Глава 11. Линии жизни

– Мамочка, пусть вот это наденет. Оно старое, и я как раз собиралась его выкинуть, – донесся до меня слащавый девичий голосок.

В недрах темной кибитки, что освещалась наполненным растопленным салом светильником, вдали от глаз понравившегося ей парня, Наталья сбросила все притворство, как деревья по осени сбрасывают листву, и предстала передо мной в своем истинном обличье. А именно – мелкой мстительной гарпии.

Прожигала меня ненавистным взглядом карих глаз и кривила губы так, словно от меня за километр помойным ведром несло. А выбрав одно из своих заношенных до дыр платьев, которое я, при других обстоятельствах и трогать бы побрезговала, бросила им в меня и улизнула на улицу.

– Переодевайся и выходи. Сейчас ужинать будем, – процедила ее мамаша и, оставив меня одну, отправилась вслед за дочерью.

Стащив с себя толстовку, я около минуты взирала на свое шикарное серебристое платье, что стоило больше, чем весь этот табор вместе взятый. Да, оно не грело в ночи, и выставляло на всеобщее обозрение девяносто пять процентов моего тела, но менять его на колючее, шерстяное платье совсем не хотелось.

Чертов Елагин! Чтобы тебя в аду черти во всех позах драли! Какого хрена ты привязал меня к себе и затащил не пойми куда? Да я, за эти унижения, все кости в твоем жалком тельце пересчитаю! Все зубы повыбиваю!

Еще немного погоревав над своей незавидной долей, я переоделась, разгладила невидимые глазу складочки, и взглянула в невысокое мутное зеркало.

Как ни странно, выглядела я не так плачевно, как думалось. Несмотря на потертый внешний вид, лиф платья выгодно подчеркивал мою аккуратную двоечку, а длинные юбки, что спадали до самого пола, красиво облегали бедра. Растекшийся за время нашего путешествия по лесу макияж я успела смыть в щедро предоставленном мне Лузелью тазике с водой, а волосы причесать и заплести в две толстые, стильно растрепанные косы.

Еще бы вместо конверсов обувь поженственнее, и как сказала бы моя мамуля – «хоть сейчас бери и женись».

Ах да, я же уже замужем, будь оно все неладно!

Решив, что пора прекратить прятаться и, в конце концов, явить себя миру, я схватилась за деревянные перила и сиганула вниз, но, не достигнув земли, была поймана в неожиданно крепкие объятия.

– Ну наконец-то, – усмехнулся довольный донельзя Глеб, – я уже решил ты там спать завалилась, хотел разбудить.

– Елагин, отпусти меня на землю! Сейчас же!

– Отпущу, конечно, – подмигнул он мне, – ты хоть и Цветочек, но отнюдь не пушинка.

Это что, он меня сейчас жирной назвал? Прощай мое терпение!

Будто уловив мое кровожадное настроение, Глеб громко расхохотался и подбросил меня в воздух. Затем снова поймал, поставил на ноги и, воспользовавшись моим замешательством, прижался к моим губам в кратком, но многообещающем поцелуе.

– Ты… ты… – вырвавшись из его хватки, я ткнула пальцем ему в грудь, – не смей меня целовать!

– Принцесса, для всех присутствующих мы счастливая замужняя пара, – он, весело улыбаясь, уставился куда-то мне за спину, – так что забудь о разногласиях и притворись, что влюблена в меня по самые свои маленькие ушки.

– Дай только остаться наедине, я тебе так притворюсь, что мало не покажется!

– Цветочек мне угрожает… Никогда такого не было, и вот опять, – тепло в его взгляде сменилось холодной сосредоточенностью, – нас зовут к костру. Сядешь рядом, смотришь только на меня, если что-то спрашивают лично у тебя, отвечаешь только после моего кивка. Все поняла?

– Вот еще. Чтобы они решили, что я не имеющая собственных мозгов помешанная на тебе дурочка? – фыркнула я не громко, но так чтобы Глеб меня точно услышал.

– Нет, малышка, чтобы следующий свой ужин они не приготовили из нас с тобой.

– А они могут? – я испуганно выпучила на него глаза.

– Не волнуйся, я тебя за тарелку с супом не продам, – на этой трагической ноте Глеб схватил меня за руку и потащил к костру, где собрались почти все обитатели табора.

Следуя советам Елагина, я хлебала овощную похлебку, что вручила мне Лузель и помалкивала, пока мужчины интересовались у Глеба о городе, из которого мы прибыли и о нашем дальнейшем маршруте. Надо отдать ему должное, парень сильно языком не трепал. Отвечал односложно, в подробности не вдавался, больше ел, да разглядывал играющих на гитаре, танцующих и поющих девиц, коих тут было на любой вкус.

Сидевшая по другую от него сторону Наташа, тоже не сдавалась и пыталась завязать разговор, а когда исчерпала все возможные темы, скрылась с наших глаз.

Я уже было обрадовалась, что с концами, но не тут-то было. Вернулась, красавица, через десять минут, а в руках свежесплетенный цветочный венок, который она, весело смеясь, надела Глебу на голову.

Отвернувшись от этой парочки, я вместо того, чтобы пойти на поводу у своих желаний и вгрызться ей в глотку, вгрызлась зубами в кусок ароматного жареного мяса.

– Хочу судьбу твою увидеть, милая, – раздался за спиной скрипучий голос.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела опирающуюся на деревянную клюку пожилую женщину. Ее волосы были белее снега, лицо, испещрённое морщинами, походило на измятую бумагу, а красная накидка, напоминала белые наряды наших оракулов.

Я не дурочка, и помнила о предупреждениях Глеба по поводу разговоров с незнакомцами, но, когда повернулась к нему за советом, и увидела, как весело этому мерзавцу в обществе романских девиц, махнула на все рукой.

– Конечно, бабушка. Присаживайтесь рядом.

Кряхтя и поскрипывая, старушка уселась на мягкую подушку и протянула руку. Знакомый жест гадалок с ярмарок. Ждут, когда им дадут ладонь для исследований, или ручку позолотят.

Я слышала о том, что гадалки у роман, это те же самые оракулы у ведьм, демонов, оборотней и других обитающих на земле существ. Только для того, чтобы видеть будущее, им не нужен магический шар. Твоя ладонь, пара монет, и вот уже третий глаз зрит в самый корень.

Слышала да, только вот доверия большого не питала. Поэтому и сейчас отнеслась к происходящему больше с юмором и желанием развлечься, чем со стремлением выяснить свою дальнейшую судьбу.