Цитаты из книги «Бабий ветер»

на обдумывание любых решений – ноль целых три сотых секунды

– повыше, подальше… Будто с высоты мог разглядеть свой Сахалин: далеко-далеко, дожди, метели, сопки в буйной поросли смешанных лесов и берег моря – с сине-зелеными стеклянными шарами от японских сетей. * * * …Если б ты знала, как мы ссорились! Мы начинали ссориться, едва кто-то из нас двоих зевнет первым утренним зевком, а заканчивали поздно ночью, гася друг в друге последний возмущенный вопль. Ему ничего во мне не нравилось, кроме меня самой. А он вообще меня страшно раздражал – до первого прикосновения. Я бы давно от него ушла, если б могла без него жить. Я и сейчас не могу без него жить, потому и не уми

Всюду жизнь, всюду охота, а порой и добыча.

Привозились откуда-то бутыли, канистры, и все принимались что-то смешивать, разводить, переливать и взбалтывать – лить из говна пули.

, а ветер обжигает и шкурит лицо;

Знаешь, я давно поняла, что тут, как в детстве, существуют разные возрасты: первая старость, вторая старость, третья старость… Обычная хронология жизни: ты – младенец, ребенок, подросток… Затем на тебя обрушивается безжалостная юность, всегда мучительная молодость, трагическая многопудовая зрелость… А теперь переверни эти песочные часы, и все покатится обратно, только очень быстро. Пока наконец ты не вынырнешь в неизвестном душе твоей месте, с ходунками в руках, с аппаратом искусственной вентиляции легких, в подгузнике – как есть младенец. А просто ты приплыл к концу, вернее, к началу. Ты никого не узнаешь, и место твое не узнает тебя… Это – третья, последняя старость.

Бессарабский рынок. Первый крытый рынок, чье строительство, как говорят сейчас, спонсировал сам знаменитый Бродский, богач-меценат.

сбегает веселая – рыжая, багряная, темно-зеленая – накипь листвы и хвои, а за нею холодной сталью

Йорка: Манхэттен, Квинс, Бруклин, Стэтен-Айленд и Бронкс –

Взять пляски психоаналитиков вокруг тотема семьи. Если уж вы так рьяно оберегаете психику и внутренний мир ребенка, то должны же, по крайней мере, вообразить, каково ему, усыновленному, в один прекрасный день осознать, что и мама твоя, и папа – обе тети, или бывшие тети, или бывшие дяди, или просто гомосексуальная пара. Слушай, когда я думаю об этом, у меня просто крыша едет: значит, с одной стороны, любой неловкий жест косметолога может спровоцировать священную бурю возмущения клиентки и даже судебный иск. С другой стороны, эта самая неприкосновенная клиентка является в такой вот салон, как наш, и ничтоже сумняшеся обнажает свои прелести для «сервиса» – то есть заведомо согласна с тем, что чужие руки отнюдь не врача будут касаться, брить, рвать, выщипывать и бог знает что еще делать с этими самыми заветными прелестями.