Цитаты из книги «Где нет зимы»

Ты бы чаще бывала дома. Дети совсем заброшены, — это Шура появляется в дверях комнаты и оглядывает то, как мама наводит злой порядок. — За что тебя жалеть, — говорит Шура. — Ты сама сделала так, чтоб в твоей жизни не было ни покоя, ни счастья, но ведь ты же можешь все исправить, — говорит Шура. — Дети у тебя прекрасные. А ты все мечешься, мечешься, —

Я не отчаиваюсь, я все время с ним разговариваю. Потому что надеюсь, что он однажды меня услышит. Но Паша не слышит.

Мама, конечно, не возражала бы. Ей, наверное, вообще все равно: в школу-то меня тоже бабушка записывала. Но первого сентября мама обещала найти время и проводить меня в школу.

И ходит, прикрыв глаза, как будто ей совсем неинтересно смотреть на жизнь вокруг.

Павел Васильич!» И улыбается. Софья Тимофеевна уважает моего Пашу, называет его по отчеству, как будто он взрослый человек. Хотя он еще не взрослый, я это понимаю.

Есть циркуль. Или можно взять стакан, поставить его и аккуратненько обвести. Получится ровный круг. А всю оставшуюся жизнь можно потратить на что-нибудь другое.

Но когда Шура вышла из больницы, Маруськи и Борьки уже не было на свете.

Маруська и Борька — это были первые Шурины дети. Близнецы. Они родились в самом начале войны, Шуре тогда только-только исполнилось двадцать лет. Про отца близнецов Шура говорить не любила. Вернее, если заходила об этом речь, говорила очень коротко, например так: «Он был инженер, очень умный. И танцевал как бог. Просто как бог». А в следующий раз «он» оказывался летчиком, а потом — артистом оперетты или даже писателем-лауреатом-самой-главной-премии.

Дома мы звали ее Шурой. Шура много курила, любила петь, терпеть не могла готовить. И еще у нас с ней одинаковой формы нос и уши. Бабушку многие считали немного того. Основания для этого были.

И тут Мишина мама снова садится. И говорит быстро: — А чтобы забрать двух детей — какие надо документы? Елена Игоревна не удивляется. И отвечает: — Такие же. Потом Мишина мама уходит.