Глава 7

– Машенька, зайди ко мне, пожалуйста!

Ласковый тон директора эфира не оставлял сомнений: снова кто-то из ведущих пропал. Слег, заболел, охрип. Весна, впрочем, как и осень, настойчиво изымала из студии лучшие голоса. Коллеги начинали покашливать, сипеть и временно теряли трудоспособность. Как бы ни недолюбливала Молчанова новостной эфир, а придется на этот раз, видимо, и ей выйти в смену.

– Это срочно?

Она еще колебалась, соглашаться или нет. Наверняка речь пойдет о позднем вечере. А она так хотела сама заехать за Дашей в школу, доставить ее домой – надежнее, да и ребенку не трястись на автобусах с пересадками, – позаниматься с дочерью английским – до конца учебного года осталась всего неделя, на носу итоговый тест.

– Очень!

– Хорошо, я иду.

Она поднялась на второй этаж, открыла дверь в крошечный кабинет. Сергей, приветливо улыбаясь, поднялся ей навстречу.

– Рад тебя видеть!

– Взаимно! И кого мы на этот раз недосчитались?

– Все-то ты знаешь, – он рассмеялся и, вздохнув, признался: – Сашка заболел.

– Вот так всегда. – Маша, изображая упрек, покачала головой: – Ты меня вызываешь, только когда беда.

– Не вызываю, а приглашаю.

Маша заметила, как кончики ушей у Сергея от смущения покраснели.

– Мог бы и другой повод найти.

– Не даешь, – начальник развел руками, – сам иногда страдаю. Думаю, давно не видел Молчанову, надо бы встретиться, поговорить. А о чем? Эфиры ты не срываешь, ляпов не допускаешь, безобидных оговорок и то не дождешься. Машенька, ты идеал нашего кошмара!

– Сережа, – она рассмеялась, – умеешь ты из людей веревки вить. Давай, говори, что надо делать.

– На сегодня назначено интервью с президентом банка, а Сашка хрипит.

– Ты же знаешь, я не по финансовой части. – Про себя Маша успела порадоваться тому, что никто не собирается давать ей новостной эфир.

– И не надо! Это запись воскресной программы. О жизни, о детях – сама все знаешь.

– Во сколько?

– Через тридцать минут.

Молчанова присвистнула.

– Не успею же подготовиться!

– Сашка материал собрал, вопросы написал, все у тебя в почте! Почитаешь, пока гость едет в студию.

– Ну, вот что с тобой делать!..

– Что хочешь, только соглашайся!

– А у меня есть выбор? – Она притворно тяжело вздохнула.

– Вообще-то нет. – Сергей, осчастливленный, схватил ее за руку. – Спасибо!

Молчанова рассмеялась, осторожно отобрала у начальника свою ладошку и вышла за дверь.

Сашка, энциклопедически начитанный человек (и невозможный болтун), сделал работу на совесть – наверняка и сам был не рад, что свалился с простудой. Краткое досье, подробная биография, двадцать хороших вопросов, выстроенных в единую логическую цепочку, которые обязаны оформить в стройный рассказ даже самую несвязную речь собеседника. Стоило Маше погрузиться в чтение, как сердце ее взволнованно забилось.

«Роман Авдеев, отец 23 детей, в том числе 19 приемных, владелец банка…» Все остальное было уже неважно. 19 приемных детей! Как же так вышло, что раньше она не слышала об этом удивительном человеке? Если бы знала, сама бы побежала к Сергею и умоляла дать ей это интервью. Она жадно, целыми абзацами, глотала текст, выхватывая то, что касалось детей. Нет, не «взял под опеку», не «оформил патронат». Именно «усыновил»: дал собственную фамилию, дом и семью.

Молчанова, давно привыкшая к встречам с людьми разного толка и статуса, неожиданно испугалась. Все в самой себе казалось ей неуместным: удобные старые джинсы, лохматая голова, не покрытые лаком ногти. До слез было обидно, что не знала об интервью заранее и не оделась как подобает. В деловом костюме чувствовала бы себя намного увереннее. А эта легкомысленная блузка, да еще с глубоким вырезом… Выдернув из сумки косметичку, Маша, разволновавшись как школьница, побежала в туалетную комнату. Руки работали над лицом сами собой, на годами отработанном автоматизме, а мысли метались между вопросами. Спасибо Сашке за труд, но список его долой! Шанс получить ответы из первых уст выпадает человеку раз в жизни. И пусть только кто-нибудь упрекнет ее потом в том, что она отступила от темы. Сами же напросились! Заранее надо предупреждать.

Мобильный телефон в сумке надрывался изо всех сил и, видимо, уже давно. Маша взглянула на дисплей – звонила Лидочка, редактор программы. Неужели гость уже прибыл?!

– Роман Иванович приехал, – бодрым голоском доложила Лида, – вы скоро придете?

– Через две минуты. Предложите чай, кофе.

– Уже все сделали. Только вас ждем.

«Десять, девять, восемь», – Маша стояла перед дверью в студию, ощущая себя ракетой перед стартом. Давно позабытое волнение дребезжало внутри как натянутая струна. Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание, резко выдохнула и легкой походкой вошла.

– Добрый вечер, Роман Иванович!

Темноволосый мужчина, на вид примерно лет сорока, взглянул на будущую собеседницу из-под густых бровей и галантно поднялся с места.

– Здравствуйте, Маша! Ничего, что без отчества?

Она с улыбкой кивнула.

– И вы обращайтесь ко мне по имени. Так будет проще.

– Спасибо, – поблагодарила Маша.

Во всем его облике – аккуратной фигуре, лунных бровях, умном взгляде – было что-то восточное. Молчанова протянула для пожатия руку. Крепкая, приятная на ощупь ладонь Авдеева ответила на рукопожатие, едва уловимо сжав руку Маши. Маша кивнула на его приглашающий жест, в очередной раз отметив про себя способность больших людей в любых обстоятельствах моментально становиться хозяевами положения, и послушно села. Роман Иванович опустился следом.

– Ну что же, начнем? – весело спросила она.

– Как скажете.

– Вот ваш микрофон. Наушники. Когда будете готовы, нажмите красную кнопку.

Она перемигнулась с ребятами за стеклом. Все было готово. Маша широко улыбнулась, лицо ее за доли секунды преобразилось – волнение и тревога исчезли без следа. Никаких посторонних мыслей, сомнений, только страстный интерес к собеседнику: во всей Вселенной сейчас существовал только один человек, и он сидел перед ней.

– Поехали?

– Да.

Подводка к программе. Короткое представление гостя и, наконец, старт. Маша не думала о записи, не помнила об эфире, она мечтала только об одном: добраться до сути, примеряя факты и ощущения на себя. Она наконец должна была понять, как ей дальше жить.

Конец ознакомительного фрагмента.