Я рассеянно кивнула. Мадам выглядела претенциозно, странно, и в то же время, весьма изящно. В ней была видна леди старой закалки, из тех, кто не менял своих вкусов вместе с новыми веяниями моды, оставался верен себе, и шел напролом к своим целям. Даже наряд был на ней из прошлой эпохи – изящное платье, подчеркнутое черным корсетом с алыми вставками, широкая шляпка и меховой воротник из песца, окутывающий шею.

– Анжела Сильвер, – представилась она, протягивая руку для рукопожатия, а после повертела в руках мой портсигар с сигариллами и вернула обратно, следом доставая из сумочки собственные. – Запомните, мисс Харрисон, если вы курите в стремлении быть ближе к моде, то бросьте это дело. Искусственный пафос еще никого не сделал привлекательным. Ежели вы хотите травиться дымом ради чего-то иного: того, что требует ваша душа, найдите свои сигареты. Свой запах, свой особый табак, – она раскрыла портсигар, где ровным слоем лежали ряды разноцветных сигареток, явно с разными вкусами. Анжела достала бордовую и ловко заправила в мундштук. – Отчего-то мне кажется, что вы – вишня, мисс Харрисон. Знавала я когда-то одну вишню, лет двадцать назад… – в ее голосе появились горькие нотки сожаления и грусти, от которых она тут же будто отряхнулась. – Но мы сейчас не об этом. Возьмите и попробуйте.

Она вернула мое имущество обратно, и я с сомнением поднесла трубку ко рту. Леди Сильвер чиркнула зажигалкой и выжидательно уставилась на меня.

– И все-таки, вы стопроцентная вишня, – когда я выдохнула первые клубы, констатировала она. – Редкий типаж женщин.

Я могла только пожать плечами. В типажах женщин я точно разбиралась плохо, но вот мнению этой странной женщины почему-то верила. От нее веяло располагающей к себе добротой В отличие от остального контингента, собравшегося здесь, Анжела Сильвер не вызывала во мне волн антипатии, скорее наоборот.

– Сейчас начнется ярмарка тщеславия, – как-то невесело произнесла она, обращая мое внимание на сцену, куда как раз выходил распорядитель. – Интересно, во сколько миллионов в этом году оценят девичьи слезы.

Я с опаской покосилась на нее.

Дамочка не просто озвучивала крамольные мысли, она не боялась этого делать в открытую. Здесь, в Квартале, перед незнакомкой, которую видела в первый раз. Да кто она, черт возьми, тогда такая?

– Дамы и господа, – зычный голос седовласого франта разнесся по залу. – Рад приветствовать всех вас здесь, в святая святых, где собраны жемчужины красоты Панемского Государства, – он махнул рукой и потайная дверь за его спиной открылась. Одна за другой, вереницей вышли девушки-суккубы. Я насчитала двадцать восемь, и Лиз была среди них. Распорядитель продолжал: – Богини, хранящие свою непорочность для истинной любви. Быть может это кто-то из вас! – он заговорчески подмигнул сидящим на стульях. Там, в первых рядах я заметила рыжего Кранмерда, чуть поодаль – Деймона Сакса. – Напомню главные правила вечера. Каждый присутствующий может оставлять ставки лишь на ту девушку, с которой до этого у него была ночь иллюзий. Во избежании, так сказать, хитростей со стороны наших очаровательнейших Богинь.

Какое лицемерие! Я так плотно сжала челюсти, что зубы заныли от глухой боли.

– Утром… – распорядитель подвел к себе одну из суккубов и пальцем заставил ее приподнять подбородок, и, как на демонстрационном материале, показал. – Утром вы обязаны снять с девушки ее очаровательное колье и вернуть украшение в Квартал, а свою гостью отпустить с причитающимися ей дивидендами.

Я все же скрипнула зубами. Вернувшийся Артур, ободряюще погладил по плечу. Мне следовало лучше сдерживать себя, но спокойствие с каждой минутой давалось мне все с большим трудом.

– Итак, начнем! – помощники вытащили к распорядителю трибуну и вручили молоток. – Первый лот – мисс Брайна Ашторс.

Из рядов иллюзорниц выступила миловидная шатенка, она была слегка полновата, но что-то мне подсказывало – вес дамочка наедала не просто так.

Распорядитель же принялся нахваливать Брайну, расписывая все ее достоинства, в конце озвучил цену:

– Начальная ставка – тридцать миллионов!

Я едва не подавилась. Артур не шутил, когда говорил, что здесь за ночь прожигают состояния. Баснословные деньги, феерически огромные.

Зал же молчал, желающий прикупить ночку с мисс Ашторс не нашлось. Тянуть дальше, выжидая, распорядитель не стал:

– Следующий лот, – объявил он. – Мисс Симона Лэнд.

Сценарий повторялся. Суккубов расхваливали, но покупателей не находилось, а вот стоимость начальных ставок все возрастала.

– Мисс Лизабет Фокс, – прозвучал голос ведущего, и я вздрогнула. – Дочь покойного миллиардера Аластара Фокса. Судьба изрядно потрепала бедняжку во время войны. Она голодала, ютилась по сараям, спасая свою жизнь, но к счастью – наши доблестные солдаты нашли ее и сберегли от ужасной участи, быть убитой вражеской пулей. Уже несколько лет мисс Фокс живет в тепле и уюте Квартала, и как вы можете убедиться, – ее красоту и изящество не смогла повредить даже война. Чего, к сожалению, нельзя сказать о голосе. Лизабет нема, но это скорее ее милая изюминка, чем недостаток. Ведь мы, мужчины, знаем, как порой раздражает женская болтовня!

По залу раздались смешки. Большинство шутку явно оценило.

– Цена – сорок пять миллионов!

Нервно впилась пальцами в руку Артура, наверное завтра там останутся синяки. Я не смотрела на мужчин-толстосумов, размышляющих над тем, готовы ли они отстегнуть целое состояние за ночь с Лизой, я смотрела сестре в глаза. Так же, как и она в мои.

Казалось, мгновения растянулись в вечность, прерванную голосом распорядителя:

– Следующий лот – мисс Маранда Старк!

Лиза сделала шаг назад, а из толпы суккубов вышла кукольного вида брюнетка с огромными, по-детски наивными глазами. Мужчины на стульях оживились. Многие приосанились и уставились на распорядителя в ожидании цены. Тот не стал тянуть, расписывая достоинства милашки. Видимо, их и так все прекрасно знали:

– Пятьдесят миллионов!

Что тут началось.

– Пятьдесят один!

– Прибавляю!

– Пятьдесят пять!

Ставки выкрикивались одна за одной, я же следила за реакцией несчастной. С каждым повышением цены она едва заметно вздрагивала, понимая, что ее судьба на сегодня уже решена, вопросом оставалось – лишь с кем она уйдет.

– Сто миллионов, – лениво бросил кто-то, и все обернулись на Председателя Совета управления. Свою ставку Фредерик Кранмерд произнес с победным выражением лица, явно с удовольствием перебивая всю игру своим конкурентам.

В зале воцарилась тишина. Лишь стук молотка…

– Сто миллионов, раз. Сто миллионов, два. Сто миллионов…

– Сто пятьдесят! – со стула встал Деймон Сакс, оглядел весь зал, остановился взглядом на Кранмерде и спросил, словно бы у всех, но я почему-то поняла, что адресовано это Фредерику. – Кто больше?

Скрип зубов рыжего, казалось, услышали все.

Три новых удара молотка, и Миранду Старк подтолкнули со сцены прямо в руки покупателя.

– Продано! – возвестил распорядитель, а у девчонки же из глаз брызнули слезы.

Дальнейшая ее судьба была словно никому не интересна. Объявили следующий лот, и зал потонул в новой схватке торгов. Казалось только я, слежу, как двое – Деймон Сакс и еще совсем девчонка Миранда, покидают зал

– Взгляни на это иначе, – произнесла Анжела, прочитав эмоции, бурлящие у меня внутри. – Завтра она обретет свободу, пускай через боль и слезы.

Я перевела взгляд на нее. Плохой из меня выходил шпион, если абсолютно незнакомый человек разгадал меня за две минуты.

– Когда я впервые оказалась на этих торгах, то плакала. С какой стороны не посмотри, но для женщин это тяжелое зрелище. Ты еще вполне сдержанно себя ведешь, – подбодрила она.

– Вы здесь каждый год бываете? – почему-то спросила я.

Она кивнула.

– Положение обязывает, уже многое повидала. Вот помяни мое слово – Кранмерд сегодня тоже не уйдет один. Эти двое всегда уходят не одни.

Анджела как в воду глядела. Своя суккуба досталась и Фредерику. Пусть и дешевле, но он выкупил финальный лот. “Вино с выдержкой” – как выразился распорядитель, ту самую рыжую с потускневшим от времени клеймом.

Кажется, она была даже рада.

Хотя это было не удивительно. Неволя, пусть и в золотой клетке, ломает. Я была даже не уверена, что сама смогла бы стойко выдержать десяток лет в этом месте и не свихнуться.

– И все же, не понимаю, – пробормотала я. – Какой смысл покупать девственниц, пусть и суккубов, ради одной ночи? От того, что они видели фантазии сотен мужчин, они не стали опытнее в постели, да и неужели самим мужчинам понравится бесчувственное полено в постели, либо отбивающаяся и заплаканная жертва.

Я надеялась, что ответ мне даст Артур, но вместо него, сопроводив свои слова злым саркастичным смешком, ответила Анджела:

– Ты удивишься, когда с возрастом узнаешь, какие ужасные вещи порой возбуждают мужчин. Меньшее и самое безобидное из них – женские слезы во время секса. Что же касается неопытности суккуб, то в этом весь и смысл. Быть первым, отобрать добычу у соперника, показать, кто главный на этом празднике жизни, – она махнула рукой в сторону уходящих со сцены иллюзорниц. – Заметь, по итогу купили самых дорогих, как и в прошлом году, и все сезоны до этого. Даже не будучи гадалкой, я уже сейчас могу сказать, кто уйдет с торгов в следующий раз.

– И кто же? – сердце пропустило удар, ведь я прекрасно поняла, куда клонит госпожа Сильвер.

– Немая Лизабет Фокс, и вторая… Все время забываю ее имя, – Анджела зажмурилась, прищелкивая в воздухе пальцами, явно пытаясь вспомнить. – Да, в принципе, и не важно. Эти двое точно, возможно, еще кто-нибудь третий присоединится, если мужчины решат быть особенно щедрыми.

Огромных сил стоило сохранить лицо. Выходило, что на освобождение Лизы у меня двенадцать месяцев, если не меньше. И время пошло…

– Аманда! – невмешивающийся до этого в наш разговор Артур, решил что самое время напомнить о своем существовании. – Торги закончились, мы можем ехать домой.

С Анджелой распрощалась как-то смазано, обменявшись лишь формальными фразами. Отчего-то мне казалось, что это не последняя наша встреча. Если госпожа Сильвер знала так много обо всех вокруг, то наверняка очень часто появлялась на светских мероприятиях.

Уже на выходе из особняка, в огромном холле, мы вновь столкнулись с Фредериком Кранмердом. Рыжий готовился отбыть из Квартала вместе со своей “покупкой”. Он по-хозяйски лапал бедро девушки, сильно прижимая ее к себе, заставляя едва ли не склониться к нему ухом, в которое что-то жарко нашептывал. Судя по бледному лицу суккубы, рада она уже не была.

Мы с Артуром проходили мимо, когда до меня долетел обрывок фразы:

– А потом возьмусь за твои хорошенькие ушки и натяну этот накрашенный ротик до самых яиц. И только попробуй блевани, сучка! Будешь сосать так, чтобы отработать за ночь, каждый вложенный в тебя медяк!

Я дернулась в их сторону, но Артур силой удержал меня за предплечье.

– Сцепи зубы и иди дальше, – натянуто улыбаясь, процедил он. – И помни, зачем мы здесь. Ей ты уже ничем не поможешь.

Нехотя и, буквально выжимая из себя подобие улыбки, я двинулась дальше. Но кто бы знал, как хотелось развернутся и расцарапать лицо этому мерзавцу. А лучше убить… наверное, будь у меня в сумочке револьвер…

Садясь в машину, я все еще сдерживала себя, хотя эмоции рвались наружу, а щеки пылали.

Видя мое состояние, Артур вдавил педаль в пол. Одними из первых мы покинули Квартал.

– Я ведь предупреждал, что следовало уехать раньше, – произнес он, глядя на дорогу не мигая.

Ему было немногим лучше моего, а во многом даже хуже. Просто его готовили к подобной работе и учили самоконтролю с детства, но даже это не отменяло того спектра эмоций, который он сегодня пропустил через себя. Еще и я своей несдержанностью добавляла.

Менталист и этим все сказано.

Нет, Артур не умел читать мысли, как заверяли слухи бродивших вокруг этого дара. Он просто чувствовал эмоции окружающих, эмпатия на тонком уровне, мог определить истинные чувства человека, или навязанные иной магией.

Исключение было только одно – на магию суккубов его дар не срабатывал, но это не мешало ему чувствовать наши переживания.

– Ты почти сорвалась, – сказал он, когда мы подъехали к дому. – Твоя импульсивность может погубить нас.

– Но ведь ты сам слышал, какие гадости он говорил ей.

– Я больше чем слышал. Считай, я это прочувствовал: от его возбуждения, до ее страха. Вот только помочь мы ей ничем не можем, даже если очень захотим!

Я опустила взгляд вниз и теперь бездумно разглядывала автомобильные коврики под ногами.

– А если он убьет эту несчастную. Он же псих! Кто знает, какие там у него еще желания на эту ночь.

Боковым зрением я видела, как Артур полностью повернулся ко мне, потянулся, чтобы развернуть лицом к себе, приподнял мой подбородок пальцем и посмотрел в глаза.:

– Я понимаю, что тебя к заданию готовили в суматохе, за несколько недель, и всех тонкостей не знать ты можешь. Но про магические контракты ты ведь должна была слышать?

Я кивнула. Были раньше такие. Можно сказать, на них держалось общество и власть Панема. Кто нарушал контракт, того постигала страшная кара – полная потеря воли и фактическое рабство в пользу второго участника контракта. Вот только генерал Сакс, когда пришел к власти, объявил магические договора вне закона едва ли не первым указом.

– Контракты запрещены! – уверенно произнесла я.

– Гражданским запрещены, но в интересах государства… – многозначительно протянул Артур. – А суккубы – это именно такой интерес. Их заставляют подписывать документы об услужении клиентам, но любой договор подразумевает обратные уступки. Суккубам гарантируется содержание и безбедное существование во время жизни в Квартале, и денежное довольствие, плюс сохранение жизни после того, как они Квартал покинут. Взамен на иллюзии, полное неразглашение даже случайно узнанной информации из сознания клиента, и… девственность. Исключение только одно: если интересы Государства окажутся выше!

– Например? – я ухватилась за призрачную лазейку для Лизы.

– Даже представить себе не могу, – пожал плечами Арти. – Но, возможно, Панем все же рассчитывал или рассчитывает, когда-нибудь использовать суккубов в качестве шпионов. И тогда дача показаний в интересах Государства вполне вероятна.

– Такими темпами скоро больше не останется суккубов, – говорила я зло. Пускай, все это варварство в Квартале назвали цивилизованным словом – аукцион, но по факту это было очередным уничтожением иллюзорниц. Истребление популяции, просто более медленное и извращенное. – Еще пара десятков лет, и некого будет использовать!

– Я бы не был так уверен, – неожиданно возразил Артур. – Например, в Квартале уже несколько лет нет тех, кто уже имел связь по любви и родил дочерей. Где они, нам неизвестно. А ведь способности все еще при них.

Я нахмурилась, пытаясь представить, чтобы могла означать эта информация.

– А дочери?!

– А дочери тут. Подрастают в Квартале. Первые вот-вот приступят ко “взрослой работе".

Быстро прикинула в уме новую, изменившуюся картину мира. Что же выходило?

Молодые девственные суккубы в Квартале, а те, кто постарше, не пойми где, и даже не известно, живы ли вообще. Хотя, наверняка, живы. Зачем просто так убивать тех, кого можно использовать много десятков раз?

Меня передернуло от пришедшей на ум мысли.

Что, если эти несчастные попали в сексуальное рабство к таким уродам, как Кранмерд? Иллюзорницы, которые уже никогда не потеряют талант, и которых можно мучить бесконечно.

По спине пробежали мурашки.

– Вот именно поэтому я был против, чтобы ты ехала, – неожиданно произнес Артур. – Ты вся фонтанируешь эмоциями и абсолютно не умеешь их скрывать, а это угроза всей операции.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– Любой случайный менталист раскусит тебя на раз-два, как нечего делать. Если мы не знали, что Деймон Сакс целитель, то кто поручится за то, что среди его окружения нет таких же, как и я? Мы ходим с тобой по лезвию ножа, крошка Ло, и если я это делаю хотя бы в ботинках, то ты танцуешь босиком!

Мой взгляд потупился. Артур был стопроцентно прав. На аукционе я вела себя непростительно неосторожно, была открытой книгой даже для незнакомых людей, а ведь если я провалю задание, тогда у Лиз точно не будет никакой надежды на свободу. У меня, впрочем, тоже.

– Обещаю, что стану более осторожна. Буду сдержана, улыбчива, любезна и мила до зубовного скрежета.

– Этого мало, – отрезал Артур. – Флора играла дурочку настолько убедительно, что порой даже я верил в ее непроходимую тупость.

– Что ж, тогда разбиться в автомобиле по пьяни весьма достойное завершение ее гениальной актерской карьеры, – вспылила я. – Флора явно переиграла в погоне за убедительностью.

Слушать то, как Артур отчитывает меня, а ее хвалит, мне не нравилось. Впрочем, сейчас в этом не было никакого смысла. После того, как меня представили в Квартале Амандой Харрисон, на задании могла остаться только я.

– Нам придется изменить линию твоего поведения, – со вздохом то ли предложил, то ли констатировал Артур. – Только так твои эмоции будут более или менее естественными даже для менталиста.

Я вопросительно глянула на него, молча ожидая, что же он предложит.

– Будь собой, прочь жеманные улыбки и ужимки. Максимальная естественность в рамках своей легенды. Тебя проще выдать за умную, притворяющуюся дурой, чем за истинную идиотку.

На лице невольно возникла легкая улыбка:

– Сочту это за комплимент.

– Ты даже сейчас соображаешь чересчур быстро для обычной богатенькой дочурки магната. Впрочем, это огромный плюс! Будешь выгодно выделятся на фоне остальных золотых барышень высшего света. Деймон Сакс нам сегодня явственно продемонстрировал, как он относиться к подобным дамочкам. Весьма и весьма пренебрежительно.

Я кивнула:

– Значит, я по-прежнему ищу выгодного замужества, но теперь торгуя не только личиком, улыбкой, аппетитными формами, но и умом?

– Примерно так, дорогая, – подтвердил Артур. – А теперь нам пора домой. Мы и так уже подозрительно долго беседуем в автомобиле. Сегодня это не критично, но уже завтра нужно будет подобрать прислугу в дом, и я почти уверен, кто-нибудь из Совета Управления обязательно подошлет своих людей к нам в ближайшее окружение. А шпионы, поверь, будут докладывать хозяевам о каждой нашей странности.

Поморщилась, как от зубной боли, вспоминая, что завтра мне действительно нужно будет заняться подбором персонала. Столичный особняк Томаса Харрисона до моего приезда пустовал за ненадобностью, а Артур, работая в столице, предпочитал снимать номера в отелях. Но когда в город приехала я, его любимая сестрица, настало время привести дом в божеское состояние.

В конце концов, возможно, наше задание потребует проведения громких вечеринок на собственной территории, а, значит, нужно было соответствовать уровню здешней богемы уже сейчас. Правда, я бы с удовольствием никого не нанимала и предпочла и дальше свободно общаться с Артуром, хотя бы дома.

– С завтрашнего дня все важные переговоры, – инструктировал он, – только в моем кабинете или спальне. В любых иных местах – мы брат и сестра. Аманда и Грегор Харрисоны.

Артур говорил еще очень долго, напоминая мне о десятках рабочих мелочах, довел до моей комнаты и уже у самых дверей, перед тем как оставить меня одну, произнес:

– Прости, если был сегодня с тобой груб, крошка Ло, – он положил мне руки на плечи и легонько притянул к себе, чтобы обнять. – Просто ты мне как сестра, и я очень за тебя боюсь.

Мое сердце пропустило гулкий удар, а я устало ткнулась носом в пахнущую терпким парфюмом широкую грудь.

– Отдыхай, крошка Ло, – его губы едва слышно коснулись моей макушки. – Спокойной ночи.

– И тебе, – пробормотала в ответ я.

Уже в комнате, лежа в постеле, я долго думала, разглядывая потолок, о том, что Артур в одном все же ошибался. Не всеми эмоциями, которыми я фонтанировала, были и те, что научилась тщательно скрывать уже долгие годы. Прятала в душе и не желала выдавать одному очень близкому мне менталисту.

Я любила Артура Огюста Франца – сына главы разведки Арсамазской империи…