Цитаты из книги «Наполеонов обоз. Книга 1. Рябиновый клин»

В другое время можно было бы задаться вопросом: к чему выбирать темой столь серьёзного научного труда столь противоречивый предмет (военный поход одного диктатора) в столь противоречивую эпоху правления другого диктатора

она поняла, что весна и осень – это не времена года, а периоды обострений у психически больных граждан.

А вот сеструху мать родила от командировочного литовца и назвала её – держитесь за стулья – Серенадой. А?!!

Мать всегда была натурой страстной и романтической, всю жизнь в каких-то оперных либретто.

– Кто такой Зощенко? Инициалы как? Он, короче, всю жизнь про жратву писал, да? Типа: «Марципан и шоколад – всё равно что «Щелкунчика» посмотреть».

Короче, размяк, дурачина-простофиля! В те минуты казалось: никого ближе этой задушевной женщины на свете у него и нет.

Считается красавцем, хотя, по словам Изюма, «пузо у него – три дня, и родит!».

Долго Юрка ярился, – слюни веером, сопли пузырями, – весь двор Изюму заплевал. Пришлось, куда денешься, откупаться. Договорились, что Изюм ему у Витьки, собачьего заводчика по кличке «Неоновый мальчик», купит щенка хаски.

Ты положил мне в рот хлеб невидимый!» – это я Гнилухину сказал. – «

Куда ни кинь, где ни копни, отовсюду лезет его суетливая брехня: брехня художественная, упоительная, вдохновенная, забывчивая и дармовая.