Глава 3

Мишель пришла в себя от лёгких, щекотных поглаживаний. Что-то мягкое, невесомое, как лебединый пух скользило по внутренней стороне рук, игриво коснулось поочерёдно обеих сосков, отчего она ахнула, выгнулась, а затем заскользило по внутренней поверхности бедер.

Сначала показалось, что произошедшее в пещере, тупой удар в висок, похищение… голоса, смутные, плохо различимые, как из-под воды – всё это привиделось, пока она заснула в ожидании Эрама.

Вот он проводит метёлочкой с перьями по животу и довольно улыбается.

Игривые поглаживания переместились выше по бедру, и, замерев на миг, принялись трепетать на самом откровенном местечке.

Тело отзывалось на лёгкие игривые касания, по коже прокатывались волны мурашек, соски ныли, требуя своей порции ласки, чувствительное местечко между разведённых ног начало покалывать и пульсировать.

Мишель захныкала, заморгала, пытаясь поднять голову и понять, что происходит.

Голову поднять удалось, а вот рассмотреть что-то – нет. Перед широко распахнутыми глазами по-прежнему было темно.

Может, она всё ещё спит и это сон?

Она повертела головой и поняла, что на глазах у неё плотная повязка. Моргать не мешает, но пытаться увидеть что-то сквозь неё – бесполезно.

Тело ощущалось как что-то инородное, не принадлежащее ей. Ватное, полное какой-то исступлённой истомы, оно с готовностью отзывалось на малейшие прикосновения оказавшегося невероятно возбуждающим предмета.

Сообразив, что это всё же не сон, Мишель рванулась, желая прекратить то, что кто-то молча творил с её телом помимо её воли.

Не вышло.

Не получилось даже пошевелить разведёнными в стороны руками и ногами. Дёрнувшись ещё пару раз, Мишель поняла, что запястья и щиколотки сковывают плотные мягкие путы. По ощущениям похоже на те кожаные наручники, которые они с Эрамом не раз использовали в игровой.

– Где я? – прошептала она и сама поразилась, насколько слабым оказался её голос. – А-ах! – вырвалось, когда невесомый предмет начал легонько похлопывать между ног.

– Кто вы? Сейчас же… а-ах! Развяжите меня! Снимите чёртову повязку.

Ей не ответили, но оглаживать между ног перестали.

Вместо облегчённого выдоха из груди вырвался полный разочарования, стон.

– Они действительно проросли, – раздался холодный, безэмоциональный голос. – Он не солгал нам. Суккуб обращён.

Мишель вскрикнула, так неожиданно оказалось слышать этот голос, когда она лежит, привязанная за руки и ноги, и здесь есть тот, кто смотрит на неё, беспомощную, кто может творить с её телом всё, что угодно.

– Ты не ошибаешься? – спросил другой голос. Такой же холодный. Равнодушный. – Ты в самом деле видишь огненные цветы?

Мишель задохнулась от страха, когда чьи-то ладони заскользили по её животу. Пальцы перебирали, как будто искали какую-то точку. Затем замерли, словно обнаружили, что искали. А потом принялись нажимать. Осторожно, как делает доктор на осмотре.

Это нажатие вызвало небывалый прилив крови к внутренней стороне бедер. Низ живота словно полыхнул огнём, а между ног стало бесстыдно мокро.

– Сейчас же перестаньте! – Мишель рванулась так, словно и в самом деле думала порвать сдерживающие её оковы. Бесполезно. Её тело осталось в прежнем положении, ничуть не мешая посторонним рукам ощупывать его. – Хватит!

– Может, заткнуть ей рот? – спросил первый.

Второй думал пару секунд, не дольше.

– Нет, лучше не блокировать каналы. Пусть кричит.

– Она отвлекает меня.

Мишель тут же замолчала. Отчего-то страшно стало, если у неё отберут возможность говорить. Так хотя бы остаётся надежда, что ей удастся уговорить их, упросить. Пригрозить, в конце концов!

– Я – собственность Эрама де Вуда, – стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, проговорила она. – Я – его конкубина. У нас кровный контракт. Вы обязаны вернуть меня хозяину.

Чужие руки продолжали разгуливать по её телу. Оставив живот, спустились ниже, по ногам, и принялись нажимать поочередно на каждый пальчик, на ступни… Каждое прикосновение отзывалось внутри сладким, болезненным ударом тока. Она чувствовала, что возбуждается, до невероятного возбуждается, и вместе с тем не покидало понимание, что это просто ответ её тела. Чистая физиология. Разум продолжал биться в истерике от страха, от первобытного ужаса и требовать, просить, освободиться.

– Смотри-ка, – сказал первый голос. – Действительно, как будто получилось.

Мишель охнула и заплакала от страха, когда твёрдые пальцы взяли за сосок, оттянули, словно вознамерились оторвать грудь и отпустили. Вспышка боли отозвалась новой вспышкой внизу живота и Мишель возненавидела реакцию собственного тела до глубины души.

Теперь её взяли сразу за два соска, принялись щипать, перекатывать между пальцами, впиваться в съёжившиеся бутончики ногтями.

– Нет, не надо, пожалуйста, – Мишель громко всхлипнула, сотрясаясь от рыданий.

– Хорошо, когда она плачет, – задумчиво проговорил тот, кто терзал её грудь. – Так лучше видно.

Продолжая содрогаться от душивших рыданий, Мишель замолчала. На смену страху понемногу приходила злость. Какое право они имеют обращаться с ней так?! Кто они вообще такие?! Если им нужны её слёзы, их они не дождутся!

– Ты в самом деле думаешь, что она способна пробудить последнее Сердце?

– Он сказал, что её инициировали вдесятером.

– Десять? И все живы?

– Пока да. Они получили переизбыток, но никто не пострадал. Она просто обездвижила их на время.

– Хм.

Внутрь Мишель проник палец.

Она выгнулась дугой, сжимая зубы. Она больше не будет молить прекратить и отпустить её. Бесполезно. Они словно не слышат её. Разговаривают так, словно её здесь нет.

Палец принялся совершать ритмичные движения, имитируя половой акт. Страстно желающему разрядки телу это принесло небольшое облегчение. Но его было так мало… Просто чудовищно мало. Внутренние мышцы сжались, обхватывая палец так сильно, как могли. Ощущения стали острее, но всё равно недостаточными…

Мишель закусила губу, выгнулась, чувствуя себя натянутой тетивой.

Внутри пульсировал огненный комок, словно узел, который вот-вот развяжется.

Движения прекратились. Палец по-прежнему оставался внутри, и Мишель отчаянно зажмурилась, пытаясь сдержаться, чтобы не начать ёрзать, прося о продолжении ласки.

Прохладная ладонь легла на живот.

Чуть надавила, безошибочно обнаружив самую чувствительную точку. Палец внутри изогнулся и принялся поглаживать круговыми движениями изнутри.

Мишель отчаянно кусала губы, но спустя несколько секунд вскрикнула, когда почувствовала приближение к желанной вершине.

В самый последний момент палец покинул тёплое влажное нутро и стон разочарования сдержать не удалось.

– Искрит, – раздалось после паузы. – Но всё же, прежде, чем допустить её к Сердцу, надо проверить.

Раздался звук удаляющихся шагов, и Мишель не выдержала.

– Где я? Пожалуйста, не отвечайте больше ни на какие вопросы, молчите, будь вы прокляты, словно меня здесь нет! Только скажите, где я?!

Она не ожидала, что ответят. И всё же это произошло.

– В Огненных Землях.

Раздался звук захлопываемой двери и наступила тишина.

Больше из упрямства, нежели руководствуясь логикой, Мишель снова попыталась двинуться, и опять потерпела фиаско. Снять повязку с глаз тоже не удалось. Она не причиняла дискомфорта, но прилегала плотно.

Мишель прекратила дёргаться, часто дыша.

По разгорячённому телу продолжало прокатываться волнами неутолённое желание. Отчаянно хотелось свести вместе ноги, казалось, если получится это сделать, удастся хоть на минуту унять это подёргивание, которое отзывается во всем теле, особенно во влажном чувствительном местечке между складочек и ноющих сосках.

К ней больше не прикасались, её оставили в покое, как она и хотела… Но вместе с тем, лежать в абсолютной темноте, распятой, с разведёнными в стороны ногами… После того, как эти… кто бы они ни были довели её тело до острого, болезненного возбуждения… Это было невыносимо.

То, что на глазах чёрная повязка и оттого невозможно сфокусироваться на внешнем объекте, хуже всего. Ощущения усиливались в десятки раз. Она любила игры подобного рода с Эрамом, но сейчас ненавидела себя, что привыкла получать удовольствие, бурное и бесстыдное, таким образом.

Стараясь отвлечься от возбуждения, которое плавно перетекало в боль, в пытку, Мишель принялась думать над ответом странных людей. Если, конечно, это были люди.

– В Огненных Землях, – тихо повторила она. – Я в Огненных землях…

Какая ирония. Получается, именно сюда её не отпустил Эрам.

А ей удалось сделать по-своему. Снова.

Но от этой нечаянной победы хотелось выть.

***

Нинет пришлось открыться профессору Цицерону.

Правда, после отвратительного скандала. И не по своей воле.

Нет, она и не надеялась, что человечке удастся причинить вред королевскому нагу. Просто хотелось хоть немного отвести душу, учинив погром в его лаборатории.

Потому что его проклятый эликсир, его проклятое зелье не сработало! Не сработало! Не сработало!!

Нинет повторяла это снова и снова, как одержимая, сметая со столов хрупкие склянки, пробирки, сосуды, круша кристаллы и приборы. Повторяла, когда он скрутил её, разместив и закрепив на высокой кушетке, пока вводил какой-то раствор в вену.

Потом она просто вырубилась, пришла в себя под ауросканнером. Несмотря на её проклятия и угрозы, впрочем, после укола достаточно вялые, профессор продолжил наблюдение.

А когда отвязал и отнёс в кресло (ноги Нинет не слушались, но так было и лучше, чувствуя себя парализованной ниже пояса она впервые перестала ощущать это невыносимое зудящее томление внизу, которое сводило с ума, лишало воли и способности ясно мыслить, и в последнее время быстро крепло), Нинет с благодарностью приняла из его рук чашку с дымящимся отваром.

– А теперь, юная леди, вы всё расскажете по порядку. И начнём с этого пятна в вашей ауре. Насколько я понял, вам известно его происхождение.

Нинет закивала.

– И делиться этой информацией вы не собираетесь.

Нинет снова послушно закивала. А потом для верности помотала головой.

Огюст Цицерон развёл руками.

– Теперь вам придётся это сделать. Рано или поздно, но я докопаюсь до правды. Теперь результаты вашего обследования – вопрос времени.

– Вы не имеете права, – буркнула Мишель. – А как же врачебная тайна?

Королевский наг хмыкнул.

– Вы забываете, что я вовсе не врач.

Нинет поникла.

Когда ладонь профессора легла на её руку, первым порывом было отдёрнуть свою, отстраниться. Привычно нагрубить. Но ослабевшие руки не слушались. А ладонь профессора была тёплой и какой-то успокаивающей, что ли.

– Я расскажу, – сказала она, наконец.

Профессор кивнул, и, не отнимая руки, придвинулся ближе.

Спустя час она покидала лабораторию в смешанных чувствах.

С одной стороны, ей действительно стало легче. Лекарство, которое ввёл королевский наг, ещё действовало. С другой – он честно сказал, его надолго не хватит. И хоть дал ей несколько ампул с собой, честно предупредил, что с её случаем он бессилен.

Если она готова рискнуть, придётся ехать в Огненные Земли.

Если готова…

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – ругалась она, пытаясь завести мобиль.

Как назло, с каждым поворотом ключа он только фыркал, вздрагивал, но оставался стоять на месте.

– Как же всё не вовремя!

С утра обнаружилось, что сбежали арахниды. Пусть бы с ними, добудет ещё… Но если их поймают – найдут её портал, который она с таким трудом открыла…

Пришлось вызывать Посейдона, потому что любое нервное напряжение грозило перерасти в отвратительный, очень болезненный, изматывающий припадок и требовалось утолить разбушевавшийся голод прежде, чем ехать к профессору Цицерону. Чтобы внести очередной вклад в их проект, а заодно и сообщить ему, что она думает об этом самом проекте.

Посейдон, который всегда безотказно помогал ей снять напряжение, вместо того, чтобы сразу приступить к «помощи», начал намекать на логическое продолжение их отношений. И как-то слишком рьяно расспрашивал об их отношениях с Эрамом, даже напоминал её слова, сказанные в постели о том, что он самый лучший, а с Эрамом де Вудом у неё ничего не будет.

И если не будет, то к чему вся эта игра с арахнидами, сбором магической энергии и преобразование их в субстанцию, которая позволяет ей привлекать высших демонов? Не проще ли раз и навсегда отказаться от этой свадьбы, тем более, если де Вуд узнает о её причастности к исчезновению его конкубины, вряд ли это сыграет ей на пользу…

Нинет пробовала отшутиться. Спрашивала, неужели ему не хочется регулярно наставлять рога самому Эраму де Вуду? Раньше ему такая идея нравилась…

Посейдон молчал, а потом признался, что видел сегодня Заури. Ту самую, подружку похищенной конкубины де Вуда. Несмотря на то, что Нинет не было до этой Заури никакого дела, сообщил, что глаза у русалки были на мокром месте. А ещё он, Посейдон, чувствовал себя форменным мерзавцем…

Испугавшись, что лишится верного и безотказного союзника, Нинет тут же принялась доказывать ему, как он заблуждается в отношении неё, но… Тут случилось невероятное.

Посейдон отстранился. А потом покинул её мобиль и укатил на своём скате.

Неудовлетворённое желание и страх, что тритон проболтается подружке шлюшки Эрама, окончательно выбили её из колеи… и в лабораторию к королевскому нагу она явилась взвинченная донельзя, и с порога заявила, что не даст больше ни кредита, пока он, профессор, не даст ей гарантий.

А потом как-то всё это стремительно переросло в скандал…

И вот сейчас, когда, похоже, и мобиль надумал сломаться, даже несмотря на действие лекарства профессора Цицерона, Нинет чувствовала себя хуже некуда.

***

Она поджала губы и нахмурилась, когда в боковое стекло постучали.

Приготовившись выплеснуть всё презрение и желчь, что в ней накопилась, Нинет медленно повернула голову в сторону осмелившегося потревожить её нахала… и так и застыла с открытым ртом.

Рядом с мобилем стоял Эрам де Вуд.

Красивый, циничный, лощёный. Как всегда, словно окружённый облаком будоражащего самое нутро магнетизма. Выглядел инкуб более бледным, чем обычно, но Нинет, когда отчаянно задёргало внизу и привычная боль, похожая на жидкий свинец, стала растекаться по венам, было не до измождённого вида демона.

Её сразу потянуло к нему. Отчаянно. До невероятного сильно.

Захотелось ощутить на себе его крепкие руки, а внутри – огромный, возбуждённый член. Она помнила тот единственный раз с ним, несколько лет назад. Помнила все эти годы. Для него это было не больше, чем чихнуть, чем высморкаться… Излившись в неё, инкуб тут же забыл об этом, а ей… ей было жизненно необходимо снова ощутить его внутри. Как он наполняет собой до предела, до сладкой, тянущей боли, как двигается в ней, как выстреливает тёплой струёй его семя…

– Эрам? – она посмотрела на него замутнённым взглядом.

– Сломалась? – спросил демон и Нинет не сразу поняла, что он говорит о мобиле.

Какое-то время она глупо моргала, а потом неуверенно кивнула. Побарабанила дрожащими пальцами по рулю и виновато пожала плечами.

– Пошли, подвезу, – сказал инкуб немыслимое.

От волнения у Нинет перехватило дыхание. Казалось – ещё чуть-чуть и она задохнётся или потеряет сознание прямо здесь.

Видеть демона после того, как унизительно поступил с ней вчера, особенно после его заявления, что свадьбы не будет… было невыносимо. Но в том, что касается Эрама де Вуда Нинет теряла волю. Сразу. Окончательно. Абсолютно.

Поэтому она покинула мобиль, принимая помощь демона.

От соприкосновения с его ладонью по коже словно пробежал ток.

Уже в химере, пристегнувшись, до неё дошло… Что же она делает?!

Руки дрожали, пальцы норовили скрючиться, словно жидкий свинец, что тёк по венам, застывал. Боль от желания, переполняющего её, становилась всё невыносимей.

Она не сможет оставаться с ним наедине и минуты!

– Эрам, – хрипло выдохнула она. – Я… так не могу.

– Как ты не можешь? – демон криво ухмыльнулся, одним уголком рта и как-то странно посмотрел на неё. Словно знал о ней что-то такое, о чём сама она могла только догадываться.

– Так, – тихо сказала Нинет. – Я вызову такси.

– Вот как? – инкуб как-то деланно усмехнулся шире. Глаза при этом оставались изучающими, холодными. Отвернувшись, он поднял мобиль в воздух, и, накрывая его верхним стеклом, добавил: – Я думал, ты не против прогуляться.

– К-куда мы едем? – спросила Нинет слабым голосом, понимая, что действие лекарства, введённое профессором Цицероном, стремительно сходит на нет.

– Ко мне, – ошеломил её инкуб. – Ты же хотела вчера. А сегодня, что, уже передумала?