7
Уборка

Не знаю, может, и стремно… Покрасил волосы в черно-розовый цвет. Они еще и отросли. Мать сказала, чтобы я немедленно убрал этот позор с головы, да и пофиг. Главное, что мне нравится.

Я отчетливо слышал шум чайника на кухне, музыку, которую мама играла на фортепиано, и шорох страниц книги, которую читал отец, пока я занимался своим любимым делом. Знаете каким? Вряд ли догадаетесь… Нет, не в игры играл. Нет, не аниме смотрел.

Я убирался в своей комнате. Не знаю почему, но уборка дома доставляла мне настоящую радость. Я с закрытыми от удовольствия глазами вытирал пыль с книжных полок, напевая «Времена года» Вивальди, расставлял коллекционные машинки в идеальном порядке, мыл окна, подметал пол… Возможно, это странно, но я всегда с нетерпением жду момента уборки всего дома. Родителям даже не приходится напрягаться по поводу чистоты, ведь всегда есть я. Конечно, порой их раздражает то, что, даже когда очень чисто, мне всегда легко найти что убрать, где подмести, помыть и что постирать. А если хоть кто-то из них оставит обувь около дверей или одну грязную тарелку на столе, я устраиваю настоящий скандал. Вот такой у меня странный секрет. Но на самом деле все намного проще. Просто я перфекционист.

Прошла ровно неделя с того момента, как мы были в доме Нико. Разговор с Леа все никак не шел из головы. Картинки нашего диалога снились и заставляли цепенеть не то от страха, не то от неприязни. Это было жутко. В прямом смысле слова, кроме шуток, я не преувеличиваю. Ее слова заставили меня почувствовать, будто она скрывает страшную тайну. Какую? Известно только ей.

– Океан! – раздался с первого этажа голос мамы. – К тебе пришли!

Я быстро спустился по лестнице и увидел стоящего в дверях Клемента.

– Привет. Не отвлекаю? – поинтересовался мой друг.

– Привет, проходи.

Мы вновь поднялись на второй этаж в мою комнату.

– Как у тебя дела? – спросил Клем.

– Да ничего, – со скукой в голосе ответил я.

– От Леа никаких новостей?

– Нет. А у тебя? – с ноткой надежды спросил я.

– Нет. На звонки не отвечает, сообщения игнорирует. А ведь мы с ней были очень близкими друзьями, – пожав плечами, сказал Клемент, а потом добавил: – Хотя, может, это только мне так казалось…

Я вздохнул. Воспоминания о ней пробудили во мне теплую ностальгию с нотками грусти. Теперь в сердце были пустота, непонимание и множество вопросов.

Из-за той фразы, которую она произнесла в день нашей последней встречи, мне стало казаться, что мы больше никогда не увидимся. Словно она не оставила никакой надежды. Пусть даже Леа не стала бы со мной встречаться, но я хотя бы мог просто общаться с ней. А сейчас все как-то неясно, странно и запутанно.

– Как ты думаешь, почему она так себя тогда повела? – спросил я.

На пару секунд Клем задумался.

– Думаю, все дело в Нико. Она зависит от него во всех смыслах этого слова. А то, что ты поцеловал ее, было ошибкой. Во-первых, слишком рано, во-вторых, неосознанно. Нужно думать головой, прежде чем что-то делать, – ответил Клем, легонько стукнув меня в плечо. – К тому же она просто испугалась, что Нико все увидит, поэтому и убежала. Что-то типа инстинкта самосохранения. Возможно, ты ей симпатичен, но Нико – удобная партия. Она, скорее всего, даже любит его. Так что не нужно ничего сейчас делать. Дай ей время, и если она захочет, то напишет тебе сама.

В этих словах было разумное зерно, но мне казалось, что не все так просто. Нельзя вести себя подобным образом из-за парня. Может быть, только если он какой-нибудь маньяк или садист.

И тут мне в голову пришла новая мысль.

– Может, Нико бьет ее? – спросил я.

– Ты шутишь? Конечно, он со странностями, но не думаю, что в нем есть хоть капля жестокости. Хотя не знаю…

Рассуждения прервал звонок.

Клем лениво встал с кровати и вытащил телефон из кармана узких джинсов.

– Да? – хриплым голосом произнес мой друг. Сначала он выслушивал собеседника, а затем наконец-то заговорил: – Нет, Леа точно не у нас. А как давно она ушла? – Его тон стал серьезным, а мое сердце забилось сильнее. Даже ее имя вызывало у меня волнение.

– Ладно, я позвоню, если что, – сказал Клем и положил трубку.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил я.

– Леа куда-то свалила.

– В каком смысле? Это ее родители звонили? – не мог успокоиться я.

– Это Нико. Он искал ее везде, где только можно.

– Странно. Как ты думаешь, где бы она могла быть? – продолжал я.

– Без понятия.

– Попробуй позвонить ей!

– Она оставила телефон у Нико.

– Черт!

– С другой стороны, я не думаю, что с ней случилось что-то плохое. В любом случае нужно подождать хотя бы до завтра. Она любит так делать, – спокойно рассудил Клемент.

– Хорошо, – был мой ответ, но сердце выпрыгивало наружу из-за волнения. Я начал сильно переживать, даже не знаю, за что больше. То ли за то, что с ней что-нибудь случится, то ли за то, что это будет по моей вине. Почему я такая тупая малолетка? Боюсь только за себя. Отвратительно.

Позже мы двинулись гулять, а потом я позвонил родителям и сказал, что останусь ночевать у Клема. Мы заказали еду, всю ночь играли в «Обливион», курили, смотрели фильмы и слушали музыку. Но каждый из нас думал о странном исчезновении Леа.

8
Рассвет

– Океан! – услышал я крик сквозь сон. Слегка приоткрыв глаза, увидел, что в комнате все еще темно. Неужели мама опять будит меня рано утром в выходной? Нет, они ведь должны были уехать еще вчера на день рождения ребенка одного из их знакомых. Странно, странно.

– Если ты сейчас не встанешь, я залезу к тебе в кровать прямо в ботинках. – Вновь чей-то бархатный голос играл с моим сознанием.

Окончательно открыв глаза, я увидел перед собой…

– Какого черта, Леа?! Это ты?! – в ужасе спросил я, прикрываясь одеялом.

– Нет, Прибой, это твой сон… – шепнула она.

– Я Океан! – Терпеть не могу, когда моим именем жонглируют. Но то, что передо мной стояла Леа, не вызывало никаких сомнений. Я был в эйфории. Приятно, когда тебя будит девушка твоей мечты, и не важно, что за окном еще темно.

– Не хочешь погулять? Я купила вишневое пиво и сигареты. – Она игриво указала на сумку, которая болталась у нее на плече. Пусть на часах было пять утра, я очень редко пил и особо не увлекался сигаретами, но мне нестерпимо захотелось пойти с ней хоть на край света, серьезно. Хоть куда, только бы с ней.

Не задавая лишних вопросов, я пошел собираться и уже через десять минут был готов. Зайдя в свою комнату, в которой даже не горел свет, я увидел на кровати Леа. Она не сидела, уставившись в телефон, не рассматривала браслетики на руке и накрашенные винным лаком ногти, как бы делали все мои знакомые девочки в ожидании кого-то. Леа рассматривала полароидные фотки, которые висели у меня на стене. Причем заинтересовали ее именно мои детские фотографии. Она как-то странно провела рукой по карточке, на которой пятилетний я стоял на фоне моря и держал маму за руку. Это был первый раз, когда я увидел большую воду.

– Почему ты так странно смотришь? – спросил я.

– Я так люблю фотографии на фоне воды. С самого детства мечтала уехать подальше от этого места и жить на побережье. Но нет такой возможности, так что путешествую только в своем воображении, – улыбнувшись, ответила Леа и поправила свои светло-шоколадные шелковистые волосы. Мне захотелось коснуться их, но после того случая, когда я поцеловал ее, у меня не было желания рисковать.

– А мои родители говорят, что я родился на побережье. Поэтому мое имя имеет двойное происхождение. – Не знаю, зачем это сказал, но мне просто захотелось тем самым вызвать к себе интерес.

Леа только улыбнулась, встала с кровати и вышла из комнаты, не проронив ни слова. Я, как собачка, побежал за ней.

И вот мы уже идем по пустынным улицам спящего Квебека. Все еще темно, ни души, ни машины. Воздух чистый и прохладный, но не холодный. Я взглянул на Леа. Она словно летала в своем собственном мире. Хотя на самом деле мне просто так казалось. Она умела создать вид отчужденности, будто вся в своих мыслях. А в реальности молча за всем наблюдала и беспрестанно анализировала ситуацию.

На ней были извечные «Мартинсы», длинные, выше колена, темно-бордовые гольфы (или чулки?), нежно-розовая короткая юбка, сшитая словно из балетной пачки, и огромный, но тонкий вязаный серый свитер. Была у меня привычка рассматривать одежду на девчонках.

– А куда мы идем? – растерянно спросил я.

– Я знаю одно неплохое место… – сообщила Леа, закуривая сигарету.

Решив не доставать ее лишними вопросами, я продолжил молча идти за ней. Наконец-то мы подошли к высокому зданию, на первом этаже которого располагался тату-салон. Все еще было закрыто, и сквозь огромные стеклянные окна ничего не было видно, кроме большой неоновой вывески с черепом и розами, которая ярко светилась в темноте.

– Ты что, хочешь туда попасть? – удивленно спросил я.

Леа посмотрела на меня, как на придурка, и усмехнулась.

– Нет. Нам нужно на крышу. Вид оттуда захватывает дух. – Она встала на пожарную лестницу и снова взглянула на меня. – Ты идешь?

Я быстро вышел из ступора и последовал за ней. Поднимались мы примерно минуты три или четыре и вскоре оказались на крыше. Леа сразу подошла к краю (словно была тут не в первый раз) и свесила точеные ноги с крыши. А вот мне было страшно подходить так близко, но ее взгляд заставил меня отбросить страхи и сесть рядом.

Леа достала из сумки две пачки сигарет, две бутылки пива и вино.

– Что это? – подозрительно спросил я, рассматривая бутылку.

– Винчик со вкусом малины, – ответила Леа, зажигая очередную сигарету.

– Такого не бывает… Это дешевка, пародия на вино.

– И что? Денег на дорогое вино у меня нет, а ты вряд ли бы рискнул взять бутылку из мамкиной коллекции. – Она шутливо ущипнула меня за щеку.

Затем протянула сигарету.

– Нет, я не…

– Да ладно тебе. Один раз, чисто для эстетики. – Девушка зажгла сигарету.

Видно было, что ей нравилось курить и думать, думать и курить, а еще смеяться надо мной. Мне даже начинало казаться, что она позвала меня, чтобы просто поиздеваться. Но я ничего ей не сказал по этому поводу.

– Кстати, куда ты пропала? Тебя многие искали.

– Это был просто пранк. Я часто так шучу над Нико. Вот уж не думала, что он позвонит Клементу, а тот расскажет тебе, и все будут об этом знать… Но по правде, на это я и рассчитывала, – улыбнулась она.

Я промолчал и тоже улыбнулся. Хотелось сидеть тут вечность и смотреть на нее.

– Леа?

– Я не Леа.

От такого ответа я даже забыл вопрос.

– В каком смысле?

– Леа – это не совсем мое настоящее имя. Я придумала его, чтобы легче было запомнить, – объяснила девушка.

– А какое настоящее?

– Ариэль Леанелия Тернер. Можно просто Ариэль Тернер. Или Леанелия Тернер. Но ни одно мне не нравится. Так что я просто Леа Тернер, – ответила она.

– Ну знаешь, это еще не Океан… – скептически заметил я. У нее было красивое имя.

– Да ладно тебе, мне нравится Океан. А вообще интересное сочетание: ты Океан, а я Ариэль. Прямо как русалочка, что жила в нем.

Я вновь улыбнулся и закурил очередную сигарету, которую протянула Леа.

– А как ты сегодня попала ко мне в комнату?

– Через крышу. Ты спишь с открытым окном. А знаешь, это ведь опасно. А если бы к тебе залезла не я, а какой-нибудь маньяк?! – устрашающе произнесла Леа и снова ущипнула меня за щеки. Ненавижу эти пухлые щи. Мама всегда хватала меня за них, а теперь вот и она.

Но я просто рассмеялся. Леа открыла бутылку со странным малиновым вином и протянула ее мне.

– Не бойся, я не стану намеренно травить тебя. Только если случайно, но и то не факт. Оно дешевое, но как бы не смертельно дешевое. Нормальное, короче.

Я сделал пару глотков, мне понравилось. Опять подумал о том, как рад был оказаться с ней здесь в эту самую минуту.

Мы пили, курили и говорили ни о чем. Леа часто шутила, много смеялась. Я и забыл о том, что скоро рассвет. Но небо все еще было темным, огни города бесшумно горели, а горизонт расплывался в темноте.

– Когда-нибудь я отправлюсь туда, – сказала она, указывая на него.

– Ты знаешь, что там ждет?

– Нет. Скорее всего, там такие же ночные огни. А если пройти еще немного, то будет вода. Все рано или поздно приводит к воде.

Когда Леа вновь потянулась к бутылке, рукав тонкой кофты сдвинулся, и я увидел на изящном, почти прозрачном запястье цветы, нарисованные черной гелевой ручкой. Она были похожи на кувшинки или маргаритки. Точно определить было невозможно.

– Зачем ты рисуешь на руках? – задал я вопрос, прикоснувшись к одному из цветочков.

Она тут же спрятала рисунки, натянув рукав обратно.

– Секрет, – тихо сказала девушка и опять улыбнулась своей загадочной полуулыбкой, словно ее нарисовал Леонардо да Винчи.

Я знал, что задавать еще вопросы ей бесполезно. Она всегда умело уходила от ответов.

А мы продолжали пить малиновое вино и курить. И вот начало появляться солнце. Небо стало лиловым, и облака, которые еще полчаса назад были темно-синими, стали нежно-розовыми.

– Красивое небо, да? – заметила Леа.

– Да… Макото Синкай такое в своем аниме рисует, – ответил я.

– Я бы тоже хотела нарисовать такой шедевр. Хотя зачем мне создавать его, когда один уже нарисован природой? – задумчиво произнесла она.

Я просто молчал. Обычно люблю говорить, но не с ней. Ее я просто хочу слушать. Слушать семь вечностей подряд.

– Теперь это небо похоже на конец света… – наконец-то сказал я.

– Конец света? Интересно. А что бы ты сделал, если бы знал, что это последний день жизни и завтра ничего уже не будет существовать? – спросила Леа.

И я поцеловал ее. Поцеловал так, словно завтра и правда конец света и больше нас не будет. Я забыл обо всем, что тревожило меня. Ведь все это мимолетное и не такое важное, как кажется на первый взгляд. А жить надо моментами, ведь только их мы сможем вспомнить в глубокой старости.

А потом я отпустил ее. И даже не знал, что сказать. Но она не выглядела злой, не начала толкаться и кричать на меня. Просто промолчала и выпила еще вина.

– А что бы сделала ты? – неожиданно для самого себя спросил я.

– Хрень какую-нибудь. Может быть, пошла бы поиграть в русский бильярд или легла спать, – предположила Леа.

Я ничего не говорил.

– Ты такой же хороший, как Нико, – вдруг заявила она. Я посмотрел прямо ей в глаза. – Если бы не было Нико, я бы хотела целовать тебя, но ведь он есть, и я его люблю. – Девушка закурила очередную сигарету.

– Что значит целовать меня? Не встречаться со мной? – озадаченно уточнил я.

– Ты же мой друг. Не могу я тебя как парня воспринимать, но дружба куда крепче, когда вы целуете друг друга, понимаешь? – сказала она.

– Тогда можно и сексом заниматься по дружбе, она ведь от этого тоже крепче станет… – язвительно ответил я.

– Нет, это уже вульгарно и дешево, – возразила Леа.

Ее слова буквально вызвали у меня слезы. Нет, не про секс по дружбе, а про то, что она любит Нико. Мне было стыдно, но это были слезы гнева. Не грусти, не обиды, а гнева. Я вырвал сигарету из ее руки, но пальчики оказались крепкими, и я уцепился за всю ладонь, из-за чего она чуть не съехала с крыши.

Эта секунда показалась мне вечностью. Я чуть не убил ее. Сердце сжалось в жесткий комок, тело словно загорелось пламенем. Всплеск адреналина. Дыхание сбилось. Я сразу протрезвел, и мне даже показалось, что малиновое вино было плодом больного воображения.

А она смеялась, так сипло и истерично, что я растерялся. Но сигарету все же выкинул.

– Нельзя столько курить, ты же можешь умереть, – с обидой сказал я.

– Да, ты прав, – ответила она, продолжая смеяться.

Но чего я мог ожидать от нее? Она пьяна, не сильно, но все-таки пьяна и сама по себе безрассудна, эгоистична. Но не плохая. Я любил ее со всеми совершенными несовершенствами, а она просто играла со мной.