4. Новый друг

Я вернулся на свет, когда меня почесали за ушком. Человечьи пальцы, очень ласковые, добрые, нежные, как у моей чудесной Инес, только сильнее. Гораздо сильнее. Это мужчина. Я открыл один глаз и услышал:

– Очнулся, дружок?

Голос… Я не мог не узнать этот голос! Храбрый путник, отважный сеньор, я сразу ведь догадался – он достоин удачи! Я потянулся и муркнул, вызвав его улыбку. Сеньор почесал моё пузико, приговаривая:

– Славный котище! Что за глупость обзывать тебя колдуном! А, гроза окрестных мышей? Я так рад, что ты выжил! Можешь справлять второй день рождения.

Строго говоря – третий, но об этом никто не знает.

Я постарался хорошо рассмотреть доброго человека. Улыбчивый, молодой, взгляд его карих глаз удивительно светел.

И понимающий.

– Хочешь есть? Кот в нашем замке любил колбасу. Рыжий негодник, ворчливый, но мы были друзьями.

Кто б сомневался. Колбаса – очень неплохо.

В дверь постучали.

– Дон Себастьян! Там пожилая сеньора, клянётся: её кот безобиден, хотя и чёрный.

Меня нашла сеньора Фелисия!

– Вот как? Отважная женщина, – мой новый друг всерьёз выказал ей уважение. – Она в приёмной?

Слуга подтвердил и со страхом добавил:

– Там герцогиня ещё…

– Ей-то что нужно? – сердито буркнул дон Себастьян.

Я мог бы ему рассказать, если б люди меня понимали.

– Ладно, иду, – посмотрел на меня. – Жди, скоро тебя хозяйке верну.

Так вот он какой, инквизитор Себастьян де Суэда… Местные человечьи кошки бывают противные, но вкус у них есть – не отнять.

Мой новый друг чуть задержался, надевая шпагу, а я решил – сейчас как раз время испробовать дар, о котором поведала сеньора Пепита. Мягко спрыгнул на пол так, чтобы уйти из поля зрения благороднейшего из сеньоров, подумал – а как это делается? – но не успел поразмыслить, как шерсть наэлектризовалась. Ага, значит так! Я – сообразительный и волшебный колдовской кот! Осторожно выскользнул в дверь вместе с сеньором и последовал за ним на небольшом отдалении. Меня действительно никто не видел. Прекрасно.

***

Дон Себастьян дошёл до приёмной, где его, нетерпеливо топая ножкой, ожидала прекрасная дама, которую ему ничуть не хотелось видеть. Приёмная, частично и канцелярия, была большой комнатой с громадным камином, на полке которого хватило бы места для медведя, не то что для изящного благовоспитанного любопытного котика. Стражники и секретарь делали вид, что их не касается разговор её светлости герцогини де Медина и непреклонного следователя, но тихонько подглядывали, ожидая для себя развлечения.

Донья Мария нарядилась в блестящую разноцветную шкурку. Человечьи кошки почти лишены меха, им приходится кутаться в тряпки, но свою голую кожу они считают привлекательной для человечьих котов. Шея, грудь и руки по локоть были слегка прикрыты серебряным кружевом, еле державшимся, стоило потянуть сквозняку. И стоило ей чуть энергичнее двигаться, а энергии у неё было хоть отбавляй.

– Вы бессовестный, наглый, отвратительный негодяй! – она без «здравствуйте» набросилась на моего друга.

– Ваше мнение обо мне очень важно, донья Мария, но я уже имел честь его выслушать неделю назад, – невозмутимо ответил ей дон Себастьян.

– Как вы посмели арестовать герцога?! – дама слегка повернулась, и пышный золотой локон шаловливо выбился из-под мантильи.

– Три недели назад.

– Я отправила письма всем нашим родственникам!

– Жду их визита.

– И королю!

– Буду счастлив, если он уделит время моей скромной персоне.

– Время? Вас под суд отдадут за вашу дерзость! – герцогиня так волновалась, что кружева соскользнули на талию. Драгоценные камни в изящной оправе сверкали на светло-карамельной груди, как на витрине.

Дон Себастьян её не удостоил ответом, равнодушно пожав плечами. Герцогиня сделала шаг в его сторону, но он не сдвинулся с места, остановив женщину ледяным взглядом. Неясно, как бы продолжилась эта комедия, но в комнату без доклада вошла ещё одна дама, на которую молодой человек посмотрел так же сурово. 3ато стражники оживились.

Не инквизиция, а проходной двор. Или эти усатые негодяи, прислонив алебарды к стене, нарочно пускают человеческих кошек навестить лучшего из человечьих котов?

Новая кошка была в чёрной шкурке, как я, а вот её волосы отливали сверкающей медью. Шкурка уложена так, что молочная кожа казалась белой как снег. Очень и очень ничего себе кошка. К благородному моему другу она подошла с другой стороны и завлекала его иначе.

– Ах, дон Себастьян! – мёд, восторг, патока. – У меня никогда не хватит слов отблагодарить вас!

– Поверьте, донья Эстрелья, мне достаточно слов, которые я от вас уже слышал.

– Донья Эстрелья! – герцогиню рассердило появление второй кошки, претендующей на того же кота, что она. – Вы, кажется, в трауре? Мудрено догадаться. Покойный граф де Гарофа для вас остыл куда раньше, чем умер.

– Ах, донья Мария! До чего же я рада вас видеть! Ни за что не подумала бы, что, навещая супруга, вы зайдёте в приёмную и, конечно, случайно, встретите благородного сеньора де Суэда.

– Этот благородный сеньор устроил в нашем дворце такой обыск, что до сих пор всё вверх дном! Дон Себастьян, вы обязаны вновь навестить наш дворец в ближайшее время и посмотреть, что натворили.

Инквизитор не успел ответить донье Марии, как вдовушка, взмахнув ресницами, нежно пропела:

– Дон Себастьян, вы, конечно, так заняты, но если у вас выпадет время досуга, я постараюсь сделать ваш визит ко мне как можно приятнее.

Не знаю, как мой друг осадил бы приблизившихся к нему вплотную соперниц, но взгляд его привлекло что-то за спиной стражника, стоявшего у дверей. Как я мог не заметить! У стеночки робко жалась сеньора Фелисия! Она испугалась сурового вида следователя и его надменности со знатными дамами, но не ушла! Я горжусь ею.

Приветливая улыбка озарила прекрасное лицо благородного инквизитора. Обе доньи смолкли на полуслове, сразу не догадавшись о причине преображения, поняв только: дон Себастьян ни одну из них не предпочитает другой. Стоило графине и герцогине увидеть, что предмет их вожделения всего лишь по какому-то делу разговаривает со старушкой, как они вернулись к шипению друг на друга.

Дон Себастьян обратился к сеньоре Фелисии чрезвычайно учтиво:

– Вы хозяйка чёрного кота?

– Да, и клянусь – он самый обыкновенный, не колдовской. Прекрасный охотник, спасибо ему, у меня ни зёрнышка в кладовке не пропадает с тех пор, как я пустила Негрито в свой дом, – сеньора Фелисия, ободрённая теплотой в голосе инквизитора, осмелилась поднять на него глаза.

– Не сомневаюсь, сеньора. Ваш малыш гостит у меня, сейчас принесу. Передайте соседям от моего имени, что им не нужно бояться Негрито.

Я побежал скорее вперёд, чтобы стать видимым прежде, чем дон Себастьян вернётся за мной, решив судьбу всё-таки не искушать и держаться от наших соседей подальше, но я недооценил своего друга. Вручив меня моей доброй хозяйке, сеньор сделал ей знак чуть обождать, отмахнулся от дам, сел за стол, написал несколько строчек и велел секретарю поставить печать.

Секретарь вытаращил глаза.

– Сеньор, я на этом должен поставить печать инквизиции?!

– Я сказал недостаточно громко, вы не расслышали?

– Что вы, что вы, дон Себастьян, как прикажете…

Я наблюдал с рук хозяйки, как всё ещё ошеломлённый человек прикладывает к небольшому листку внушительную печать, как вытянули шеи любопытные доньи и стражники, и как сеньора Фелисия потрясённо прочла вслух:

– Свидетельство инквизиции… Выдано в том, что чёрный кот по кличке Негрито не оборотившийся колдун или ведьма, и не сообщник… Сеньор!

– Да, сеньора?

– Я вам так благодарна!

– Не стоит. Думаю, ваши соседи не усомнятся в выводе инквизиции.

Голос инквизитора стал жёстким, опасным, я бы на месте соседей не усомнился. Сеньора Фелисия тоже была уверена на их счет и заулыбалась:

– Мой зять не раз говорил: де Суэда – справедливые люди. Я бы не посмела прийти к инквизитору с другим именем.

– Вот как? – дон Себастьян приподнял брови.

– Он служил в полку дона Эстебана, вашего отца. Лейтенант Алонсо Рамирес.

– Что ж, синьора, не имел чести быть с ним знаком, но рад оказать небольшую услугу его семье. До свидания, – дон Себастьян учтиво наклонил голову, повернулся и направился к двери, отделавшись от остальных общим поклоном.

Дамы попытались ему ещё что-то сказать, но он яростно сверкнул глазами на них, они враз вздохнули, а секретарь уронил под стол что-то важное и бросился поднимать это. Уже из-за двери до нас донеслось:

– Я хочу пофехтовать перед обедом. Пойдёте со мной?

– Конечно, дон Себастьян! Мы в прошлый раз отрабатывали удар… – голоса в отдалении скоро стихли.

***

Я надеялся, что на сегодня закончились представления для меня и служащих инквизиции. Зря. Сеньора Фелисия не посмела выйти из приёмной раньше, чем знатные дамы, и мы с ней застали очередную ссору из-за нашего доброго друга. На сей раз не между женщинами.

Герцогиня, как выше титулом, задрала нос и первой проследовала к своему экипажу. Графиня, сделав вид, что замешкалась, глядя в окно, выждала несколько минут и тоже направилась было к двери, но столкнулась с очередным посетителем популярнейшего в городе заведения – святой инквизиции.

Мужчина лет тридцати, богато одетый, но с неприятным лицом и нескладный, радостно бросился к донье Эстрелье.

– Я только что из столицы, дорогая кузина. Как удачно застал вас здесь! В моей власти – снять с вас все обвинения. Надеюсь, теперь…

Графиня без жалости будто вылила на любезного родственника ушат ледяной воды.

– Дон Диего, вы опоздали. Следователь инквизиции уже полностью меня оправдал. Вам я ничем не обязана.

Она проплыла мимо кузена, а мужчина с горечью провожал её взглядом. Одно плечо у него было выше другого.

5. Поздние посетители

Домой мы вернулись с триумфом. Сеньора Фелисия обошла всех соседей, показав им свидетельство с подписью «Себастьян де Суэда» и печатью святого суда. Моя дорогая Инес гладила меня, обнимала, кормила, шептала мне, какой я хороший. В доме устроили маленький праздник, с лучшими пирожками для хозяев и немногих гостей, с угощением для меня. Поверив свидетельству инквизиции, вчерашние враги наперебой искали моего расположения, молодые при этом поглядывали на Инес, она ведь чудесная юная кошечка – пушистая, шустрая, лёгкая. Конечно, пушистая у неё только шерсть, положенная человеческим кошкам – мягкие волнистые волосы цвета кофейных зёрен, ресницы – длинные, как у моего друга из инквизиции, брови – ровные, тонкие, пожалуй, они не пушистые, но красивые всё равно. А уж эти блестящие глазки! Красивее только мои!

Наконец, соседи ушли по домам. В Сегилье не принято засиживаться за полночь – на рассвете простолюдины начинают добывать себе хлеб.

Убирая со стола, Инес спросила сеньору Фелисию:

– Бабушка, ты говорила, что не осмелилась бы пойти выручать нашего малыша, будь следователь не де Суэда.

– Отец тебе не рассказывал о своём полковом командире?

– Только что он благороднейший человек, очень смел и сведущ в военном искусстве. И всегда добавлял – от войны женщинам нужно держаться подальше.

– Нужно, но не всегда убежишь. Ты уже не ребёнок. Должна понимать, что с женщинами случается, если город берёт неприятель.

– Не только с женщинами… – прошептала Инес, наклонив голову.

– Да, не щадят ни стариков, ни детей. Всех убивают, кто мешает солдатам пограбить.

– Старший сеньор де Суэда…

– Не задерживал жалованье, не позволял воровать интенданту, лекарей нанимал самых лучших. Следил, чтобы и в тяжком походе солдаты могли отдохнуть. В полку его слушались беспрекословно, а он не позволял грабить, даже… – сеньора Фелисия запнулась и замолчала.

– Даже что?

– Даже в нарушение прямого приказа командующего.

– Быть не может! Командующий приказывал грабить и… убивать? Не может быть, ведь эспанцы – не мовры!

– Дитя… так принято на войне. При подавлении бунта – подавно.

Мы с Инес напряглись. Её исколотая иголкой нежная ручка вцепилась в мою шерсть на загривке. Мы не могли отвести глаз от сеньоры Фелисии, а она, вздохнув, продолжала:

– Герцог Альда объявил: солдаты полка, который возьмёт мятежную крепость, могут в ней освежиться. Значит – грабить сколько угодно и не миловать никого. Крепость взял полк, где служил твой отец под началом дона Эстебана де Суэда, но тот велел повесить только зачинщиков бунта, а трогать простых горожан запретил. Ещё после боя распорядился всем солдатам и офицерам искупаться в реке или хотя бы облиться водой.

– Освежились… – Инес улыбнулась и погладила меня, а я замурчал. Отец нашего друга отлично придумал, сын, конечно, в него.

– Герцог был в ярости.

– Неужели? Его рассердило великодушие?

– Награбленное можно зачесть за счёт жалования, а тем, кто отличился, когда не разрешается или нечего грабить, жалование даже задерживать невозможно – возмутится вся армия.

Ай да дон Эстебан! Что дальше?

– Герцог не вправе был наказать лучшего из полковников своей армии, но ни повышения, ни награды дон Эстебан не получил. Вскоре он унаследовал титул и вышел в отставку. Ладно, милая моя, засиделись.

***

Мои хозяйки собрались умыться и спать, но зря понадеялись отдохнуть. В калитку тихонечко постучали. Сеньора Фелисия испугалась:

– Добрые люди так поздно не ходят! – но подошла и спросила: – Кто здесь?

– Откройте, не бойтесь. Не открыть для вас хуже.

Этот голос я узнал без труда. Кто бы подумать мог, сама герцогиня!

Донья Мария, оставив охрану перед крыльцом, бесцеремонно прошла через дверь и брезгливо поморщилась. Инес на всякий случай спряталась в комнату, а меня герцогиня потребовала принести.

– Ваша светлость, чем я обязана высокой чести?

Знатная дама сначала невежливо отмахнулась, старательно рассматривая меня. Я важно прикрыл глаза и махнул хвостом. Я не просто какой-нибудь кот, а кот со свидетельством инквизиции! Именно это во мне и было ей интересно.

– А ты ведь колдунья, пирожница!

– Господь с вами, сеньора! Боже меня упаси!

– Вздор! Не пытайся меня обмануть! – Герцогиня щёлкнула тонкими пальцами, и вдруг перед ней возникло из воздуха тонкое серебристое зеркало.

Дама с удовольствием в него посмотрелась, усмехнулась, глядя на ошеломлённую сеньору Фелисию, сверкнула глазами, поняв, что и на меня произвела впечатление. Зеркало вспыхнуло и исчезло прозрачным туманом.

– Не смей мне перечить и помни, кто я! – добавила герцогиня высокомерно. – Будешь болтать, даже сеньор де Суэда не спасёт тебя от костра.

Сеньоре Фелисии пришлось смиренно спросить:

– Чем же я могу быть полезна такой важной даме?

– Не ты, а твой кот, – она вновь наклонилась ко мне. – Дон Себастьян привязал к себе это животное свидетельством со своей подписью, не догадываясь, что и сам теперь привязан к нему.

Что за вздор? А она продолжала, смотря на меня:

– Я проведу ритуал и доберусь до твоего господина.

Он мой друг, а не мой господин!

– Я это сделаю и… – зелёные глаза герцогини слегка затуманились, руки взметнулись наверх, женщина заложила их за голову и выгнулась в предвкушении. – Приворожу к себе красавчика инквизитора.

Мррр… мерзкая гадина! Не буду впредь её называть славным именем нашего племени.

Моей хозяйке намерение незваной гостьи совсем не понравилось, но она не посмела попросту выгнать похотливую жену губернатора.

– Такой прекрасной сеньоре разве нужна ворожба, чтобы заполучить понравившегося мужчину?

Герцогиня польстилась на комплимент и соблаговолила ответить:

– Бесстыжая, глупая, толстая ведьма Эстрелья всё время путается у меня под ногами! Сегодня, – герцогиня вытянулась струной. – Я почувствовала, я не могла ошибиться… он откликнулся на призыв, но я не смогла понять чей – мой или её, пакостной головешки инквизиторского костра!

Я не понял, кто тут бесстыжая ведьма?

На моё счастье, сеньора Фелисия отличалась сметливостью. Она быстро произнесла:

– Вы разве не знаете, что семья де Суэда заговорённая? Их не пронять ворожбой!

– Что?! Врёшь! – полная разочарования герцогиня прикрикнула на мою достойную и уважаемую хозяйку.

– Вы, наверное, слышали в свете истории об этой семье.

– Муж что-то бубнил о прабабке… – женщина сникла, вспоминая и веря.

– Вот видите, прабабка герцога де Медина не сумела приворожить прадеда де Суэда.

Донья Мария вскочила, фыркнула и ушла, не прощаясь, к великому облегчению сеньоры Фелисии и подбежавшей к ней внучки.

– Губернаторша, её светлость, колдунья… слишком много её для нашего скромного домика. Надеюсь, она забудет дорогу к нему.

– Бабушка, а что там было с прабабкой?

– Откуда мне знать, дорогая? Главное, эта надменная женщина что-то знает и истолковала удачно для нас.

***

Вскоре, однако, Инес снова пришлось спрятаться в комнату. Почему я не удивлён, увидев под нашей крышей донью Эстрелью?

Должен её похвалить – графиня держалась скромнее, даже робела.

– Добрый вечер, сеньора Фелисия. Можно погладить вашего котика?

– Извольте, ваше сиятельство. Не бойтесь, он ласков с теми, кто держится с ним дружелюбно.

Донья Эстрелья осторожно провела рукой по моему меху. Я снисходительно муркнул. Женщина очень обрадовалась, оживилась и осмелела настолько, что спросила хозяйку:

– Погадаете мне?

– Господь с вами, донья Эстрелья, я ведь простая пирожница!

– Я прошу вас…

Надо же, знатные дамы бывают учтивы!

– Вы не простая! Вы хозяйка кота… – она засмущалась… – Со свидетельством… – зарделась совсем… – Инквизиции!

– На кого же вам погадать? – обречённо вздохнула сеньора Фелисия.

Мрр… Странный вопрос. Ответ очевиден.

Застенчивая графиня прошелестела:

– На инквизитора… – в глазах её загорелся восторг: – Конечно, на благороднейшего сеньора, моего спасителя, дона Себастьяна де Суэда.

В ней что-то вспыхнуло, робость исчезла, лицо засияло, слова полились, как полноводный ручей:

– Чего мне стыдиться? Он не принял обеты! Я свободна и могу выйти за него замуж! – наверное, влюблённая женщина раньше не смела об этом подумать, а теперь с каждым мгновеньем охватившая её душу мысль нравилась ей всё больше и больше. – Я была такой глупой! Бросалась на блестящее, как сорока! Уговорила отца выдать меня за красавца!

Почему она говорит, что глупой была?

Сеньора Фелисия тоже была озадачена, а донья Эстрелья запнулась, но упрямо нахмурилась и продолжила:

– Дон Себастьян ещё красивее, конечно, но это совершенно неважно! Даже если его лицо перечеркнёт шрам, он останется самым лучшим, благородным и храбрым мужчиной!

Тут не поспоришь. Может быть, она всё-таки поумнела?

Графиня распелась: