Человек из будущего

– Как зовут вас? – спросила она глухо.

Перед ней стоял Человек из будущего.

– Джилиан, – ответил он тихо.

– А я – Мелиса.

– Мой конь – Парадиз, – он похлопал его, – теперь он ваш.

Он подвёл к ней коня.

– Вы из какого мира?

Они стояли на каменистой тропинке возле отвесных гор.

– Наш мир состоит из двух миров, светлого и тёмного.

– А вы куда направляетесь? Меня вы куда хотите повезти?

– Парадиз знает верный путь.

– Дорогой Джилиан, помогите мне сесть на коня.

Он помог ей сесть верхом на коня, потом обернулся и свистнул.

– А я на своего Пегаса.

К нему подбежал длинногривый белый конь.

– Теперь мы должны миновать границу.

– Какую границу?

– Между двумя мирами.

Они ехали с тихим шелестом в чёрных длинных плащах. В плащах с капюшонами, скрывающих пол-лица.

Ехать можно было по широким белым полосам. Они даже светились в темноте. Изредка встречали Посланников с котомками за спиной. Все они в одинаковых светящихся куртках с противогазами. Они очень спешили и развозили всевозможные товары на самоходах.

Попадались какие-то одинокие фигуры, которые незаметно пробегали мимо пустых домов, сторонясь друг друга.

– А глаза-то у тебя не красные, как у кролика, а зелёные, – она внимательно на него посмотрела, когда он чуть откинул капюшон.

– Нет-нет, я не мутант и не зомби. Чего ты испугалась?

– Ты забавный.

Джилиан с молодым спортивным телом и белыми седыми волосами смотрелся фантастически. Он подал ей флягу.

– Что это?

– Выпей. Это эликсир.

– Какой эликсир? – спросила она недоверчиво.

– Эликсир молодости, – он отхлебнул из фляги.

И она, глядя на него, тоже глотнула.

– Извини, но если ты пьёшь эликсир молодости, то почему у тебя седые волосы?

– Просто я альбинос. Белая ворона, проще говоря, – он рассмеялся. – Ты подумала, что я старик? – он посмотрел на неё. – Но это не так.

– А где же Светлый город? – в задумчивости говорила Мелиса.

– У нас первая половина дня – светлая, а вторая – тёмная.

– Ты обманул меня. Это не смешно, – Мелиса глядела прямо перед собой. – Колись. Где Светлый город?

– Он был, но давно. Но ты же видела. Мы там уже были, это Мёртвый город.

– И ничего нельзя было сделать?

Он покачал головой.

– Ну тогда понятно.

– Хотите посмотреть на Верхний город?

– Хочу.

– Тогда поехали.

Они проскакали по дороге вверх чуть дальше и остановились.

Город ослеплял своим величием и великолепием.

– Это Маджестик. Правда он сияет великолепно?

– Да, правда красиво. А как туда добраться?

– Исключено. Дальше запретная зона, туда нельзя.

– А он существует, этот город? или это мираж?

– Существует. Но сначала надо заплатить за вход. За тобой зафиксируют определённое время.

– А если не вернёмся?

– Штраф.

– А если совсем не вернёмся? – не унималась Мелиса.

– Тюрьма. Ну, понимаешь, полагается как бы заплатить пропуск в новую жизнь.

– Да?

– И за тебя решат, в каком городе жить. В Верхнем или здесь. Мы сейчас в запретной зоне. А ещё есть зоны 5, 4, 3… по убывающей.

Странный человек в комбинезоне, лицо совершенно скрыто в маске, брёл, пошатываясь, вдоль стены. И вдруг, схватившись руками за стену, начал оседать.

Так и остался сидеть, прислонясь спиной к стене.

По обе стороны улиц виднелись остовы пустых торговых центров, кинотеатров, закусочных.

Уцелевшие чудом скелеты зданий, продуваемые ветром.

Кое-где подёргивались и скрежетали крыши зданий, и создавалось жуткое впечатление, как будто дома разговаривают в темноте друг с другом.

Бродили, боязливо оглядываясь и прижимаясь к стене, редкие собаки и коты. Участь их была предрешена.

– Давай пойдём, что ли, в кино.

– Ты шутишь? – возразила она.

– Ничуть. Посмотрим какой-нибудь оставшийся боевик. Ты не против?

– Пожалуй.

После фильма их ждал Сопровождающий.

– Знаешь, мне пора, – она взглянула на Джилиана. – Я должна уже идти.

– А-а, этот, – он оглянулся и протянул слова. – Я довольно часто его здесь вижу. Он шастает здесь из зоны в зону и водит туристов.

– А как же ты?

– Я пока здесь. Дальше не знаю. Помогаю всем заблудившимся путникам, – и он опять улыбнулся, – или заблудшим.

– Ну тогда прощай.

– Прощай.

И Мелисса побежала к Сопровождающему навстречу.

Случайный человек

– Что ему надо здесь? – сказал профессор Патрокл.

Он работал в своём кабинете над очередной статьёй.

Его было видно через открытую дверь на веранду. Уважаемый врач, сильно пожилой человек, но с правильными чертами ещё красивого лица.

– Заплати ему. Пусть убирается, – продолжал он переговоры через открытую дверь с женой.

Входить было запрещено, когда он работает.

– Это мой педагог по вокалу, – ответила Хелена тоже через дверь.

– Брось. Видал я таких педагогов. Шантажист. Где ты его нашла?

– По интернету, – выразительно ответила жена.

– Это видно. Думай хоть немного, кого ты зовёшь в дом.

– Он талантливый поэт или музыкант. Я ещё не знаю.

– Вот именно, – сказал с возмущением профессор. – Зачем тебе всё это?

– Я договорилась выступать на концерте.

– Опять твои подруги постарались? – продолжал он с воодушевлением. – Всё ерунда. Как его зовут?

– Как вас зовут? – она кричит в дверь гостиной.

– Хенрик, – отвечает гость.

– Его зовут Хенрик.

– Чудное имя, – профессор Патрокл недовольно поворчал, как бы отмахнулся от чего-то ненужного.

Хельга прошла через веранду, мимо кабинета профессора. Он продолжал писать свою статью.

Она вышла к тому, кто назвал себя поэтом.

Хелена с причёской, уложенной волнами тёмных волос, подошла к нему. Очень элегантна и стройна, в лёгком брючном костюме чёрного цвета.

– Пройдёмте со мной в сад. Здесь неудобно говорить, – сказала она.

Они прошли в сад.

– Красиво тут у вас, – пробираясь сквозь листву, заметил поэт.

– Спокойно тут. В саду.

– А вдруг вы испугаетесь и не споёте? – спросил Хенрик, глядя на неё из-под косой чёлки чёрных волос.

– Не испугаюсь, – она опустилась на качели и начала медленно раскачиваться, глядя на него.

– Ну тогда начнём.

– Нет. Для начала вы что-нибудь спойте, – попросила она.

– Я взял записи, – он полез в свой рюкзак.

– Нет. Не стоит. Пойте так, от себя.

– Понятно, вы не доверяете, – он собрался уходить.

– Простите, я не хотела вас обидеть.

– Ну хорошо, – он взял гитару.

Ещё он немного заикался и совсем чуть-чуть хромал на одну ногу.

Хенрик начал петь очень тихо, потом всё более уверенно.

Глаза его разгорались от какого-то огня, казалось, глаза его растворяются в ней.

Голос тихий, негромкий. Даже слабый. Он взял последнюю ноту, неуверенно взглянул на неё.

– Ваша песня так себе. В чём-то даже довольно паршива. И голос тоже, – сказала она с вызовом.

– Вы уверены?

– Вполне, – она вскочила с качелей и начала нервно расхаживать туда-сюда.

– Что я вам сделал?

– И сами вы довольно жалкий тип, – Хелена мельком взглянула на него. – Жалкий, жалкий, никчёмный, – она остановилась и посмотрела на него. – Зачем вы пришли сюда?

Она не могла больше унижать его. На его глазах появились слёзы.

– Ну что ты смотришь? Разозлись, убей меня.

– Я не могу, – ответил он тихо.

– Ну тогда убирайся, – она оглянулась. – Нет, постой.

Вдруг она подошла к нему со своим платком и вытерла ему слёзы.

– Вы не можете так говорить.

– Это почему же?

– Вы слишком красивы. Это не вы.

– Ах ну надо же. Вы ещё и комплименты говорите! Кто тебе позволил вообще тут что-то говорить?

– Никто, никто не позволил… Просто вы беситесь тут одна, со своим старым профессором.

– Замолчи.

– И не можете ни на что решиться. Даже уйти от него.

– Молчи. Подумай лучше о себе. Ты жалок.

– Вы всё врёте.

– Да? А ты? Посмотри на себя. Ты никто.

– Но вообще-то вы не такая, – он внимательно посмотрел на неё, – только притворяетесь, – сказал он с сожалением. – И вообще мне никакого дела нет.

Хенрик взял свою гитару и собрался уходить.

– Постой. Помоги мне, – она привлекала и отталкивала его одновременно.

Он остановился и взял её руки в свои.

– Ты хочешь убежать. Хелена, убежим со мной, я вижу это по твоим глазам. Ты этого хочешь. Оставь наконец своего профессора. В сущности – вы так несчастны. Зачем тебе этот профессор?

– Замолчи, – она резко отвернулась, – ты ничего не понимаешь. Лучше помоги мне.

– Конечно. Как скажете.

– Ему надо погулять перед сном, он много работал. Помоги вывезти его в сад.

Они вместе проходят в дом через веранду. Обратно Хенрик спускает коляску со спящим профессором с крыльца и оступается. Коляска падает и переворачивается набок.

– Что ты сделал? Что ты наделал? Ты не понимаешь?

– Он не дышит, – Хенрик щупает пульс профессору.

– Тише. Выключи свет на веранде, – одними губами проговорила Хелена. – Поторопитесь.

– Заметать следы? – так же, ещё рядом с профессором, ответил Хенрик.

– Иначе просто так вы не уйдёте отсюда.

Хелена вышла из кабинета профессора и быстро прошла через гостиную, где сидел Хенрик.

– Пройдёмте со мною в сад. Здесь неудобно разговаривать.

Они вместе спустились по ступеням.

На дорожке она оборачивается и достаёт купюры из кошелька.

– Знаете что, вам лучше уйти. Простите, но я передумала. Вот, возьмите.

Она подаёт ему деньги.

Хенрик незаметно уходит.

Профессор продолжает работать в своём кабинете.

Человек без прошлого

Она проголосовала на дороге и села в машину-пикап по перевозке товаров.

За рулём сидел человек около пятидесяти, с желтоватым лицом, черноволосый.

– Я Виктор. Потомок русских эмигрантов. А ты?

– Зови меня Маня.

У Мани медно-рыжие волосы, как на полотнах Веласкеса или Тициана.

– Ну хорошо. Маня так Маня. Вперёд, в Утопию?

Автомобиль несётся вдаль. Пейзажи, пейзажи за окном. Виды – как на картинах Рокуэлла Кента, с жемчужно-розовыми облаками и синими горами.

– Я ищу своих предков здесь, на свободной земле, – сказал Виктор.

– И кого ты ищешь? Золотодобытчиков? – Не знаю.

– Обожаю Анкоридж, – кивнула головой Маня в ответ.

– Да? Я сразу понял, что ты оттуда. По твоей куртке.

Из приёмника звучит «Отель Калифорния».

 
На пустынном шоссе я,
Ветер гудит.
Безусловно, к концу дня
Трудно идти.
И когда я, усталый,
Сильно продрог, —
Показался желанный
Наконец огонек.
 

– И кого ты ищешь? Золотодобытчиков? – продолжала смотреть на шоссе Маня.

Похоже, из каждого утюга неслась эта затасканная мелодия песни.

– Вообще-то я хотел стать океанологом.

– Серьёзно? Нырять в глубину?

– Почти.

– А чем ты занят?

– Я – менеджер по перевозке грузов. Перевожу грузы. Почту. Я водитель. А вообще я собак люблю. Могу прокатить на собачьей упряжке.

– С удовольствием.

– Но тут меня все зовут Джейкоб Крот.

– Почему крот? – недоумевала Маня.

– А я всё копаю, всё чего-то собираю, ищу.

– Ну, нашёл?

– Пока нет.

Продолжает звучать «Отель Калифорния».

 
Здесь подруга бездомных,
Жребий милых парней,
То ли трудится скромно,
То ли ищет друзей.
Перед ними танцует
Сладко жаркой порой.
Один танец забудет —
Начинает другой.
 

– Это как про Фелицию. Но она совсем не говорит по-русски, – покачал он головой.

– А Фелиция тебе кто? Твоя девушка?

– Пока нет.

– Понятно.

– Очень строга. Всё под отчёт. Да… Требует деньги. Всё до копейки. Спросит: «Это все деньги?» – «Да». – «Ты уверен?» От этого точно у меня мурашки пробегают по всему телу. Хозяйка хосписа.

– Почему хосписа? – спросила Маня с удивлением.

– Потому что я там живу, – он взглянул на неё своими печальными глазами. – Я потерял дом после смерти матери. Она всё пропила.

У него было застывшее лицо смугловатого индейца с высокими скулами и карими глазами.

– А ещё у меня есть дочь, – продолжал он.

– От жены?

– Не был женат.

– А дочь тебя признаёт?

– Да. Я делаю ей подарки. Уже подросток. Но только она живёт не здесь. С мамой.

– Понятно.

Он начал напевать, крепко вцепившись в руль.

 
Аляска, Аляска,
Свободная страна.
 

– Это твоя песня такая?

– Скоро Аляска станет свободным штатом.

– А тебе-то это на что?

– И войдёт в состав России.

– Глупости, – призналась Маня.

– Нет, не глупости, Маня Дрим, то есть Мечта. Да, это Мечта.

– Смешной ты, Виктор, – Маня со вздохом заулыбалась.

– Ну в дороге надо как-то время коротать, – выдохнул Виктор.

– Ну ничего, скоро доедешь. Будешь общаться со своей Фелицией.

– Да, она строгая. Но отходчивая. А ещё я хочу завести манула – толстого жирного кота, – он развёл широко руками.

– Ну и где он будет жить?

– У меня есть свободная территория.

– Но ему охотиться надо, – возразила Маня.

– Вместе будем охотиться, – пошутил Виктор.

– Да, с тобой не соскучишься.

– А ты, Маня, с кем сюда приехала?

– Со своим продюсером, аккордеонистом и по совместительству мужем.

– Аккордеонистом?

– Мы в клубах выступаем. Ну вообще-то он на многих инструментах играет. И у нас есть расширенный состав – ещё две солистки, Рая и Вера.

– И где же они все? – Виктор с усмешкой покосился на заднее сиденье.

– Рая и Вера сейчас не могут. А Василёк, то есть Василий, приболел, наверное. Вот я одна и приехала. Буду его здесь ждать.

– Да, нескоро, наверное, приедет.

– Не знаю.

– Да ладно. Не заскучаем.

Рыжеволосая Маня о чём-то задумалась. Смотрела в окно.

– Не спи, не спи. Вперёд в Утопию!

– В Утопию? Это я люблю. А где она?

– Да везде. Оглянись. Горы. Залив.

– Красота. Замечательно. Смотреть можно бесконечно.

– Чего-то ты загрустила, я смотрю. На закуску что у тебя есть?

– Бутерброды с чёрным хлебом, – отозвалась, словно проснувшись, Маня.

– А я кофе достану, – обернулся назад Виктор, потянувшись за рюкзаком. – Превосходная у тебя куртка.

Маня покрасовалась, подняла одну руку, потом другую с бутербродом.

– Лёгкая, тёплая, – она откинула капюшон, отороченный мехом.

– Да, а у меня аляска.

– Тоже хорошая.

– Смотри. Въезжаем в «мёртвую зону», – повернув в сторону, предупредил Виктор.

Камни постукивают по дороге. Отлетают из-под машины.

Впереди разбитая дорога с выбоинами.

– Чем дальше едешь, чем дольше живёшь, тем больше кажется, что пропускаешь всё самое важное, – заметила с тоской Маня.

– Возможно.

– Что за чёрт! – вскрикнула Маня. – Куда тебя заносит, Виктор? Смотри на дорогу.

– Отвлёкся, чуть не заснул, – продолжает напевать.

 
На пустынном шоссе я,
Ветер гудит.
Безусловно, к концу дня
Трудно идти.
 

– Отвлёкся, чуть не заснул. Нет, надо заехать в салун. Взбодриться. Тебе понравится, – он повернул к ней голову.

Виктор остановил машину перед низким домом с широкой дверью и яркой вывеской.

Было крупно выведено «Свет зари». Сверху украшен фонариками.

Они зашли внутрь, двери мягко закрылись.

– Возьмём коктейль?

– Да. Пожалуй.

– Два коктейля, – попросил Виктор у знакомого бармена.

– «Свет зари»? – переспросил бармен с огромными усами, в клетчатой рубашке.

– Да.

Когда они вышли из салуна и сели в машину, начало уже смеркаться.

Они проезжали мимо какой-то брошенной деревни по краю дороги с заколоченными домами.

– Вот мой дом, – бросил взгляд Виктор на какой-то покосившийся домишко.

– А почему ты здесь не живёшь? – выглядывала в окошко Маня.