***

Моим любимым днем недели всегда был понедельник. Многие ненавидели этот день, но не я. Для меня понедельники всегда ассоциировались с чем-то новым: новыми планами, новыми надеждами, новыми достижениями. Кроме того, я надеялась, что каждый новый день, что я проводила без Уилла, приближал меня к тому, чтобы быть с ним, не говоря уже о волнении, которое я ощущала, когда задумывалась о том, что увижу его снова.

В моей новой жизни было то, что я по-настоящему любила, – «Балеро». Для меня занятия там были подобны сбывшейся мечте. Меня не заботило то, что я вынуждена работать день и ночь, чтобы быть хотя бы наполовину столь же квалифицированной, как другие студенты. Некоторые, если не все из них, танцевали всю свою жизнь до того, как были приняты в школу. У меня же не было других тренировок, кроме «представлений» на железнодорожной станции, которые я давала, пока находилась в «Раю», и выступлений в «Ле Папиллон». Все свои знания о танцах я получила, читая книги и просматривая ТВ-шоу. Но мои оценки были хорошими, действительно хорошими, и танцевальные навыки становились лучше день ото дня.

Танцы были единственным, без чего я не могла жить. Они помогали мне держаться за свои мечты, снимали напряжение и уносили прочь от проблем; когда я танцевала, все мои мысли уходили, и к тому времени, когда заканчивался танец, я чувствовала себя намного лучше, это было совершенной идиллией на фоне того хаоса, из которого состояла моя жизнь.

Помимо своих собственных занятий, я была занята и тем, что обучала учащихся «Балеро», когда им были нужны дополнительные репетиции. Я не ожидала, что моя учительница, миссис Крампл, предложит мне эту должность, но она сказала, что квалификации у меня для этого более чем достаточно; это действительно удивило меня, потому что я не чувствовала, что обладаю достаточными знаниями, чтобы обучать кого-то другого. Многие студенты «Балеро» подрабатывали инструкторами по танцам. Школа была одной из лучших в городе, и я была удостоена чести называть себя ее учащейся.

Я быстро приняла душ, оделась и отправилась в школу. Было начало декабря, тротуар под ногами был покрыт тонким слоем снега. Мои мысли вернулись к тому времени, когда я жила в приюте. Для нас, обитателей «Рая», зима была худшим временем года. Нам не хватало теплой одежды, а то, что у нас было, едва ли вообще можно было назвать одеждой, мы выходили на улицу практически наполовину раздетыми. Мы ненавидели холод. Но у нас не было иного выбора, кроме как жить той жизнью, которую нам предлагал «Рай». Вот почему каждый день моей так называемой свободы был для меня благословением, величайшим преимуществом которого было то, что мне больше не нужно было попрошайничать.

Приблизившись ко входу в школу, я улыбнулась. Я повернула голову к парковке и заметила, что, как всегда, Кристофер припарковался поближе к дверям. И как всегда, он сидел в машине, читал утреннюю газету и пил капучино из кофейни рядом с кампусом, куда обычно ходили студенты. Самое забавное было то, что его присутствие никогда не беспокоило меня. Я знала – он был здесь, потому что Уилл не хотел выпускать меня из поля зрения, но он также знал, что я разозлюсь, если увижу самого Уилла, преследующего меня; Кристофер – другое дело. Он знал, что я ненавижу, когда меня преследуют, поэтому старался держаться «в тени». Но сегодня я решила нарушить свое «Нет, я вас даже не заметила» правило и подойти поздороваться.

Я подошла к припаркованной машине и тихонько постучала в пассажирское окно.

– Доброе утро, Луиза, – сказал Кристофер, выходя из машины. – Что я сделал такого, что ты меня заметила?

Я рассмеялась:

– Серьезно? Вы действительно считаете, что это первый раз, когда я заметила вашу машину?

Он улыбнулся:

– Но ты никогда не говорила, что видела меня.

– Я не хотела, чтобы вы думали, что я не хочу, чтобы вы были поблизости, и разрушить ваш план по моей защите.

– А я продолжал притворяться, что не знаю, что тебе известно, что я шпионю за тобой.

Я захихикала.

– Это так в духе мистера Блэра, заставлять вас следить за мной, особенно учитывая, что я не позволяю ему лично делать это.

– Уилл не знает, что я здесь.

– Ох… он не знает, так вы своевольничаете?

– Он сказал мне, чтобы я дал тебе больше свободы, но я отказался следовать его приказу. Поэтому да, должно быть это значит, что я «своевольничаю».

Я вздохнула.

– Это из-за моего отца? Вы думаете, он попытается навредить мне?

– Я доверяю своим инстинктам, Луиза, а они говорят мне, что, когда дело касается твоего отца, все возможно. Поэтому я лучше вернусь к газете и кофе, если ты не возражаешь. О, и не говори моему боссу, что видела меня здесь.

– Не скажу.

Он снова улыбнулся, и я развернулась, чтобы направиться к классу, но потом решила, что не могу уйти, пока не спрошу у него кое-что.

– Кристофер! – позвала я.

– Да?

– У него все в порядке?

Я всегда спрашивала, все ли нормально у Уилла, но после всего того, что произошло воскресным утром, вопрос казался намного более искренним, чем обычно.

– Я бы сказал, он немного рассеянный. Тебе известна причина, которая кроется за мечтательным выражением лица, что я наблюдаю у него последние двадцать четыре часа?

Я снова захихикала.

– Если честно, я понятия не имею, о чем вы говорите.

– О… а я подумал, это из-за того, что вы двое вчера встретились. Должно быть, я ошибся.

Конечно же, он знал, что мы виделись, ему было известно все, что касалось Уилла и меня.

– Не могу сказать наверняка, я не разговаривала с Уиллом со вчерашнего утра.

Кристофер не прокомментировал это, но я была уверена – этот мужчина знал каждую мысль, отражавшуюся на моем лице. Он по натуре был очень проницательным.

***

В тот момент, когда я вошла в класс, я увидела конверт, лежавший на моем столе.

– Кому-нибудь известно, что это или откуда это взялось здесь? – спросила я своих маленьких учеников. «Балеро» также славилась тем, что проводила уроки танцев для детей.

Евангелина, пятилетняя девочка с большими голубыми глазами, подошла ко мне и сказала:

– Я не знаю, что это такое, но это оставила незнакомка.

– Незнакомка? – спросила я удивленно. На мгновение я подумала, что конверт, скорее всего, был от Уилла, попытавшегося напомнить мне о том, что он жив и все еще ждет меня.

Потом меня поправили.

– Какая-то леди была здесь несколько минут назад и оставила это вам, – сказал Роберто, другой мой ученик. Он был наполовину испанцем, и мне всегда нравилось разговаривать с ним, его акцент был действительно милым.

– Какая-то леди? – повторила я его слова, удивившись еще сильнее. – Кто-нибудь из вас узнал ее?

– Я, – сказала Паулина, подбежав ко мне. Она была одной из моих любимых маленьких танцовщиц, которая несмотря на свой юный возраст была очень талантливая и усердная. – Она приходила, чтобы найти вас, но я не знаю зачем. И она напугала меня. Она была похожа на ведьму из той сказки, что мы с папой смотрели по телевизору прошлым вечером.

– О, правда? Ну, я уверена – кем бы она ни была, она не такая плохая, как та ведьма. Она хотя бы сказала, чего хочет от меня?

– Нет, она только спросила, ваш ли это класс. А сегодня она оставила для вас этот конверт, – Паулина указала на стол. – Видите? На нем даже ваше имя.

Я посмотрела на конверт, чувствуя легкое беспокойство.

– Спасибо, ребята. Готовьтесь, мы начнем через несколько минут.

Я подошла к столу, взяла конверт, открыла его, вытащила лежавшую в нем записку и стала читать.

«Покинь школу. Чем скорее, тем лучше».

Какого черта? Почему я должна покинуть школу? Кто эта женщина, оставившая записку? И почему она всегда приходит в мое отсутствие?

– Паулина? – позвала я. – Пожалуйста, подойди сюда. Ты можешь описать женщину, которая оставила это для меня?

– Хм-м… Она старая, действительно старая. Такого же возраста, как моя бабушка, но с седыми волосами. И она показалась мне злой. Ее лицо было хмурым.

– Что ты имеешь в виду под «ее лицо было хмурым», почему она показалась тебе злой?

– Я не думаю, что ей нравилось находиться здесь. И она не переставая смотрела на дверь, словно боялась, что кто-то придет и увидит её здесь.

А вот это на самом деле было странно.

– Спасибо, – сказала я, сунув записку в сумку. Лучше спрятать ее, пока её не нашел и не прочитал кто-нибудь другой.

Моей первой мыслью было показать ее Кристоферу, но потом я передумала. Кем бы ни была эта таинственная женщина, она позаботилась о том, чтобы записка досталась мне, и только мне.

Слоит ли говорить, что я не переставала думать о чертовой записке весь остаток дня? Мне нужно было провести три занятия, но к концу второго кое-что произошло. Я получила еще одну записку, она была приклеена к моему шкафчику в раздевалке.

«Будь осторожна, они близко», – говорилось в ней. Она была написана тем же почерком, что и первая, что напугало меня еще больше. Потому что, кем бы ни была отправительница, она очевидно знала свое дело. Она хотела, чтобы я ушла, и хотела этого сейчас…

Позднее тем же днем, мои подозрения подтвердились, в тот момент, когда я открыла дверь в свою квартиру. На полу лежал очередной конверт. Я с трудом сглотнула, чувствуя, как колотится мое сердце. Я быстро закрыла за собой дверь и резко подняла конверт с пола, разрывая его.

«Ты слишком близко подобралась к вещам, которые должны оставаться тайной… любой ценой».

Что? Что, черт возьми, она хочет этим сказать? К каким вещам я подошла слишком близко? Последние пять месяцев я только и делала, что репетировала и работала!

Мне нужно поговорить с Уиллом. Но я не была уверена втом, что хочу этого, так как знала – он захочет запереть меня в безопасном месте – в его доме – еще до того, как я расскажу ему всю историю; одной записки будет для него достаточно, чтобы доказать, что я в опасности. Кроме того, что, если я расскажу ему об остальных записках? Подвергнет ли это опасности и его жизнь тоже? Я не могу рассказать ему, не могу подвергнуть его риску из-за нескольких листочков бумаги. По крайней мере, пока не узнаю больше о записках и их отправительнице.

Я решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Я хотела узнать, попытается ли эта женщина снова связаться со мной, а потом, если да, я выясню все остальные детали происходящего. Если нет – ничего не случится, если я не расскажу Уиллу.

Глава 5

Во вторник утром я проснулась от телефонного звонка. Звонили с незнакомого номера. Это мог быть Уилл, но я все еще не была готова к разговору с ним. Он бы сразу понял, что со мной что-то не так, поэтому я сбросила звонок. После того как я нажала на «Сброс», пришло текстовое сообщение. Оно было отправлено с того же номера.

Я прочитала: «Остерегайся Уильяма Блэра…»

На этот раз эта сучка зашла слишком далеко. И даже несмотря на то, что я только что узнала о ее визите в мой класс и о том, что она расспрашивала обо мне моих учеников, я была по горло сыта той игрой, которую она вела.

– Держись подальше от моей жизни! – сердито крикнула я, глядя на чертово сообщение. Не то чтобы она могла меня услышать, но мне стало немного легче. Почему-то я знала, что это была та самая женщина, которая оставляла мне таинственные записки.

Пришло время узнать, кто она и что ей нужно от меня. Я набрала номер, поднесла телефон к уху и стала ждать, пока она возьмет трубку. К моему величайшему разочарованию, никто не ответил. Поэтому я решила отправить сообщение…

«Перестань меня преследовать и пытаться связаться со мной, или я заявлю на тебя в полицию!»

Как и предполагалось, ответа не последовало. Я надеялась, что человек, стоявший за записками, звонком и сообщением, поймет мой намек и оставит меня в покое.

Я ничего не знала о таинственном преследователе… и если честно, не хотела знать. Я просто хотела, чтобы она держалась подальше от меня и моей жизни.

Не могу не отметить, что выходить из дома тем утром было невероятно страшно. Раньше я бы дошла до школы пешком, но сегодня взяла такси. Я постоянно оглядывалась в окно заднего вида, чтобы понять, не преследуют ли меня, но из-за городских пробок судить об этом было сложно.

Меньше чем за десять минут такси довезло меня до школы. Я расплатилась с водителем и медленно вышла из машины. Как только такси уехало, я развернулась и осмотрела стоянку, высматривая Кристофера.

Настроение у меня стало еще хуже, когда я не увидела его машины там, где она обычно была припаркована. Это было странно, учитывая, что он никогда не спускал с меня глаз. Я стала еще больше переживать. Множество разных страхов начали роиться в моей голове, практически лишив меня способности мыслить здраво. Я была на грани панического приступа. Мне нужно было найти способ успокоиться.

– Луиза, ты в порядке?

Я вздрогнула, услышав позади себя голос профессора Норберта. Он был моим учителем по истории танцев.

– Простите, сэр. Неудачное утро.

– Жаль это слышать, но я могу поднять тебе настроение. У меня есть отличные новости.

– Правда? – спросила я без намека на энтузиазм в голосе. Я осторожно осмотрелась вокруг, все еще боясь, что кто-то выпрыгнет из кустов, чтобы похитить меня, или случится что-то еще в таком же духе.

– Наша директриса, миссис Кормак, возвращается из своего путешествия по Европе и специально попросила, чтобы я познакомил ее с тобой, когда она прибудет.

Сабина Кормак была моим кумиром, настоящим профессионалом в мире танцев. Именно она была основной причиной того, почему я подала документы на учебу в «Балеро». Я знала ее имя задолго до моего просмотра. Я всегда хотела познакомиться с ней лично.

– Правда? – спросила я, взволнованная его словами. Всего несколько мгновений назад я думала, что сегодня уже ничто не сможет улучшить мое ужасное настроение, но сейчас мне казалось, что вся суматоха этого утра улетучилась, как будто все было дурным сном, а теперь я проснулась, и все встало на свои места. Получить возможность встретиться с Сабиной – это как мечта, которая должна была стать реальностью, и я не собиралась позволять драме своей жизни уничтожить мое приподнятое настроение.

– Она будет здесь завтра около двух часов дня. Ты будешь на месте?

– Да, у меня занятия до половины второго.

– Отлично. Как только они закончатся, иди к ней в приемную и скажи ее секретарю, что я прислал тебя на встречу с нашей директрисой.

Я кивнула, будучи не в состоянии поверить, что наконец-то получу возможность познакомиться с одной из величайших икон танца за все время.

Он развернулся, чтобы уйти, но я остановила его, позвав по имени:

– Мистер Норберт?

– Да?

– Как она узнала обо мне?

– О, я отправил ей видео одного из выступлений с твоим сольным номером. Ты произвела на нее большое впечатление, и она сказала, что хочет познакомиться с тобой лично. Это большая честь, Луиза. Сабина видит талант издалека. Если она захотела познакомиться с тобой, значит, тебя ждут большие перемены.

– Надеюсь, я ее не разочарую.

– О, не беспокойся об этом. Я уверен, что все будет в порядке. А сейчас, если позволишь, мне нужно начинать урок.

– Конечно. Благодарю вас, сэр.

Я чувствовала себя так, словно у меня выросла пара крыльев, и я определенно могла бы взлететь, настолько сильным было волнение, на тот момент переполнявшее меня изнутри. Я не могла припомнить последний раз, когда была так счастлива; встреча с Уиллом не в счет. Я всегда была рада его видеть. Но сегодня у меня появилась еще одна причина поверить в то, что с настоящего момента моя жизнь будет становиться все лучше и лучше.

Я вошла в свой класс, улыбаясь во весь рот. Я была настолько счастлива, что не могла сдерживать себя. Но очевидно, моему счастью не суждено было длиться вечно. В тот момент, когда я вошла в класс, я увидела очередной конверт, лежавший на моем столе.

– Вам еще одно письмо, мисс, – сказала Паулина.

– Ребята, когда вы вошли, оно уже было здесь?

– Нет, его принесла злая пожилая женщина и оставила здесь всего минуту назад.

Я бросила сумку и выбежала в коридор, надеясь, что смогу догнать свою таинственную посланницу, но коридор был пуст. Я бросилась к лестнице, что вела в фойе, и увидела женскую фигуру, направлявшуюся к выходу. Я побежала за ней и, когда женщина уже почти вышла за дверь, поймала за руку, останавливая её.

– Не так быстро, леди.

Она развернулась и взглянула на меня, ее глаза были полны ужаса. Я тут же поняла, что она и есть та самая женщина, которую я ищу.

– Отпусти меня, – сказала она тихо, пытаясь высвободиться из моей хватки.

Ей было около шестидесяти, может быть больше, ее длинные седые волосы были собраны в небрежный хвост. Темно-карие глаза смотрели на меня с гневом.

– Только после того, как вы ответите на несколько вопросов, – бросила я, буквально потащив ее к ближайшему дивану. Я толкнула ее на сидение.

– Ай! – поморщилась она, потирая руку в том месте, где я держала ее.

– Кто вы? Что вам от меня нужно?

Она не ответила.

– Скажите мне, или, клянусь, я вызову полицию и расскажу им, что вы преследовали меня.

Я достала из кармана телефон, чтобы доказать серьезность своих намерений.

– Не нужно этого делать, – прошипела она.

– Отлично. Тогда давайте вернемся к моему первом вопросу. Кто вы, черт возьми?

– Не важно. Важно кто ты, Луиза Вудс.

Она говорила с сильным акцентом. Может быть, латиноамериканским, но было ясно, что она точно не из Нью-Йорка.

– Откуда вам известно мое имя?

– Я многое знаю о тебе, Луиза. В том числе и о твоей интрижке с Уильямом Блэром.

– У нас нет никакой интрижки. И какое отношение Уилл имеет к тому, что вы преследуете меня?