Умей Кипп говорить, он бы все равно не перестал жевать поводок, чтобы объяснить Фрэнку свою потребность в освобождении.

Если Фрэнк задал не риторический вопрос, он был еще глупее, чем выглядел.

– Напрасно стараешься, пес. Я умею обходиться с твоей породой.

Его зеленые глаза под кустистыми бровями сердито сверкнули. Ненавистник встал из-за стола.

Кипп зарычал, но продолжал грызть поводок.

Когда Ненавистник попытался схватить его за ошейник, Кипп повернулся к нему мордой и зарычал еще свирепее, грызя ненавистный поводок.

– Запру-ка я тебя в сортире. Посидишь там, пока Фред не подъедет.

Фрэнк Ненавистник потянулся, чтобы отвязать поводок от железного прута.

Кипп выпустил поводок из пасти и прыгнул на Фрэнка. Он не собирался кусать его, а просто хотел напугать.

Фрэнк попятился. К его запаху ненависти добавился запах злости.

Он выпростал брючный ремень, сжал его кончик в правом кулаке, оставив пряжку угрожающе покачиваться.

– Сейчас я тебя проучу, – пообещал Фрэнк Ненавистник и взмахнул ремнем.

Пряжка просвистела мимо Киппа и ударилась в деревянного медведя.

– А ну ложись! – приказал Фрэнк.

Кипп и не подумал лечь. Он зарычал и оскалил зубы.

– Ложись! Ложись, черт тебя подери! – потребовал Ненавистник.

В этот момент дверь хижины распахнулась и вошел какой-то человек.

– Эй, остановитесь! Что вы делаете?

– Не приближайтесь, – предостерег незнакомца Фрэнк Ненавистник. – Поймал вот бродячего пса. Успел одичать.

Кипп завилял хвостом, жалобно заскулил, пустив в ход весь свой артистизм, и съежился перед поднятым кулаком Ненавистника.

– Не смейте бить собаку, – сказал вошедший.

Зловоние гнева Фрэнка стало еще отчетливее, поскольку теперь распространялось на Киппа и незнакомца.

– Проваливайте отсюда, пока эта тварь вас не покусала, – сказал Ненавистник. – А я с ним уж как-нибудь сам разберусь.

– Я уйду, когда заберу мою собаку, – объявил незнакомец, вставая между Киппом и Ненавистником.

– Вашу? Он же бродячий. На ошейнике – никаких отметок о регистрации.

– Это мой пес, – повторил незнакомец и стал отвязывать поводок от металлического прута.

– Черта с два.

– Только попробуйте ударить его еще раз. Тогда, да поможет мне Бог, я обхвачу этим ремнем вашу шею и так сдавлю, что у вас физиономия посинеет.

В дополнение к чесноку, лосьону для бритья, средству для рук, дезодоранту, гигиенической помаде, моче на башмаках, гневу и ненависти от Фрэнка запахло страхом с особым кислым оттенком. То был запах трусости.

– Собаки на территорию кемпинга не допускаются, – выпалил Фрэнк. – Так было всегда, и я намерен сохранить этот порядок. В мою смену я не позволю вам разместиться здесь с собакой.

– А я и не собираюсь размещаться, Фрэнк, – сказал незнакомец, прочитав имя на кармане рубашки. – Снимите бронь на имя Хокинса.

– Если вы еще не разместились, этот пес никак не может быть вашим.

Игнорируя Ненавистника, незнакомец улыбнулся Киппу.

– Идем, приятель. Нечего нам делать на этой свалке.

Когда спаситель Киппа открывал дверь, Фрэнк Ненавистник сделал последнюю попытку утвердить свою власть:

– Он не может быть вашим псом.

– Попридержите штаны, Фрэнк, пока они у вас не свалились. Я еще не обедал, так что не портите мне аппетит.

24

Несколько минут Роза просидела неподвижно, охваченная странной паутиной удивительных эмоций. Просмотр видео с живой Дороти обострило ее горе. И в то же время ее воодушевили кадры, где Дороти и Кипп общались с помощью алфавита на стене и лазерной указки. Печаль в ее душе каким-то новым, неизвестным ей образом соперничала с ликованием. Изумление ума и восторг сердца превратились в состояние благоговейного трепета, тяжесть которого была настолько велика, что Роза не сразу нашла в себе силы встать с кресла.

Она подошла к стене и какое-то время смотрела на алфавит. Потом присела на корточки перед механической лазерной указкой. Это устройство изготовил по наброскам Дороти местный механик Джон Кобб. Мистера Кобба удивило, зачем ей такая указка. Дороти объяснила, что указка ей нужна для обучения маленьких детей чтению и после проверки она намерена взять патент на изобретение. Эта ложь вполне удовлетворила механика. Трудно сказать, как бы он отреагировал, узнав, что странное устройство понадобилось Дороти для более тесного общения со своим псом.

Выключатель на центральной панели включал указку и запускал перемещавший ее двигатель. Сама указка располагалась на шарнирном механизме. Когда он ожил, красная точка переместилась и замерла на букве «А». Управлялась указка с помощью четырех наклонных педалей. Самая левая педаль двигала красную точку вверх, соседняя опускала вниз, третья смещала влево, а четвертая – вправо. Педали были рассчитаны на нажатие собачьими лапами, но Розина рука действовала не хуже.

Роза хорошо запомнила из видео, каким долгим и утомительным было общение посредством педальной указки. Она решила проверить это на собственном опыте, набрав ответ на вопрос, который Дороти задала Киппу: «Ты утверждаешь, что можешь общаться с собратьями на расстоянии. Но как?»

Последовательно нажимая педали, Роза составляла ответ, записанный ею со слов Дороти, прозвучавших с экрана.

«ТЕЛЕПАТИЯ. НЕЧТО ПОХОЖЕЕ ЕСТЬ У ПТИЦ, ОТЧЕГО КАЖДЫЙ ЧЛЕН СТАИ МОЖЕТ В ОДНО И ТО ЖЕ МГНОВЕНИЕ ИЗМЕНИТЬ НАПРАВЛЕНИЕ ПОЛЕТА. ЭТО ЕСТЬ И У СЛОНОВ, ПРИХОДЯЩИХ ИЗДАЛЕКА К УМИРАЮЩЕМУ СОРОДИЧУ. НО ТЕЛЕПАТИЯ МИСТЕРИУМА ГОРАЗДО СИЛЬНЕЕ. МЫ НАЗЫВАЕМ ЕЕ “ПРОВОДОМ“».

Собаки общались на английском языке. Возможно, их ближайшие предки усвоили английский в генетической лаборатории, где над ними ставились опыты, или после побега. Не исключено, что собаки переняли язык от людей, которые о них заботились. Однако теперь молодые собаки получали по Проводу от старших знание английского вместе с другими знаниями. Передача занимала считаные минуты и чем-то напоминала установку компьютерной программы.

Многие эксперты в области высоких технологий, подобные экстравагантному Илону Маску и менее известному Рэю Курцвейлу, мечтали о сингулярности – моменте, когда человеческий разум сольется с искусственным, знаменуя начало постчеловеческой эры. Они утверждали, что расширившийся человеческий мозг, пронизанный нейронной сетью, будет общаться с себе подобными при помощи телепатии. Если прежде преподавателям требовались годы, чтобы передать обучаемым необходимый объем теоретических и практических знаний, в сингулярности обучение станет практически мгновенным.

Мистериум достиг по меньшей мере одной цели сингулярности, не вступая в симбиоз с машинами. Собаки не знали, каким образом это происходит. Возможно, так было задумано их создателями, или телепатия оказалась непредвиденным следствием генной инженерии, усилившим собачий интеллект. Собаки просто владели телепатией и не утруждали себя раздумьями, как эта способность у них появилась.

Роза выключила механическую лазерную указку и поднялась на ноги. Где-то сейчас Кипп? Скорее всего, горюет в каком-нибудь укромном углу. Ее охватывала дрожь при мысли, что теперь она будет общаться с этим удивительным псом. Кипп горячо и преданно любил Дороти. Розу никто и никогда так не любил, да и вряд ли полюбит. Она сознавала, как далеко ей до Дороти. Еще неизвестно, примет ли он ее и не станет ли она для него источником недовольства.

Роза подошла к окну и посмотрела на лес. Облачность превратила остаток дня в ранние сумерки. От озера поднимался туман и полз вверх, оставляя на деревьях миллионы крошечных капелек, которые блестели, отражая скудный свет. Казалось, это мчится легион духов, преследуемый концом дня.

Как уже говорилось, отец бросил Розу в раннем детстве, а потом еще и назвал «ошибкой ошибки». Мать ее не любила. Она росла, не зная не только любви, но и элементарного дружеского участия, которое научило бы ее сближаться с людьми. Поэтому сейчас она так остро воспринимала тайну Киппа и Мистериума. И не только тайну. Этим удивительным собакам приходилось сражаться с одиночеством, хотя у них и была столь мощная телепатическая связь.

Их было всего восемьдесят шесть. Совсем мало. Их наверняка тревожила неуверенность в будущем. При такой скромной численности их удивительная порода может вымереть. Новые члены Мистериума давали о себе знать по Проводу очень редко. Значит, набор генов, делающих их уникальными по сравнению со всеми остальными собаками, не передавался из поколения в поколение с легкостью других наследственных признаков. Дороти и Кипп пришли к выводу, что в его приплоде он был единственным мистерианцем.

Хотя щенок со способностями Киппа мог родиться и от двух обычных собак, такое случалось редко. Мистерианские гены были рецессивными и у самцов, и у самок. Вследствие этого мистерианские протоколы, касавшиеся потомства, требовали составлять пары только из членов Мистериума. Но поскольку число самцов и самок не всегда бывало одинаковым, для кого-то надежда на потомство повисала в воздухе. Сейчас самцов было больше.

Росту сообщества мешали еще две причины. Во-первых, моногамия. В природе многие виды животных создавали пары на всю жизнь. Это не распространялось на собак, но Мистериум решил, что в их круге будет так. Верность, какую нечасто встретишь у людей. А во-вторых, приплод у членов Мистериума был меньше, чем у обычных собак. К тому же не все могли давать потомство по причине бесплодия или стерилизации. Трое щенят в приплоде – больше у членов Мистериума не получалось. Порой у них рождалось по одному щенку.

Перспектив найти пару у Киппа не было. И тут еще смерть Дороти. Теперь его единственной отдушиной было общение по Проводу. Несомненно, драгоценное, но недостаточное для столь общительного пса, как Кипп. По мнению Розы, он заслуживал лучшую спутницу, нежели она.

– Но сейчас, дорогой Кипп, у тебя есть только я, – вздохнув, сказала Роза.

Туман успел просочиться сквозь сосны и достиг двора за террасой, выложенной каменными плитками. Роза отправилась на поиски скорбящего пса, который был больше чем пес. Сокровище, оставленное ей для заботы и сохранения. Можно сказать, ребенок, которого у нее никогда не было.

Конец ознакомительного фрагмента.