3
Леа

Почти все свое свободное время я проводил с Клементом. Хорошо, когда у тебя есть соулмэйт, с ним принимать этот мир намного легче.

Но потом в моей жизни появилась Леа.

Леа – самое прекрасное имя на свете. Самое звучное, самое красивое, самое нежное.

Не знаю, что особенного я в ней нашел. Она была такой же, как все, на девяносто девять процентов. Но сотый процент был чем-то неземным. Это нечто, что исходит изнутри, невидимое сияние, оно сверкает и стирает реальность.

Впервые я увидел ее около дома Клемента. В руках у нее были цветы. Именно от Клема узнал, что это его подруга детства, которая делает букеты на заказ.

Леа была мрачно красива. Худая фигура, аристократически бледная кожа, немного веснушчатое лицо, аккуратный маленький нос, каштановые вьющиеся волосы, острые ключицы и большие голубые глаза. Они как лед, в них отражался рай.

– Это Леа. Леа, это Океан, – быстро представил нас друг другу Клемент.

– Привет, – сказала она и вновь заговорила с Клемом. Она была первым человеком, который не обратил внимания на мое имя.

– Не хочешь зайти? – спросил ее Клемент.

– В другой раз, – коротко ответила девушка, взглядом показав на меня.

Видимо, мое присутствие смущало ее и заставляло чувствовать себя неловко. Впрочем, я тоже не любил общество незнакомых людей. Но от беседы с ней не отказался бы.

– Да ладно тебе, ты куда-то спешишь? – не унимался Клем.

Она неуверенно пожала плечами.

– Тогда идем!

Весь вечер мы просидели, смотря какое-то странное авторское экспериментальное кино, и Клемент постоянно шепотом переговаривался с Леа, словно меня не было рядом.

Я же не мог оторвать от нее взгляд.

– Выйду на улицу, мне надо покурить, – сказала Леа и тихо вышла из комнаты.

Я проводил ее растерянным взглядом.

– Почему ты все время так смотришь? Она тебе понравилась? – внезапно услышал я голос Клемента. Приятель сверлил меня взглядом, полным сарказма.

– Да. Не знаю чем, но понравилась, – ответил я.

Клем лишь усмехнулся в ответ.

– Почему ты так смотришь? – непонимающе спросил я.

– «Не знаю чем» – звучит нелепо, очевидно же, что она очень симпатичная, – объяснил мой друг.

Я смутился, и мы погрузились в неловкое молчание. Вошла Леа.

– Все нормально? – поинтересовалась она.

Я и не заметил, как вновь завис, глядя на нее.

– Все прекрасно, – уверил Клемент.

Они как-то странно улыбнулись друг другу, а спустя двадцать минут Клем сказал, что ему нужно покурить, и вышел на улицу. Мы остались с Леа наедине, и я почувствовал, как неловкая пауза повисла между нами. Вроде она и не обращала на меня внимания, уставившись в телефон и что-то печатая, но я знал, что нужно заговорить, пока напряжение не стало сильнее.

– А давно ты с Клемом дружишь? – спросил я, поворачиваясь к Леа.

– С детства, – на автомате ответила она, даже не взглянув в мою сторону.

Я замолчал. В голове сразу начали всплывать мысли о том, что бы еще разузнать. Мне хотелось говорить с ней как можно больше. Но, видимо, Леа не была особо общительной; живя в своих мыслях и фантазиях, она летала где-то далеко. И мне стало грустно. В этой комнате я был один.

4
Эмануэль

Шел четвертый урок, и я никак не мог дождаться окончания учебного дня, чтобы поскорее вернуться домой и лечь спать. Кстати, как-то раз я уснул на уроке, но мало того что меня грубо разбудили, так еще и отправили к директору, а затем позвонили родителям.

Только я прилег на парту и прикрыл глаза, как отворилась дверь в класс. Приподнявшись, я увидел это существо. Оно всегда приходило поздно, чем еще больше привлекало к себе внимание.

Убогий Эмануэль.

Уродливый Эмануэль.

Чокнутый и грязный Эмануэль.

Все в классе находили его странным. Он почти не разговаривал и был до ужаса неопрятным. Грязные джинсы, порванные кеды, разрисованные фломастерами, какая-то закатанная куртка, а под ней растянутая белая майка (в таких обычно спят), покрытая пятнами. Спутанные волосы, которые он никогда не причесывал, шерстяными нитками спадали на его лицо, закрывая лоб и глаза.

О нем мало что было известно. Эмануэль всегда тихо сидел в стороне и никого не трогал. Слушал свою музыку и ни с кем не разговаривал. Ходили слухи, что его родители – какие-то сектанты. Не знаю, правда это или нет. Не могу утверждать. Но думаю, что так и есть. Слишком много у него странностей. Он всегда носил с собой странную тряпичную куклу с черными пуговицами вместо глаз. В нее было воткнуто много иголок. Скорее всего, кукла вуду. И вообще, пацаны вроде него обычно приносят в школу оружие и валят всех, кто встанет на пути. Думаю, скоро именно это и случится.

Учитель с презрением (или сожалением) взглянул на него и жестом отправил на первую парту. Обычно последние всегда заняты. Так что если хочешь сидеть в конце и заниматься своими делами (слушать музыку, залипать в телефоне и т. д.), то приходи раньше.

Эмануэль с грохотом поставил свою сумку на парту (она у него была на длинном ремне через плечо, с кучей разных булавок, значков, брелоков и прочего. Вот почему она так гремела). Достал книги и тупо уставился на них. А весь класс пялился на него.

В это время прозвенел долгожданный звонок, и все как ненормальные помчались жрать в кафетерий. Я вошел туда последним. Сегодня мне не особо хотелось есть. Все мои мысли были о Леа, а когда я влюблен, то не чувствую голода.

Пока осматривался, в столовку вошел Эмануэль. Он затравленно огляделся вокруг, взял еду и сел подальше от всех. Я видел, как многие смотрели на него и, скривившись, перешептывались.

Он ужасно некрасиво ел. Да, я тоже не очень аккуратно это делаю, но то, как ест Эмануэль… Мои родители сразу бы выгнали его из дома за такое… В общем, это надо видеть. Жрал он просто омерзительно. Эти голодные и пустые впалые глаза с черными кругами, словно он много работает и не спит ночами. Салат буквально вываливался у него изо рта, но он накалывал на вилку эти упавшие кусочки и отправлял обратно. А потом он подавился. Я прикрыл лицо ладонью и не стал смотреть на это. Меня уже тошнило. Еще мгновение, и я бы мог блевануть.

* * *

Следующий урок был в спортивном зале. Я сидел в раздевалке и скучающе наблюдал за одноклассниками. Благо мать написала записку о моем плохом самочувствии и сегодня можно было не заниматься.

Клэй – звезда нашей школы – опять рассказывал о том, кого из телок он завалил на днях. Я считаю, что он страшненький и в голове у него пустота. Бездарность полнейшая. Чмошник.

Меня бесило то, что они слишком громко ржали. Хотелось встать и заткнуть им рты их яркими «Найками». Но я понимал, что это невозможно. Эти парни вдвое сильнее меня, так что лучше не стоит. Не сегодня.

Только я начал читать, как вдруг одноклассники принялись свистеть и что-то орать. Мне пришлось вынуть один наушник и посмотреть в сторону душевых, где я увидел, что Клэй избивает Эмануэля. Он держал его за лямки грязной майки и, смеясь, бил по лицу.

Эмануэль не издавал ни звука и лишь отчаянно пытался прикрыть лицо руками.

– И только попробуй еще раз так на меня посмотреть… – чуть ли не орал Клэй.

А все радостно хлопали и смеялись. Кто-то даже на телефон снимал. Затем победитель отпустил избитого и вышел в спортивный зал.

– Идем, ребят, – с довольной улыбкой сказал Клэй и схватил в руки баскетбольный мяч.

Я подошел к Эмануэлю, который смывал кровь с разбитого лица.

– Что тут произошло? – спросил я.

Он лишь взглянул на меня с ненавистью и вышел из раздевалки.

В этот день я его больше не видел.

От остальных узнал, что все случилось из-за того, что Клэю не понравилось, как Эмануэль смотрел на него. Будто бы чувак пялился на него «влюбленными глазами».

А я весь день не мог забыть тот полный ненависти взгляд. Интересно, почему он настолько странный? Почему так выглядит? Почему так одет? Почему он такой худой? И правда ли, что его родители состоят в какой-то секте? Что это за непонятная кукла, которую он постоянно носит с собой?

Но он никогда не вызывал у меня жалости. Я видел в нем что-то мерзкое и отталкивающее. Недаром все называли его маньяком и извращенцем (хотя не знаю, за что он получил такое «звание»). Просто весь его скользкий и неприятный видок говорил о том, что это не самый хороший человек и доверять ему точно не стоит. В моих глазах он выглядел крысенышем и предателем, пусть мы никогда и не общались близко. Да о чем я говорю, мы вообще никак не общались. Я знал лишь, что он ворует мелочь из карманов, когда все уходят из раздевалки, и именно поэтому всегда опаздывает на уроки.

Вернувшись домой, я (как и мечтал с самого утра) лег спать. Продрых часа четыре и, проснувшись, позвонил Клементу. Тот что-то праздновал с матерью и ее бойфрендом и пригласил меня. По этому поводу пришлось одеться элегантнее (позже, конечно, выяснилось, что это было ни к чему).

После скромного застолья мы с Клементом сидели в его комнате и болтали ни о чем. Я все никак не решался вновь заговорить о Леа, но Клем сам поднял эту тему.

– Так ты все-таки добавил ее в друзья? – спросил он.

– Ну да… – промямлил я.

– Уже написал? – вновь задал вопрос мой друг.

– Что написал? – непонимающе спросил я.

– Хотя бы просто «Привет, рад был познакомиться с тобой». Неужели ты настолько деревянный?

– Нет, просто…

– Что «просто»? Делай, пока не поздно, – сказал он и закурил сигарету прямо в кровати.

– Ну ладно. Я попробую.

– Напиши ей сейчас.

– Нет, зачем?

– А когда? Я должен видеть, что ты это сделал, иначе потом опять «забудешь» или еще что-нибудь придумаешь, лишь бы ничего не предпринимать. Короче, будь смелее, и люди к тебе потянутся. – Клем выдохнул сигаретный дым и усмехнулся.

– Ладно, спасибо, понял, – недовольно ответил я.

Он взял с кровати телефон и бросил его мне.

– Давай.

– Что?

Он с усмешкой посмотрел мне прямо в глаза, и я устало вздохнул.

– Что писать? – Всем видом я пытался показать, как не хотел этого делать.

– Ты сам знаешь, – усмехнулся Клем.

И я напечатал первое, что пришло мне в голову.

Привет. Как дела?:)

И еще смайлик денегератский поставил.

Леа ответила не сразу, так как ее даже не было на тот момент онлайн. Ответ пришел минут через двадцать, а то и больше.

Леа: Привет. Все хорошо, ты как?