Глава 7. Северный полюс вдруг стал южным

– То есть Максим тебе обо мне говорил? – Голос Адель сорвался на крик.

– Ну… конечно! – пожала плечами блондинка.

– А вот мне про тебя ни слова…

Рита тут же подбоченилась, впилась в Адель злым взглядом и возмутилась:

– Что ж вы так врете всё! Он вам месяц назад разъяснил, что больше вас не любит, все дела… Оставьте уже Максюшу в покое, что вы вцепились в него как пиявка?!

– Я вру? Я пиявка?!

В этот момент Адель почувствовала, что задыхается. Будто кто-то невидимый подошел к ней вплотную, схватил стальными пальцами за горло и давил, давил… Она смотрела круглыми глазами то на Риту, то на дизайнера, неловко топтавшуюся у входа в гостиную.

«Оставьте Максюшу в покое… – слова Риты всё продолжали безжалостно долбить ее мозг. – Максюша, чтоб ему провалиться! Такое прозвище точно могла придумать только малолетка… Похоже, ей и правда не больше восемнадцати! Он променял меня на восемнадцатилетнюю…»

– Только не придуривайтесь, что вы ничего не знали! – зафырчала Рита, как будто ранее сказанного ей было мало.

«Она ведь и правда думает, что мне обо всем известно…» – поняла Адель, заметив в глазах блондинки искреннее возмущение.

Представила, как Велесов обнимает эту Риту и рассказывает, какая у него ужасная, страшная и непонятливая жена, а та верит и верит… Слепо верит, прямо как Адель.

«Какая же я дура!» – пронзила мозг новая мысль.

В этот самый момент горло отпустило, она резко вдохнула, даже закашлялась.

– Нам обеим не помешал бы бо-о-ольшой набор вилок… – прохрипела обманутая жена.

– Зачем вилок? – пискнула блондинка.

– Как зачем? Лапшу снимать!

Хотелось смеяться и плакать одновременно, а еще вцепиться этой Рите в волосы, наплевав на то, что она на добрую голову выше и наверняка сильнее физически. Но Адель удержалась. Не будет она драться с любовницей мужа – они не в мексиканском сериале, и она не уличная хабалка. Лучше пойти и поговорить с ним самим!

* * *

– Привет, Адель! – поздоровался с ней Дмитрий, продавец-консультант из магазина Максима.

– Велесов у себя? – спросила она.

Дождавшись кивка, поспешила в кабинет мужа. Прошагала отдел системных блоков и мониторов с высоко поднятой головой, зато по отделу клавиатур и мышей уже шла, немного сгорбив плечи. Перед самой дверью «Директор магазина» вообще затормозила.

Даже примерно не представляла, что сейчас скажет и как отреагирует Велесов. Появилась мысль просто уйти отсюда, стереть из жизни эту сволочь, забыть, что он вообще был.

Наверное, ее мама так и сделала бы. Ее интеллигентная, тихая мама… Но той в жизни не нужны были конфликты. Отец любил жену, оберегал, заботился. Уж точно никогда не сменил бы ее на молодую блондинку!

Возможно, Адель поддалась бы порыву, ушла отсюда, удалила номер Велесова из телефонной книги и больше никогда с ним не общалась. Но она просто не могла так сделать! Не имела морального права, ведь на свете есть кое-кто еще, к кому Максим имеет непосредственное отношение – Борюсик. Хотя бы ради него она должна встретиться с этим гадом.

«Я должна с ним поговорить! Я просто обязана…»

Только она хотела взяться за ручку двери, как та открылась сама, а на пороге показался Максим.

Он округлил глаза, явно удивился ее появлению. Но почти сразу улыбнулся отлично знакомой широкой улыбкой. Почти как раньше… почти.

На какую-то секунду Адель даже показалось, что визит в квартиру и встреча с Ритой ей просто привиделись, настолько дружелюбно выглядел муж.

– Привет, милая, – проговорил Велесов, схватил ее за руку и затащил в кабинет. – Ты что тут делаешь? Дома, надеюсь, не была? Готовлю сюрприз…

– Приятный? – спросила Адель, вымученно улыбнувшись.

– Думаю, тебе понравится… – обтекаемо ответил он.

И тут в душе Адель что-то надломилось – громко, с хрустом, так, что уже не починишь. Как ломается ветка, когда на ней виснет какой-нибудь жирный бугай. До нее окончательно дошло, какой мерзкий поступок совершил Максим. Стопроцентно сам испортил стены – подвиг как раз для его роста. Наверняка и вещи вывез тоже сам, сымитировал ограбление, чтобы убрать из квартиры ее и сына.

– Это Рита – сюрприз, который мне должен понравиться? – прохрипела она.

В эту самую секунду с Велесова будто слетела маска. Дружелюбное лицо вдруг исказила злобная гримаса.

Адель стояла и круглыми глазами смотрела на человека, которого хорошо знала, как ей совсем недавно казалось. Могла с легкостью вспомнить его сонную утреннюю полуулыбку или хмурый лоб, когда он работал над документами, страстный блеск в глазах, когда он видел ее обнаженной. Но такое злобное выражение лица – это, пожалуй, впервые.

Ее Макс… Ее огромный, веселый, любящий Макс вдруг превратился в злобное чудовище! Эта резкая метаморфоза пугала, выбивала из-под ног почву.

Конечно, как и любой другой человек, Велесов мог вспылить, накричать. Это даже не было редкостью в их семье, он периодически это делал. Но Адель знала: у него напряженная работа, бизнес не может всегда идти гладко, поэтому относилась к таким выпадам с пониманием.

Однако чем вызвана эта неприкрытая злость? Чем она ее заслужила?

– Какой у тебя план, Максим? Выселить нас в коммуналку, и на этом всё? Что ты творишь?!

– Только не надо делать из меня монстра! У тебя вообще-то есть своя квартира. Вы можете жить там.

– Ты прекрасно знаешь, что не можем! – возмутилась она, сжав руки в кулаки.

Действительно, квартира у нее была – досталась после смерти родителей как единственной наследнице. Маленькая двушка в старом хрущевском доме. После переезда к Велесову Адель сдавала ее и на эти деньги по большей части жила, не хотела сильно его напрягать. Конечно, Максим выделял некую сумму на домашнее хозяйство, а позже на памперсы и необходимые вещи для ребенка, но всегда весьма ограниченную. Гражданская жена очень старалась укладываться в бюджет, хотя это и было трудно. Кому же охота в очередной раз слушать лекцию на тему транжирства. К тому же у Велесова, несмотря на высокий доход, средств часто не хватало, он бесконечно вкладывал их в товар, любил рассуждать на тему того, что деньги должны работать, нечего их складировать.

Но однажды случилась беда – Адель позвонили соседи и сообщили, что квартира сгорела. Не чуя ног, Сафронова прибежала в родительский дом и обнаружила, что от родного жилища целыми остались лишь стены. Квартира выгорела основательно. Квартиранты, слава богу, не пострадали, но денег за испорченное имущество с них получить не удалось, хоть и были, по всей видимости, виноваты сами. Какие деньги у студентов?

Велесов очень долго сокрушался по этому поводу, потом пригнал рабочих. Квартиру расчистили, поменяли окна, выбросили всю мебель и прочий мусор.

«Потихоньку-помаленьку сделаем ремонт…» – пообещал тогда Максим.

Но потом у него на работе неожиданно начались какие-то сложности, и Велесов объявил, что с ремонтом придется пару-тройку месяцев повременить. С тех пор прошло полтора года.

– Там голые стены и даже ванной нет! – топнула ногой Адель.

– Так сделай ремонт сама! Слабо? Конечно… Как деньги нужны, так сразу Макс! Золотую рыбку на всю жизнь поймала, что ли? Я, может, запарился твои желания выполнять!

– Это ты-то – золотая рыбка? – хмыкнула Адель.

– Я-то! – рявкнул он. – Нормально устроилась… В своей жизни дня не работала, всё я да я…

После того как родительская квартира сгорела, нехватку бюджета Адель восполняла подработками: занималась письменными переводами, писала доклады и курсовые работы по иностранным языкам. Платили немного и нерегулярно, но хоть какая-то наличность. Кроме того, жизнь мамочки в декрете вряд ли можно описать фразой «ни дня не работала». Встала с утра пораньше и ка-а-ак пошла «не работать»: приготовление завтрака, уборка, готовка, уход за ребенком и тысяча других дел, которые домохозяйки выполняют ежедневно.

– А ты думаешь, это так просто? – возмутилась Адель. – Ребенок, уборка, стирка, глажка, переводы, потом учеба…

– Вот где у меня твоя учеба! – гаркнул Максим, проведя рукой по шее. – Сидишь за своим ноутбуком часами, да за книжками, языки свои долбаные изучаешь… Нет бы котлет навертеть или борщ сварить…

– Но как же? У нас в морозилке всегда котлеты моего производства и пельмени! Вареники с вишней…

– То разве вареники… Могла бы больше стараться! Их есть невозможно…

– Но ты же ел! Причем за ушами трещало!

– Да, ел… – неожиданно согласился он, а потом снова ринулся в наступление: – Мне надоело, понимаешь? Я праздника хочу! Жизни-праздника! А ты всё пеленки, распашонки, учеба… В парикмахерскую сходила и то перед вечером встречи выпускников! Дома вечно как непонятно что… Я тебя брал молодую, красивую… а получил что?

– Что получил? – спросила Адель на автомате.

– Чучело в халате!

Адель неловко пригладила волосы. С утра в зеркало смотрелась – чучела там не видела. Ну да, может быть, она не идеальная хозяйка и не «Мисс Вселенная»… Но определенно никакое не чучело! Кстати, халатов у нее вообще нет. Дома старалась ходить аккуратной, несмотря на декрет: хорошенькие шорты, майки свежие, бельишко новое покупала периодически.

«Видно, не интересно оно ему больше… бельишко мое…» – вдруг дошло до нее.

И все эти придирки лишь для того, чтобы оправдать одну большую подлость – измену.

– Ты мог не устраивать спектакль, просто сказал бы – больше не хочешь со мной быть… Зачем нужно было таким мерзким способом выдворять меня из квартиры? – вдруг спросила она. – Честно признаться стыдно?

В этот самый момент заметила, как у Макса покраснели уши – верный признак высокого эмоционального напряжения.

– Еще чего придумала! Мне стыдиться нечего!

«Ну да, ну да, нечего…» – Адель наблюдала за тем, как красная краска покрыла лицо Велесова, а потом и шею. Похоже, попала в точку. Небось муженек вообще с ней объясняться не планировал, прислал бы вещи, и всё…

На душе стало так гадко, что пришлось до крови закусить щеку, чтобы не разрыдаться прямо здесь и сейчас.

– Можно было поступить по-человечески, Макс! – протянула она, еле сдерживая рвущуюся наружу обиду. – Я не из тех, кто стал бы навязываться! Договорились бы об алиментах, днях встречи с Борисом…

– Так, стоп! – Велесов от возмущения даже зубами заскрежетал. – Какие к чертям алименты?! Ты думаешь, я тебе часть выручки отдавать буду, что ли? Совсем кукушкой поехала?! Мы с тобой официально не женаты, так что…

От последних слов Велесова Адель в буквальном смысле затошнило.

Осмотрела модно обставленный кабинет. Тут тебе и кресло кожаное, и стол новый, и монитор у компьютера гигантский, и люстра хрустальная под потолком, и даже свежий ремонт. Не так-то и паршиво идут дела у Максима. Деньги есть… просто он не хочет тратить их на семью.

– Но Борис ведь твой сын! И по закону ты должен платить алименты! – резко выкрикнула она.

– Если думаешь, что до его совершеннолетия будешь жировать за мой счет, то ты ошибаешься! Я не лох, не позволю разводить меня на бабки!

Его слова подействовали на нее не хуже, чем если бы надавал оплеух.

– Алименты – это значит разводить на бабки? Тебе вообще сын нужен? – воскликнула она.

– При таком раскладе мне проще написать отказ от родительских прав! – буркнул он.

Последняя фраза Велесова на миг оглушила Адель. Перед глазами всё поплыло, она схватилась за край стола, чтобы иметь хоть какую-то опору. Прикрыла глаза, пытаясь переварить услышанное.

Ну ладно – бросить ее. Это Адель худо-бедно могла понять. Ну разлюбил, ну не интересна больше… Но Борюсик! Он же сын, плоть от плоти, любимый комочек счастья, самое позитивное и непосредственное существо в мире…

Адель не знала большей радости, чем когда ребенок улыбался ей, был накормлен, обут, одет, в хорошем настроении. Знать, что у твоего чада всё хорошо, – особое благо, от которого хочется петь.

«Кто не растил ребенка, тот не жил!» – твердила когда-то ее мама.

Адель очень хорошо поняла значение этой фразы, когда, морщась от боли после операции кесарево, впервые смогла встать, доковылять до палаты, где держали новорожденных. Стоило ей взять на руки сокровенный сверточек со спящим ребенком, жить без него стало невозможным. Она забрала сына в палату, и с того дня они не расставались.

Эти сокровенные воспоминания Адель хранила до сих пор наравне с кучей других, не менее трогательных. Забота о Борюсике радовала ее.

А Максиму, оказывается, всё это поперек горла? Как?

Эта информация никак не укладывалась в ее голове.

Она помнила, каким внимательным и любящим был ее отец. И уроки сделать поможет, и иностранными языками с ней позанимается, расскажет интересную историю, отдаст последние деньги ей на платье к Новому году. Совместные поездки к морю, кино в выходные, восхищенный взгляд, когда она готовила для семьи что-то вкусное, похвала… Всего этого в жизни Адель было с избытком. Она, как цветок водой, питалась родительской любовью, росла в ней и не могла представить мира, где этой любви нет.

Но что же это получается… Максим сына не любит? Иначе как можно объяснить нежелание содержать собственного ребенка? Тем более готовность отказаться от отцовства?

– Ты не любишь Борюсика? – спросила она хриплым голосом.

– Вот только не надо мне тут давить на жалость! Ничего я тебе платить не буду! Если надумала, что будешь шиковать за мои деньги, этого не будет!

– Я спросила не об этом… – еле выговорила она.

– Да что там любить? – замахал руками Максим. – Сплошные слезы да сопли, разносчик инфекций! Я из-за него два раза в прошлом году гриппом заболел!

– Пиши отказ от ребенка… – бесцветным голосом ответила Адель.

– Вот только не надо из меня Дракулу лепить… – начал было он, но Адель услышала достаточно, больше ей было не вытерпеть.

Она развернулась и зашагала к выходу.