– Так не бывает, – шепнула я, когда вокруг начался гомон. Отовсюду бежали люди, раздавались крики, какой-то дикий свист… – Не может быть!

– Я хочу в свою комнату. Домой. К маме, – нервно пискнула рядом Хельга, после чего ноги ее подкосились, а тело упало в мои распахнутые объятия.

– Врача! – первое, что вырвалось у меня из груди, но во всеобщей суете крик потонул в небытие.

Да и сама Хельга, кроме того что лишилась чувств, не выглядела особо умирающей. Пришлось хлопать ее по щекам до тех пор, пока она сама не откроет глаза.

Мимо промчались несколько преподавателей, и в итоге на нас все же обратили внимание, когда ко мне подскочила неизвестная женщина в золотистом плаще и значком биолого-магического факультета на вороте. На вид ей было лет сорок, шатенка, с первыми морщинами на точеном лице и острым взглядом серых глаз.

– Что с ней? – спросила женщина у меня. – На нее напали?

– Нет, – замотала головой я. – Просто обморок.

– Слава богам, – выдохнула она, попутно водя руками над Хельгой.

Хиткович слабо улыбнулась и тут же начала цепляться за рукава профессора:

– Профессор Савье, со мной все в порядке. А вот море-трава… Наш проект…

Кто о чем, а вшивый о бане. До меня наконец дошло, что незнакомка не кто иной, как декан биолого-магического факультета, та самая Савье, о которой я уже столько слышала.

Решив, что с такой “нянькой” оставить соседку можно, я обернулась в сторону кладбища. Творилось там нечто невообразимое. Из-за каменных ограждений временами показывалась буйствующая каменная горгулья. Все это разбавлялось жуткими криками и воем, будто древнее изваяние устраивало на кладбище локальный апокалипсис.

– Студентка… – окликнула меня профессор Савье. – Не знаю, как вас, но вы должны вернуться в стены академии.

– Но… – я попыталась возразить, однако женщина заткнула меня одним жестом.

– В вашей помощи не нуждаемся, лучше помогите Хиткович.

– Да, конечно, – спохватилась я. – Сейчас.

Убедившись, что мы с Хельгой уходим, Савье и сама бросилась к кладбищу. Душераздирающие звуки оттуда нарастали, такие, что кровь стыла в жилах.

Мимо меня, даже не обращая внимания, пробежала мисс Вильсон, что в ее возрасте уже было подвигом. Одышка давала о себе знать, и все же как сильный маг она не могла остаться в стороне. Еще мама, с которой они всегда дружили, всегда отмечала магические таланты подруги.

– Там что-то жуткое, – бормотала Хельга. – Поистине страшное. Я не припомню ничего подобного. Смотри, все преподаватели спешат туда, будто здесь второй Хольмуд. Что, если и в самом деле произошел прорыв?

– Ты бредишь! – воспротивилась я, хотя что-то на самой границе сознания, то, чего я сама не до конца осознавала, было почти согласно с соседкой по комнате. – Но если ты права, нам нужно убираться отсюда.

– Шутишь? – У Хиткович – у которой еще пять минут назад не было сил, и она просилась к мамочке, – словно второе дыхание открылось. – Мы должны увидеть все своими глазами. Когда еще такое будет?

Она выкрутилась из моих рук и рванула в сторону кладбища. Да так быстро…

– Стой, полоумная, – не стесняясь в выражениях, крикнула я и, поборовшись с собой несколько мгновений, все же побежала догонять Хельгу.

По ходу Виктория была права насчет соседки: в вопросах самосохранения у девушки были огромные проблемы, поэтому, догнав эту дуру, я собиралась применить спутывающее заклинание и протащить соседку до академии на левитирующей магии.

Но уже на полпути я поняла, что Хельга не такая уж и идиотка. Мчала она не к кладбищу, а к высокому раскидистому дереву, которое росло с нашей стороны стены.

Хиткович ловко подтянулась на нижних ветвях и цепко полезла вверх.

– Слезай, – крикнула я ей, стоя внизу и понимая, что теперь от девушки меня отделяет по меньшей мере метра три.

Но Хельга внимания на меня особо не обращала, с раскрытым от удивления ртом она смотрела на кладбище. Видела что-то недоступное мне, и глаза ее горели нездоровым азартом.

И что сделала я? Вместо того чтобы бежать в академию, как и приказала профессор, я тоже полезла на дерево.

Не жалея рук и почти нового платья.

Только в отличие от Хельги я так высоко забираться не стала, мне хватило пары метров, чтобы увидеть весь масштаб происходящего.

Старое кладбище походило на руины. Развороченные склепы, обломки надгробий – все это было смешано с комьями земли и грязи, а еще человеческими останками. А точнее – ожившими человеческими останками.

Внутри меня похолодело, а к горлу подступил ком тошноты.

Из-под земли лезли сотни мертвяков. Откуда только столько взялось? Они пытались вырваться за стены кладбища, но на их пути встала горгулья. Изваяние крыльями перегородило им дорогу, разрывало острыми когтями особо настойчивых и всячески препятствовало армии мертвых. Но сил ей явно не хватало, мертвяки облепляли ее тело, словно хищные муравья, и тогда горгулья с ревом стряхивала всех с себя, топча огромными лапами. Однако и это не помогало, камень крошился, и только богам известно, сколько горгулье осталось сдерживать натиск.

В это же время преподаватели пытались выставить щиты у стен, чтобы в случае падения каменного стража хоть что-то сдержало нечисть.

– Обалдеть, – восхищенно лепетала Хельга. – Это же ожившие трупы. Представляешь, как было бы интересно их вскрыть. Заглянуть, что там внутри…

– Черви? – предположила я, совершенно не разделяя восторга.

Мое сердце буквально сжималось от страха. Я видела профессора Вильсон, которая с огромным напряжением на лице растягивала щитовой купол, чтобы накрыть им кладбище.

– Они пытаются изолировать это место, – догадалась я. – Чтобы никто отсюда не мог выйти.

– Но моя море-трава! Так нельзя! – возмутилась Хельга. Но благо сделала она это, беспомощно сидя на ветке, а не мчась мешать магистрам спасать всех от мертвечины. – Они не могут так поступить!

– Еще как могут, – пробормотала я, замечая среди преподавателей Виктора.

Сказочный “прынц” в этот момент был абсолютно не похож на мечту всех студенток – милого и безбашенного красавца.

Мне даже стало жутко, когда я увидела его фигуру, вышедшую вперед и отделившуюся от остальных преподавателей. Было что-то неотвратимое в этом зрелище.

Немного позади от Виктора стоял лишь один мужчина, похожий на Фенира, но гораздо старше. Ректор, догадалась я. Он, как и остальные профессора, работал над куполом, который вот-вот должен был опуститься на землю, погребая под собой мертвечину, горгулью и Виктора, потому что Фенир-младший явно собирался остаться внутри.

– Он что, самоубийца? – Я искренне испугалась в этот момент. И даже Хельга мне не ответила.

Мне оставалось испуганно смотреть на происходящее.

Фенир-младший шел вперед, не оглядываясь на стоящих позади.

И купол сомкнулся.

Отрезал его от внешнего мира, оставив на растерзание монстрам, лишь с полуразрушенной горгульей в качестве поддержки.

Я до боли впилась зубами в собственные губы. Что же он делает? Зачем?

Мне не хотелось смотреть, как его разорвут на части. Пусть он был миллион раз хамом, но не заслуживал такого конца.

Тем временем несколькими пассами рук Фенир извлек из воздуха посох. Прежде ничего подобного я не видела и даже в теории не понимала, чем против мертвецов может помочь деревянная палка с синим камнем вместо набалдашника.

Виктор остановился.

Я видела, как напряжены его плечи, как он опустил голову вниз, а в следующий миг с размаху двумя руками воткнул посох в землю.

И что-то изменилось.

Огненный шквал вырвался из камня, венчавшего мудреную палку в руках Фенира. Настоящий ураган, пылающий смерч, который раскручивался все быстрее и быстрее, сжигая все на своем пути.

Стихия разрасталась с каждой секундой, заполняла все пространство внутри магического купола, и через пару мгновений огненные всполохи уже ласкали мерцающие стены. Валы пламени все накатывали и накатывали, и я не представляла, что может выжить в том аду, который происходил сейчас там.

В таком огне не уцелеет никто – ни живой, ни мертвый. Даже камень горгульи наверняка оплавится.

Прошло минут пять, прежде чем шторм стихии начал стихать. Он медленно спадал, будто втягиваясь туда, откуда зародился, оставляя за собой лишь пепел и выжженную дотла землю. От кладбища не осталось ничего.

– Моя море-трава-а-а… – взвыла Хельга.

– Дура! – Я не могла поверить, что ее волнует сейчас только кустарник. – Там же человек умер.

– Кто? – будто не поняла соседка.

– Фенир. Ты что, не видела? Он пожертвовал собой. Сгорел!

– Этот, что ли? – Хельга взглянула на меня так странно, и теперь я себя ощутила идиоткой. – Да что ему будет? Он же и в воде не горит, а и огне не тонет. Тьфу, наоборот. Смотри.

Она указала пальцем куда-то, где среди дыма проступал силуэт горгульи. Пришлось как следует присмотреться и все равно ничего не понять.

Лишь когда преподаватели сняли щит и ветер ворвался внутрь, разрывая плотные клубы дыма, я узрела.

Виктор Фенир стоял посреди пепелища, все так же держа в руках посох, и был мужчина абсолютно голым. Когда я говорю “абсолютно”, я имею в виду “совсем”.

И даже то, что я не разглядела утром в трактире под приспущенными штанами, теперь было у всех на виду. Наверное, будь сейчас рядом Виктория, она бы уже восхитилась масштабом обозримого и даже задумалась над небольшим дошивом деталей в Лапушку, но вместо этого я слышала только стенания Хельги:

– Проект погублен. Не видать мне отличительной грамоты в конце семестра!

А дальше ничьих слов было уже не разобрать. Началась суета, шум, гам и истерия со стороны тех, кто, как и мы с Хельгой, дорвался до зрелища. Народ ломанулся прочь, не желая попасть под гнев преподавателей!

Я тоже решила, что нужно сваливать, но именно в этот момент в моей голове, к сущему ужасу, стали возникать картинки-образы. Зрение отключилось, но я все равно видела чью-то могилу и плачущую возле нее женщину. Саму несчастную видно не было, она сидела ссутулившись и горько рыдала. А вокруг клубилась тьма…

В довершение всего, пока смотрела так некстати явившееся видение, соседка тоже начала слезать и наступила мне на руку. Я взвыла…

– Спускайся скорее, мы должны все проверить, – затараторила Хиткович вместо извинений. – Покажу тебе лазейку слева, со стороны часовни…

– Что? – Все еще баюкая руку, я зло посмотрела на девушку: – Знаешь, еще слово про кладбище и пропавшую там траву, и я огрею тебя по голове, безжалостно бросив прямо здесь!

– Ты не понимаешь!

– Угу, – я начала осторожно спускаться, – не понимаю! Потому расскажи о своей потере кому-то еще. Профессору Савье, например. С учетом произошедшего, думаю, сейчас она жаждет подобного разговора.

– Ладно… Прости меня, Элизабет!

Соседка справилась со спуском гораздо легче, чем я, и сразу закашлялась, недоуменно оглядываясь по сторонам:

– Сколько дыма!

Опомнилась! Но на нравоучения не было времени, потому, схватив Хельгу за руку, я побежала в сторону академии, закрывая нос и рот платком.

По пути нас несколько раз толкнули, однажды я даже упала, но Хельга быстро помогла встать.

– Не паникуйте! – закричал кто-то впереди. – Вы создаете давку! Спокойно! Не…

Беднягу снесли, и он упал, закрыв голову руками.

Хельга, пробегающая рядом, тут же ринулась спасать жертву, а мне пришлось ей помогать. Давка стояла жуткая. Подняв парнишку, мы наконец добрели до общежития и, воспользовавшись отсутствием коменданта, провели пострадавшего в свою комнату.

Спасенный был сильно помят и еще больше растерян, он говорил невпопад и все время растирал большой синяк на правой щеке. Бедняге здорово досталось от перепуганной толпы.

– Как тебя зовут? – спросила я, глядя на этого высокого брюнета с огромными синими глазами.

Волосы его оказались всклокочены, лицо выдавало “породу”, а одежда была пошита из хорошей дорогой ткани. Мальчик явно не бедный, но отчего-то сильно неуверенный в себе. Таким он показался мне на первый взгляд.

– Миртон Ениган. – Вскочив, он протянул мне руку и легонько пожал мою ладонь. Потом посмотрел на Хельгу. Но та, распахнув окно, пыталась выпасть наружу, высунувшись почти всем телом.

– Ничего не видно отсюда! – выдала Хиткович раздосадованно. – Как бы хорошо иметь комнату в западном крыле!

– Я предвидел все это! – шагнув к ней, сообщил Миртон Ениган. – Предвидел! Понимаете?

Его голос под конец речи слегка осип.

– В каком смысле? – Хельга, к моему облегчению, отошла от окна и подала молодому человеку стакан с водой.

– Я знал, что горгулья полетит! – воодушевленно продолжал Миртон. – И видел на кладбище восставший труп! Сначала один, потом еще и еще! Но не успел никого предупредить!

– Тебе бы лекарю показаться. Подлечить… горло. Осип совсем! – Хиткович выразительно посмотрела на меня. – Наверное, нас комендант отругает, если узнает, что мы парня провели без спроса?

– Ох, я не хотел создавать вам неприятности, – расстроился Миртон. – Сейчас уйду. Спасибо, что не бросили меня там. Признаться, я не ожидал, что люди настолько…

– Ты ясновидец? – перебила парня я.

– Да, с третьего курса. – Он печально улыбнулся, на щеках появились шкодливые ямочки. – Но у меня приобретенный дар. Не врожденный. Потому он проявляется спонтанно и немного необычно, как болезненный приступ, что очень затрудняет жизнь.

– Представляю, – хмыкнула Хельга. – Ну ты иди, иди!

Я укоризненно посмотрела на соседку, вспоминая, как мы познакомились несколько часов назад. Тогда она вкатила в комнату телегу с растениями, не брезгующими перекусить человеком.

Кроме того, меня терзал шкурный интерес: какого рода видения преследуют мистера Енигана?

– Я думаю, Миртон, тебе нужно остаться, пока мы не убедимся, что все в порядке, – сказала с нажимом. – Ты все еще выглядишь очень бледным. Полагаю, комендант поймет и простит нам порыв милосердия.

– Спасибо вам, леди. – Ениган снова улыбнулся. – Вообще мужчинам не свойственно признаваться в страхах, но сегодня, мне кажется, случай особый! И я испугался! – Он отпил немного воды и, подавшись вперед, принялся жадно излагать весь тот бардак, что царил в его голове: – Начнем с того, что я проснулся от кошмара. Но все было, словно я сам проживаю случившееся. Как уже сказал, горгулья ожила! Я во сне был наблюдателем – не видел себя со стороны, только других! Но знаю, что смотрел на статую от юго-западных ворот еще до того, как она ожила. Знал, что вот-вот случится страшное, и пытался это в себе побороть. Я устал от предчувствий. У меня клокотало в груди, стучало в висках, кровь прилила к лицу. Да так, что казалось, глаза от напряжения наружу вылезут! Я почти убедил себя, что на этот раз все обойдется, но тут камень заскрежетал и исполин взметнулся в небо! Это было прекрасно и жутко одновременно… Словно легенда ожила. Потом я провалился в темноту, лишь слышал сбитое дыхание, голоса, спешные шаги. И вот снова в глазах прояснилось. Но лучше бы я уже проснулся! Там был оживший мертвец. Прямо передо мной! А следом шел еще один и еще… Я их не боялся, двигался навстречу и чувствовал азарт! Представляете? Еще подумал, что без посоха не обойтись…

Дверь в комнату с треском распахнулась.

– Ура гнилым головешкам, вы здесь! – поприветствовала нас Виктория Стоун. – Там такой ужас, не представляете! А они сидят, водичку пьют! А ну-ка дай…

Отняв у обомлевшего и внезапно притихшего Енигана стакан, Вики в несколько глотков допила воду и громко сообщила:

– Ладно! Вроде жить будем! Чего приуныли?

– Мы видели все своими глазами, – ответила ей я. – Отходим от шока. Кстати, знакомься, это…

– Ениган Предсказатель, – перебила меня Вики. – Знаю. Наслышана о твоих внезапных видениях. Это ведь ты заявлял, что тьма близко?

Парнишка внезапно нахмурился, опустил взгляд и вдруг вскочил, засобирался.

– Еще раз благодарю, что не бросили. Надеюсь, я не сильно вас утомил.

– Совсем не утомили, – попыталась снова удержать его я.

Хельга громко красноречиво зевнула.

Виктория приоткрыла дверь с самым дружелюбным комментарием из всех, что мне приходилось слышать:

– Заходи еще, если будет чем угостить трех милых дам. Я люблю мармелад, а Хельга редких траво-монстров. Элизабет, а ты?

– Я просто буду рада новой встрече.

– Это она из вежливости. Неси все, там разберемся.

– До свидания, – пробормотал Ениган, выбегая прочь из нашей комнаты.

Виктория проводила его взглядом и, закрыв дверь, побежала к кровати.

– Как тут мой Лапушка? Мне кажется, у него улыбка стала не такой радостной. Ему грустно.

– Неудивительно, – уже протирая листья своих растений, откликнулась Хельга. – Его настоящее “я” сегодня фениксом подрабатывало на глазах у половины академии. В огне – и выжило! Осталось убедиться, что оно в воде не тонет…

– Так вы серьезно все видели?! – Вики подошла ко мне, прижимая к груди куклу, желтые трусы которой чуть сползли с задней части, оголяя филей.

– Да, – ответила я, вспоминая натуральный вид Лапушки во всей нагой красе.

– И?

– И мастер Фенир устранил нечисть очищающим пламенем.

– Он стоял там голый! – с пакостной улыбкой дополнила Хельга. – Жаль, ты не видела!

– Ох, горелые угольки… – Виктория вернулась к своей кровати и сокрушенно покачала головой: – Теперь у него поклонниц еще больше станет! Мой проект… Только бы не погубить!

Я закатила глаза, снова услышав опостылевшую за день фразу, и уточнила у соседок по комнате:

– Вы вообще понимаете, что это не сон, не выдумки, не мифы! На кладбище был выброс темной магии! Если бы не каменная горгулья, вставшая на защиту академии, то мертвецы напали бы на живых! Возможно, это часть скорого прорыва! Какие проекты?..

– Если не сдам в конце года, конец света будет не страшен, – отмахнулась Виктория. – Ма с меня семь шкур снимет!

– Как бы мне на кладбище все-таки пробраться? – донеслись размышления вслух от Хельги. – Вдруг хоть что-то из травы уцелело?..

Наверное, в тот самый миг я окончательно осознала, что снова нахожусь в академии в качестве студентки. А здесь у всех было одно правило: война войной, а сдача экзаменов, зачетов и практических работ по расписанию. И – о, боги! – я с ужасом осознала, что скоро также должна буду решить, каким станет мой проект для защиты на итоговой годовой аттестации.

Жизнь человека не проста, а у студента жизнь еще сложнее!