Припустившись трусцой, она совсем скоро оказалась у нового моста. По пешеходной дорожке, которая была огорожена от проезжей части высоким бетонным бордюром, она перешла на тот берег и поспешила домой. Ее дом находился в частном секторе на окраине города. Скромный небольшой домик с четырьмя комнатами, сложенный из белого кирпича, с синим фасадом, ждал ее появления еще пару часов назад. Лиза подходит к синей калитке и вдыхает аромат цветущих яблонь, которые растут в палисаднике перед домом. Прежде чем зайти во двор, она кинула счастливый взгляд в конец улицы, где виднелись необъятные просторы полей, убегающие вдаль до самого горизонта. Именно там полчаса назад вершилась ее судьба. Лес с рекой обнимали эти поля с левой стороны и тоже тянулись дружно до горизонта. Старый мост маячил своими развалинами, как глашатай ее судьбы, напоминая ей о том, что произошло нечто особенное. По крайней мере, ей так казалось. И пусть это всего лишь иллюзия, но если она делает ее такой счастливой, пускай она живет в ее душе, пока совсем не угаснет. Не угаснет от безответного чувства.

Лиза простилась со своими грезами и, распахнув калитку, без воодушевления вошла во двор. Ветвистый орех своей размашистой тенью, будто саваном, окутал весь двор, и даже палисадник.

– Где тебя носило, черт подери? – возмутилась мать, вытаскивая из колодца ведро воды. Их улица была единственной в городе, до которой так и не добрались блага цивилизации в виде водопровода и газопровода. Печка и уголь – вот что обогревало их дом долгими осенними и зимними вечерами.

– Я немного прогулялась в парке, – на ходу сочинила Лиза. Она не могла признаться в том, что чуть не погибла по своей же глупости.

Мать, увидев дырки на бриджах, рассердилась еще больше.

– Тебя что, собаки грызли? – спросила она, заметив и то, что рубашка ее дочери лишилась рукава.

– Да нет, это я нечаянно зацепилась за куст шиповника, – почесав подбородок, Лиза продолжила сочинять небылицы. Но матери они показались вполне убедительными.

– Отец рассвирепеет, когда увидит тебя в таком виде! – не без злорадства сказала она.

– Он мне не отец! – отрезала резко Лиза.

– Скажи это ему в лицо, – ухмыльнулась мать. – А сейчас иди домой и заштопай свои бриджи. Да и с рубашкой что-нибудь сообрази. Я не собираюсь покупать тебе новые вещи из-за твоей неуклюжести. У нас и так вечно денег не хватает!

Лиза опустила голову и молча проследовала в дом. Стянув на веранде свои босоножки, она осторожно прокралась в свою спальню. Отчим спал на диване перед включенным телевизором. У него был выходной. Он работал на заправке – запах бензина впитался не только во все вещи, но и в стены этого дома. После каждой его смены Лиза добросовестно стирала вручную его вещи с мылом и порошком, но запах не хотел уходить. Старая стиральная машина-полуавтомат сломалась, а новую решили не покупать. Зачем, если есть Лиза, которая давно в этом доме и прачка, и кухарка и нянька? Деньги, которые были отложены на домашние нужды еще ее отцом, были бесцеремонно потрачены отчимом на покупку дорого плазменного телевизора. Теперь все выходные он проводил лежа на диване, в обнимку с пультом.

Лиза стащила с себя бриджи и рубашку, взяла из комода черные нитки с иглой и принялась штопать дырки. Осмотрев свою работу, она нахмурилась.

– Слишком заметно, – удрученно произнесла она. Нужна хитрая уловка. Возможно, какие-нибудь латки, обшитые бисером или бусинами. Как будто они и были здесь, на этих бриджах. Не раз она спасала даже самые безнадежные вещи, вот и сейчас что-нибудь придумает. Но с этим чуть позже.

Она отложила вещи и стала мечтать о том, как повзрослеет и уедет куда-нибудь подальше отсюда. Как можно дальше. Мечты – единственное, что помогает ей выдерживать действительность, так стоит ли гнать их, если они сами просятся к ней в гости?

Единственное, за чем она будет скучать – за своим лесом и за крошечным клочком земли на кладбище, где похоронен ее горячо любимый отец. И года не прошло, как он умер от рака, а ее непутевая мать уже нашла ему замену.

Переодевшись в серое платье, она поспешила во двор. Рассада из помидор и капусты ждет полива, грядки с морковкой и луком нужно прополоть и проредить, да и за курятник не стоит забывать: его необходимо почистить, кур накормить, напоить. Но и двор пора замести: ветер нанес сюда мусора с разных только ему известных уголков. Цветы в палисаднике тоже ждали ее внимания, как и в саду. Она не могла бросить их на произвол судьбы, ведь они были посажены ее отцом и с любовью выращены им же. До уроков редко дело доходило – мать старалась всю пыльную работу свесить на Лизу, сама же все время торчала у подруг или выпивала вместе с отчимом, критикуя в телевизоре всех, кого видела на экране.

Выйдя с тяпкой на огород, она привела в порядок грядки с морковью, редиской, луком и свеклой. Ее огород простирался вдаль, до самой балки, и составлял почти пол гектара. Работа на огороде была ей не в тягость, но одной управляться с такой плантацией не так-то легко. И все же она управлялась. Пока ее одноклассники гоняли мяч на футбольном поле и сидели вечерами на скамейках дружными компаниями, она выполняла работу, которую и не каждый взрослый осилит. Рассаду приходилось поливать вручную, вытягивая ведра из колодца, тащить их через задний двор и сад к огороду, так как насос сломался. Лиза была бы и рада купить новый, но мать с отчимом и тут на семейном совете решили, что ей все по плечу и она может обойтись без такой мелочи как насос. Ей действительно многое было по плечу, но иногда хотелось вечером просто прогуляться по городу: без обязательств, без работы, которой не было конца, как любому подростку, наслаждающемуся весной и чудесной погодой.

Три часа ушло на полив, а ведь прежде, с насосом, она справлялась за час. Когда рассада подрастет, времени на полив будет уходить еще больше.

Вернувшись с огорода, она навела порядок в курятнике и зашла в дом, чтобы перекусить. Из-за того, что она припозднилась домой из-за происшествия на реке, ей пришлось забыть о еде, дабы все успеть к сумеркам. Она постаралась незаметно проскочить в свою спальню, чтобы взять другое платье, но отчим уже не спал.

– Ты чего, тунеядка, до сих пор не на огороде? – приоткрыв одно веко, спросил он с ленивым упреком. Он так и лежал в той же позе, на том же месте, когда Лиза в последний раз видела его.

Лиза встала, как вкопанная и с отвращением посмотрела на него. Полный, обрюзгший, с залысинами на голове и рыжими космами по бокам, с выпученными бесцветными глазами, он напоминал ей чудище, которое так некстати затесалось в их дом.

– Уже поздний вечер, взгляни в окно, – процедила сквозь зубы она. – И я уже была на огороде и все сделала.

– Так займись еще чем-нибудь, работы хватает и без огорода! – снова возмутился он.

Она снова взглянула на него с немым укором. До сих пор не могла простить ему недавнюю выходку. Она хорошо помнит тот день, когда, вернувшись со школы, застала такую картину: стоя на коленях в ее спальне, в пьяном угаре, он копался в ее фотоальбоме, вытаскивал снимки, на которых был запечатлен ее отец и с ненавистью разрывал их в клочья. Рядом стояла ее мать и равнодушно наблюдала за происходящим. Эта сцена, скорее забавляла ее, нежели раздражала. Ее ревнивый ухажер решил избавиться от всего того, что напоминало ему о бывшем хозяине этого дома. Лиза с криками кинулась на него с кулаками, но он откинул ее резко в сторону, отчего она отлетела в стену и ударилась головой об угол стола. На мгновение она даже потеряла сознание. Когда же пришла в себя, рядом уже никого не было. Она бросилась к фотоальбому: уцелела лишь одна фотография, где отец держал ее, еще совсем крохотную, на руках. Оба улыбаются, оба счастливы. Никто из них тогда еще не подозревал о том, каким коротким будет это счастье. Их безмятежным дням был отпущен слишком маленький срок.

Отчим перестал к ней цепляться и снова прирос взглядом к экрану телевизора. Лиза пошла на кухню. Заглянув в холодильник, она обнаружила пустую бутылку из-под кефира и такую же пустую кастрюлю, в которой она день назад варила борщ. Сколько не свари, отчим прикончит любое блюдо за полдня, а то и за полчаса. На выходных она ходила на рынок, затарилась продуктами на неделю, но он слопал все, даже ее любимый клубничный йогурт. Облизав губы, Лиза достала из холодильника последнее яйцо и поставила на электрическую печь разогревать сковороду. Благо, ранние сорта редиски уже принесли урожай. Она кинулась на огород, вырвала несколько розовых клубней, а затем нарвала небольшой пучок лука. Вымыв редиску и зелень, она нарезала салат и приготовила яичницу. После скромной вечерней трапезы, она пошла в свою спальню и открыла школьный дневник. Бесчисленные задания кидались в глаза немыми упреками и она, превозмогая усталость, с неохотой принялась разделываться с ними. Неуклюже и без энтузиазма, как обычно. Лишь литература была для нее священна. То, что любишь больше всего на свете, никогда не обделишь своим вниманием, как бы не был разбит и измучен, как бы не был ограничен временем и обстоятельствами.

Покончив с домашними заданиями, она, совсем обессиленная, выключила свет и повалилась на кровать. Уставившись, не моргая, в окно, в которое бесцеремонно заглядывала полная луна, она вдруг вспомнила о Сереже и на ее хмуром лице тут же растянулась непроизвольная улыбка. Если мысли об этом человеке могут так осчастливить, то какое же безмерное счастье способен принести он, если будет постоянно рядом с ней, не только в мечтах? Она совсем не знает его, но ощущение радости от его присутствия до сих пор будоражит душу.

Лиза с трепетом цепляется за эти воспоминания, заводит их бережно в комнату своих самых потаенных секретов и запирает до следующего дня, как самое важное и уязвимое сокровище. Закрывая глаза, она уносится в сны, где нет нерадивого отчима, где нет его вечных упреков, а отец всегда жив и… рядом. Но теперь, подле него появляется новый персонаж и он – живее всех живых, и лучше всех на свете – ибо спас ее от неминуемой гибели, вырвал из лап смерти у ледяной реки, которая хотела запереть ее в свою обитель навечно. Во сне приходит и новый стих, который она посвящает своему спасителю:

Мы встретимся с тобой во сне,

нарушив все запреты,

у старой мельницы, где тропки путь

прокладывает лето.

И где-то ухает сова,

в траве высокой бродит ёж, –

завсегдатай ночных дорог.

А старый пес у мельницы,

наш милый друг,

секрет наш верно стережет

и от забот убережет –

Он предан только нам и нашим снам.