниях участники обязуются внести в имущество компании для покрытия долгов компании в случае ее банкротства. На наш взгляд, указанная компания имеет определенные сходства с обществами с дополнительной ответственностью, долгое время существовавшими в законодательстве РФ и продолжающими иметь место в законодательстве других стран ЕАЭС. Что касается компаний с неограниченной ответственностью, то представляется, что их правовой статус имеет сходства с полными товариществами, в которых ответственность участников не ограничена. В то время как частные компании могут создаваться в любой из трех указанных разновидностей, публичные компании могут создаваться в виде компании с ограниченной ответственностью.

В свою очередь для права США характерно наличие такой организационно-правовой формы предпринимательской деятельности, как корпорация. Правовое регулирование деятельности корпораций отнесено к компетенции штатов. Корпорации в США подразделяются на публичные и частные (закрытые, closed). Как отмечает Е.А. Суханов, публичной признается компания, которая в реестре компаний и в имеющемся у нее сертификате о регистрации прямо обозначена как публичная[128]. Это значит, что ее доли, или паи (share), могут свободно обращаться на фондовых биржах в виде акций (stock). Все остальные компании, пишет Е.А. Суханов, не зарегистрированные в этом качестве, считаются частными (закрытыми) компаниями[129]. Понятно, что в частных компаниях ограниченное количество участников, большинство из которых управляют делами компании.

Другими разновидностями компаний США выступают акционерная компания (или ассоциация) (joint-stock company, association). Как отмечает У.Э. Батлер, акционерная компания в США является формой партнерства, основанного на договоре участников, который называется «статьи компании» (Articles of Association). Цель состоит в совмещении преимуществ партнерства с определенными достоинствами корпоративного юридического лица: свободное обращение акций, преемственность, централизованная система управления[130].

Помимо названных организационно-правовых форм, в национальном праве государств существуют и иные организационно-правовые формы юридических лиц – коммерческих организаций. Например, в большинстве стран континентальной Европы известна организационно-правовая форма производственного кооператива и негласного товарищества, во Франции – фактическое товарищество, в США – коммандитное товарищество с ограниченной ответственностью полных товарищей и т. д. Европейским корпоративным правом предусмотрены три разновидности юридических лиц, участвующих в коммерческом обороте: европейское акционерное общество (Societas Europea), европейский кооператив (Societas Cooperativa Europea) и европейская частная компания (Societas Privata Europea), – которые, тем не менее, до настоящего времени не получили широкого распространения.

Все упомянутые выше коллективные коммерсанты могут выступать участниками международных коммерческих договоров.

Участие в международных коммерческих договорах юридических лиц ставит вопрос об определении их правового статуса с позиции МЧП. Как отмечается в литературе, правовое положение юридических лиц в международной хозяйственной деятельности выражается в четырех правовых категориях: национальность, личный закон, допуск к хозяйственной деятельности, правовые режимы[131]. Действительно, всегда важно установить принадлежность юридического лица к тому или иному государству, с тем чтобы определить его личный закон, в том числе решить вопросы, связанные с возможностью его участия в конкретном международном коммерческом договоре. В отношении иностранных юридических лиц, осуществляющих деятельность на территории иного государства, необходимо определить формы такого присутствия, а также режим, предоставляемый таким юридическим лицам. Все это осложняется тем, что юридическое лицо может быть зарегистрировано в одном государстве, иметь органы управления в другом государстве, а осуществлять деятельность в третьем и четвертом государствах.

Определение личного закона юридического лица как участника международного коммерческого договора важно еще и потому, что данные коллизионные нормы ограничивают сферу применения обязательственного статута, изымая из-под его действия вопросы правового статуса участников договора[132]. На данное обстоятельство обращает внимание в одном из дел МКАС при ТПП РФ[133].

Проблемы определения национальности юридических лиц и установления их личного закона исследовались в отечественной и зарубежной литературе. Свои работы указанным вопросам посвятили, в частности, М.И. Брун[134], А.М. Городисский[135], А.М. Ладыженский[136], Л.А. Лунц[137], М. Вольф[138], М.М. Богуславский[139], Г.К. Дмитриева[140] и другие ученые.

Так, еще И.С. Перетерский и С.Б. Крылов отмечали, что «юридическое лицо обладает “национальностью”… По признаку национальности разрешается вопрос о том, к составу юридических лиц какого государства принадлежит данное юридическое лицо»[141]. Обращая внимание на важность установления национальности юридического лица, ученые видели ее роль в тех случаях, когда на основании двустороннего договора одно государство предоставляет какие-либо права юридическим лицам другого государства; для разрешения вопроса о том, какое государство предоставляет защиту тому или иному юридическому лицу; закон какого государства является личным законом такого юридического лица[142].

В литературе нередко ставится вопрос о соотношении понятий «национальность юридического лица» и «личный закон юридического лица»[143]. Так, одни ученые считают, что указанные понятия совпадают, отождествляются, определяются одно через другое (Л. Раапе, Ю.М. Юмашев, М.М. Богуславский, В.П. Звеков)[144]. Другие утверждают, что указанные понятия не являются тождественными, имеют различные сферы применения (П. Ван Хекке, А.М. Городисский, А.В. Асосков, О.В. Кадышева)[145]. Л.П. Ануфриева и И.В. Гетьман-Павлова считают, что использование категории «национальность» применительно к юридическим лицам является условным, используется в целях разграничения «своих» и «чужих» юридических лиц[146].

При решении вопроса о соотношении понятий «национальность» и «личный закон» юридического лица следует согласиться с теми, кто считает, что они не тождественны. Полагаем, что национальность юридического лица означает его правовую принадлежность к определенному государству. Как отмечал В. М. Корецкий, связь юридических лиц с определенным правопорядком – «сущность понятия “национальности”

юридических лиц»[147]. Национальность юридического лица представляет собой его свойство, выражающее «правовую связь данного образования с государством, его “государственную принадлежность”, которая подчиняет данное юридическое лицо соответствующему правопорядку и ставит его под защиту государства»[148]. «Правовая принадлежность понимается в том смысле, что данное образование является “продуктом” национального правопорядка, полностью подпадает – в отношении условий своего образования, функционирования и прекращения деятельности – под действие правил, принятых в соответствующем государстве»[149].

Как справедливо отмечает А.В. Асосков, солидаризируясь с Ван Хекке и А.М. Городисским, категория национальности юридического лица имеет гораздо более широкую область применения, которая затрагивает прежде всего публично-правовые институты. Понятие «личный статут юридического лица» используется для решения вопросов исключительно частноправового характера. Это категория, которая применяется в науке международного частного права и имеет отношение только к коллизионно-правовому регулированию[150]. Аналогичного в целом мнения придерживается в своей диссертации О.В. Кадышева[151].

Соглашаясь с приведенными мнениями, полагаем, что категория «национальность юридического лица» по своему содержанию является более широкой категорией по отношению к категории «личный закон юридического лица». Национальность юридического лица означает его принадлежность к тому или иному государству, политико-правовую связь с таким государством. Категория «национальность юридического лица» используется в основном в публично-правовой сфере, позволяет разграничить «свои» и иностранные юридические лица. Однако в сфере международного частного права национальность юридического лица непосредственно связана с категорией «личный закон юридического лица». Личный закон юридического лица определяется как право страны, национальность (государственную принадлежность) которой данное юридическое лицо имеет.

До настоящего времени ни национальное право, ни доктрина не выработали единого критерия для определения национальности и установления личного закона юридических лиц. Существует четыре классических подхода, в соответствии с которым происходит определение национальности юридического лица: теория инкорпорации, теория оседлости (центра управления), теория центра эксплуатации и теория контроля[152]. В настоящее время теория инкорпорации и теория оседлости продолжают считаться основными, в то время как теория центра эксплуатации и теория контроля – второстепенными[153]. Кроме того, существует целый ряд модифицированных теорий определения национальности юридических лиц[154], однако все они основываются на уже существующих теориях.

Теория инкорпорации означает, что юридическое лицо имеет национальность того государства, где оно учреждено (инкорпорировано). Критерий учреждения возник в XVIII в. в Великобритании. Как отмечается в литературе, «потребности британской колониальной империи обусловливали необходимость инкорпорировать компании по отечественному праву и одновременно гарантировать им применение этого права в месте их фактической деятельности. Это давало торговым компаниям возможность переносить свои органы управления на другие территории без риска утраты правового статуса и обеспечивало претворение в жизнь экономических интересов колониального государства»[155].

Критерия места учреждения придерживаются страны англо-американской правовой семьи (Великобритания, США, большинство государств, входящих в Содружество наций, т. е. бывших английских колоний и доминионов – Индия, Нигерия, Кипр, Австралия, Новая Зеландия, Канада), а также ряд стран Латинской Америки (Бразилия, Венесуэла, Мексика, Куба, Перу). В качестве генеральной коллизионной привязки указанный критерий инкорпорации используется в § 18 (2) Указа о международном частном праве Венгрии 1979 г.

В советском законодательстве долгое время указанный критерий не был закреплен, но применялся в практике ВТАК[156]. Впоследствии Указом Президиума Верховного совета СССР[157]в ст. 124 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик был закреплен принцип «закона страны, где учреждено предприятие или организация».

В настоящее время критерий места учреждения используется в качестве единственной коллизионной привязки для определения личного закона юридического лица (п. 1 ст. 1202 ГК РФ), а также организации, не признаваемой по иностранному праву юридическим лицом (ст. 1203 ГК РФ). Указанный критерий получил закрепление в ст. 1211 Модельного Гражданского кодекса стран СНГ, откуда затем он переместился в ст. 1272 ГК Армении 1998 г., ст. 1111 ГК Республики Беларусь 1998 г., ст. 1100 ГК Казахстана 1999 г.[158], ст. 1184 ГК Кыргызской Республики 1998 г.

Критерий места учреждения используется в Минской конвенции СНГ 1993 г.[159], согласно которой правоспособность юридического лица определяется законодательством того государства-участника, по законам которого оно было учреждено (п. 3 ст. 23). Аналогичный критерий используется в Соглашении СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. (п. «а» ст. 11).

На недостатки и преимущества использования указанного критерия неоднократно обращалось внимание в отечественной доктрине. В частности, о целесообразности его применения высказывался А.М. Ладыженский[160], подвергали его резкой критике М.И. Брун[161], а в современной доктрине – В.Л. Толстых[162], И.В. Гетьман-Павлова[163]. А.В. Асосков обращал внимание как на его достоинства, так и на его недостатки[164].

Анализ позиций ученых позволяет разделить мнение о том, что по сравнению с другими критерий инкорпорации позволяет наиболее легко обойти закон, является не вполне адекватным для офшорных компаний и спорным для транснациональных корпораций. В то же время именно этот критерий обладает определенными преимуществами по сравнению с другими. Как справедливо отмечает А. В. Асосков, основными его преимуществами являются легкость применения (достаточно проанализировать учредительные документы юридического лица), а также предсказуемость правового регулирования (в течение всего периода существования юридического лица его правовой статус подчиняется одной правовой системе, вне зависимости от изменения места ведения деятельности, состава участников и органов управления)[165]. Таким образом, достоинствами указанного критерия является то, что он в принципе легко установим и понятен, поскольку юридическое лицо может иметь только одно место учреждения. В то же время не всегда основная деятельность юридического лиц связана с местом его инкорпорации.

В этой связи не менее популярным способом определения личного закона юридического лица является применение теории оседлости, которая означает, что юридическое лицо имеет национальность того государства, где находятся его органы управления. При этом выделяют так называемую «статутарную» оседлость, т. е. оседлость, прописанную в уставе организации, и «фактическую» или «реальную» оседлость, т. е. место, где орган управления юридического лица фактически размещен.

Критерий статутарной оседлости получил закрепление в качестве генеральной коллизионной привязки, например, в Законе Румынии о МЧП 1992 г. Более распространенным в законодательстве зарубежных, в основном европейских, стран является критерий реальной оседлости. Указанный критерий получил отражение и стал преобладающим в законодательстве Австрии, Германии, Франции, Бельгии, Греции, Испании, Люксембурга, Португалии и других стран.

1
...
...
12