Глава 10

– Так ты чистокровный феникс? – прорезал вдруг тишину голос Даура Адингтона.

Я посчитала за лучшее сказать правду. В конце концов, они сами скоро поймут. Когда корсет увидят.

– Да, – поспешно ответила я, чувствуя, как пылают щёки.

– Твой отец человек, – заметил Арнэй Адингтон. – И ты носишь родовое имя Майер. Это человеческое имя.

– Мама была первой женой отца, – ответила я. – А у людей так принято, чтобы менять имя. Но каждую луну, пока мама носила меня под сердцем, она проводила древний ритуал. Ритуал крови. Это позволило мне родиться чистокровным фениксом.

Братья Адингтон, нахмурившись, переглянулись. Сомневаюсь, что они слышали о древних ритуалах крови. Мы не делимся информацией о себе с людьми и уж тем более с драгхами. Даже я, прожив на островах всего лишь два года, не могу назвать себя полноценным фениксом. Я и кончиками пальцев не дотронулась до наследия Вольного народа, до того истинного, что делает феникса – фениксом. Но главное я уловила, так говорит тётя Заури. «Несмотря даже на то, что родилась от такой безголовой матери», – это тоже её слова.

Маму сёстры так и не простили.

За кровный ритуал. За то, что заплатила за него годами своей жизни. За то, что, решившись на ритуал, чтобы родить ребёнка чистокровным фениксом, мама нарушила клятву, данную племени.

А мамино здоровье оказалось подорвано. Во время беременности её крови пришлось циркулировать очень быстро, чтобы вытеснить человеческую кровь из меня. Из-за этого мама состарилась прежде положенного. Внешне было не так заметно. Разве, что кожа её перестала сиять, как это бывает только у чистокровных фениксов, и стала напоминать человеческую.

С детских лет жизни среди людей я привыкла пользоваться специальным маскирующим кремом, который мама изготавливала дома сама и научила изготавливать меня. Мама не хотела, чтобы соседи знали, что я – феникс. Боялась, что донесут в жандармерию и меня отнимут драгхи…

…Когда в нашем городке бесчинствовала совиная лихорадка, болезнь, которая в обычное время феникса и не коснулась бы, мама сгорела за считанные недели. Она просто не смогла противостоять болезни, – сила её крови была полностью передана мне во время родов. Нарастить иммунитет заново можно, но только на это требуются десятилетия, а человеческие лекарства нам не помогают… Эпидемия просто застигла маму врасплох. Я раньше часто думала, что было бы, если бы мама осталась жива. Но потом, после того, как поделилась мыслями с теткой Заури, перестала накручивать себя попусту. «Ты не человек и не альв, чтобы тратить свою жизнь на химеры, – сказала тётя. – Ты феникс. Ты должна быть достойна звания высшей. Что бы там эти драгхи не говорили…»

– Ритуал крови? – переспросил Даур.

– Да.

– Ты намеренно носишь человеческое имя рода?

Я пожала плечами. Чего они прицепились-то к этому имени?

Если бы стало известно, что в Академии Магического Права учится чистокровный феникс, не продержаться бы мне в стороне от высочайшего внимания до третьего курса. Начальник, господин Эссар знал, понятно, потому что в конспирации тоже надо знать меру. И потому готов был взять меня в обход правил, на пятилетний контракт, хотя сперва полагается контракт на полгода, затем на год, и так далее. Но в Бюро по Связям с Редкими Расами телепаты всегда нужны, и чем сильнее телепат, тем лучше. А я феникс, а значит, априори более сильный маг, чем большинство их сотрудников. А мама моя была мало того, что вождём… она была тёмным фениксом. А сильнее телепатов просто не бывает.

В общем, настырный и неуместный интерес драгхов раздражал. Я и не подозревала в себе такого снобизма – похоже, это качество не только драгхам присуще. И не удержалась, чтобы не ответить с сарказмом.

– К счастью, скоро изменю на материнское – имя моего племени, – сказала я, вздёрнув подбородок. – Потому что из рода отца меня с позором изгонят. Так что ничего другого мне не останется.

– С позором, птичка? – своим умопомрачительно низким голосом спросил Арнэй. – С каким позором?

И я поняла, что эти двое издеваются. С самого начала издеваются. Играют со мной, как кошки с мышью. И пусть.

Я – маленький беззащитный феникс, а они – большие высшие драгхи. Так что вот пусть им и будет стыдно. Могла ли я хотя бы предположить тогда, до какой степени этим двоим неведомо чувство стыда!

Но под взглядом фиалковых глаз высшего драгха моё красноречие как корова языком слизала.

– Как звучит имя твоего племени? – проявил вдруг интерес Даур.

– Рамаян. Ингури Рамаян, – ответила я и в этот же момент твёрдо для себя решила: попрошу их добавить в договор пункт о возвращении мне имени племени официально. Даже если семья отца и не откажется от меня.

– Брат имел ввиду, что согласно условий договора, который мы предлагаем тебе заключить, чтобы задокументировать магически наши обязательства друг перед другом, мы гарантируем тебе доступную нам конфиденциальность.

Доступную… чего?

Прямо официальные переговоры какие-то, а не прелюдия…

– И договор ты так и не прочитала, – продолжал Даур. – Передумала?

Пальцы непроизвольно смяли листки, выдав тем самым моё волнение. Кто передумала? Я?

Никогда, клянусь Пламенем!

– Читай и подписывай, – почти прорычал Арнэй, глядя мне в глаза, – или проваливай отсюда.

Глава 11

Первый взгляд в прошлое

Арнэй Адингтон тяжело дышал, крылья носа его раздувались, а огненные зрачки расширились, грозя затопить всю радужку.

Волна желания, исходящего от золотоволосого драгха, была сумасшедшей, удушающей, отдающейся почему-то непонятной судорогой внизу живота. Не болезненной, а какой-то тревожно-приятной. И почему-то влагой между ног. За которую тут же стало стыдно. Представилось вдруг, что, судя по ощущениям, я платье испорчу, и диван… испачкаю. Что за странная реакция такая?!

И тут вдруг я увидела, как глаза Даура стремительно потемнели и расширились, драгх повернулся к брату и Арнэй в ту же секунду тоже повернулся. Словно что-то внутри него отреагировало даже быстрее его самого.

В ставших тёмными, как ночь, глазах драгхов прорезались огненные сполохи.

Со стороны казалось, что драгхи просто обменялись взглядами. Но я почему-то была уверена, что общаются в этот момент не драгхи, а что-то… иное… Или кто-то… внутри них. Кто-то, не менее разумный, чем мы. Вспомнилось вдруг, как Арнэй Адингтон сегодня держал меня за талию… и касался подбородка… при этом оставался на расстоянии нескольких шагов и держал руки скрещенными на груди. А вдруг… вдруг это не драгх меня держал? Вдруг это и есть та самая тёмная сила, что живёт в драгхах, о которой говорила прапрабабка,? В этот момент я поняла, что не только они мало знают о нас, но и мы о них.

Что эти драгхи вообще такое?!

На что я вот-вот подпишусь? Точнее, уже подписалась… Подпись на бумаге ничего не изменит.

Братья Адингтон перестали играть в гляделки друг с другом и вернулись вниманием ко мне. Причём Арнэй выглядел уже более спокойным. Даже как будто легче дышал.

Я успела это заметить, прежде чем неловко разгладить ладонями смятый договор и начать бегать взглядом по строчкам.

Чего мне стоило прочитать его до конца – только я знаю.

Не вскочить гневно, может, даже перевернув их пафосный стол из тёмного вулканического стекла, не хлопнуть дверью так, чтобы стена пошла трещинами… не высказать, наконец, возомнивших себя аристократами засранцам, всё что о них думаю! Не надавать им, наконец, пощёчин!!!

Может быть, я так бы и сделала, будь у меня гарантия, что угожу в тюрьму. Увы. Меня выдадут главе рода, то есть отцу. А он, с лёгкой руки Юлианы, понятно, кому. Совершеннолетие моё уже послезавтра. Я просто не успею попытать удачи с другими высшими! В нашей академии их больше нет. В Бюро, где я работаю курьером – тем более. В Министерстве магии… Разве что в Отделе Межмирового Магического Сотрудничества… Вот только где раздобыть пропуск туда? Вряд ли господин Эссар поможет. Пропуска на факультет Межмирового права, где на данный момент заканчивают обучение наследники Адингтон, мне, как студентке одной с ними академии, не требовалось.

Шрявь болотная!!

Да я физически не успею найти других высших! И… не факт, кстати, что условия тех высших будут лучшими. А если они будут хоть немного похожи на ненавистного МакОртаза… а это возможно, ещё как возможно! И тогда… тогда мне предстоит то же самое, о чём прописано в этом проклятом договоре сухим юридическим языком… а может и кое-что похуже – все высшие драгхи общаются между собой с помощью телепатии!!!

Шрявь! Шрявь!! Йурная шрявь!!!

А вот к Адингтонам меня влечёт. Не смотря на их тьму в глазах и дополнительную, невидимую пару рук, от которой мороз по коже… влечёт.

Они какие-то… неземные, что ли. Совершенно не похожие на людей или оборотней. И даже куда красивее и тем более мужественнее самой изящной и утончённой расы нашего мира – альвов.

Такие… с этими светлыми волосами и глазами настолько чистого цвета, которых у людей попросту не встречается.

Каждую черту на их идеальных лицах хотчется разглядывать, как произведение искусства.

Впечатление же в целом… Да они просто потрясающи! И это ещё мягко сказано. Тренированные, широкоплечие фигуры, узкие талии, обтянутые тонкой тканью футболок прессы с симметричными кубиками, увитые мускулами руки с длинными ровными пальцами… И ногти тоже ровные и ухоженные. И весь вид такой холёный, такой… словом, они идеально вписываются в этот статусный интерьер, где, наверное, одна миниатюра на стене, хотя бы вон та, в правом нижнем углу – всего лишь беглый набросок ветряной мельницы, в котором я узнала руку всемирно известного художника – стоит как весь дом моего отца. Вместе с землями.

И эти сидящие напротив мужчины и вправду из иного мира, и весь этот особняк пропитан какой-то особой, ни на что непохожей атмосферой, и потому меня не покидает ощущение некой нереальности происходящего… Ещё до того, как я сдавленно сглотнула и вернула договор на столик, нас разделяющий, я уже знала, что согласилась.

И они это поняли.

Поняли, что я дала согласие на то, чтобы целый год быть их рабыней.

Их. Рабыней.

Бесправной, безотказной постельной игрушкой сразу двух драгхов.

Целый год.

В обмен меня обещают избавить от метки МакОртаза и его самого навсегда, а по завершению годового контракта обязуются предоставить статус свободной гражданки империи Драгхарис – то есть даже отец не будет больше иметь надо мной власти и я смогу… смогу получить работу в Бюро даже без его разрешения… Имя племени взять… Ингури Рамаян… Я всегда хотела…

Дурочка, Ингури Рамаян, какая же ты всё-таки дурочка!!

Что мне земля эта вообще?!

Я на острова смогу вернуться.

И никто не в силах будет мне запретить.

Я навсегда сниму корсет и поспрошаюсь с землёй – и с людьми, и с драгхами. Будут только горы. Только Вольный народ.

И будет небо!

– Я согласна! – выпалила я и внутренне сжалась.

Отступать поздно.

Через минуту я стану рабыней двух драгхов. На весь год. Звучит сейчас это как синоним вечности. Или синоним жопы. Тоже подходит. Но чем дальше, тем легче будет. Я буду отмечать на календаре каждый день на пути к моей свободе. И чем меньше буде оставаться необведённых дней, тем шире будут распахиваться мои крылья. В метафорическом смысле. А после и в прямом.

Я скоро сожгу этот проклятый корсет!!!

Ради этого пункт об обещанной мне конфиденциальности, а если дословно –гарантии не трахать меня при свидетелях и не заставлять меня сосать при них же – право, звучал не так уж мерзко и страшно.

Даже как-то легче дышать стало.

Чего не сделаешь не только ради жизни, но ради свободы!

Я в память о маме обязана стать свободной!

Мама жизнь ради этого отдала!

Чтобы я счастлива была и к своим вернулась.

Бывший вождь, тёмный феникс Астори Рамаян обманула закон Кровного Жребия, когда феникса обратно племени вернула. Меня то есть. Жизнь за это отдала, чтобы я острова увидеть могла – полукровкам на них очень сложно попасть.

Я просто не смею так глупо пренебрегать своей жизнью: сложить лапки и ждать, когда стану собственностью садиста и убийцы.

Я подалась вперёд и протянула руку. Арнэй коснулся краешком бритвы моего пальца и сразу перевернул его, сцеживая кровь в ту хрустальную чернильницу, куда они с братом только что сцедили по пару капель своей крови.

И даже то, что после этого драгх обхватил губами подушечку моего пальца, и свежего пореза коснулся влажный и горячий, чуть шершавый язык, после чего глаза Арнэя Адингтона потемнели, а у меня внизу дёрнуло, словно там дрогнула огненная пружина, не могло меня отвлечь от хрустальной чернильницы.

Стоило первой же капле моей крови соприкоснуться с кровью драгхов, как она тут же вспенилась, зашипела, меняя цвет… После ещё нескольких капель шипеть перестала. Зато цвет сменила на оранжевый, даже светящейся. Подвижный! Словно жидкое пламя! Я прислушалась – она ещё и потрескивала!

Драгхи подписали договор по очереди, затем перевернув, подвинули его ко мне, как и заправленное этой нашей смешанной кровью перо.

Коротко выдохнув, я размашисто расписалась под ним:

Ингури Рамаян, по отцу – Майер.

И, как оба наследника, поставила рядом с подписью сегодняшнее число. Двенадцатого разноцвета.

В тот же момент моё тело, от макушки до пят, прошила сладкая молния. Перед глазами сверкнуло, поверх картинки наложилась ещё одна реальность: вместо тяжеловесного шика кабинета, в котором мы находились вдруг проступили белые светящиеся стены в древних орнаментах, причудливые линии которых были выложены разноцветными кристаллами.

По мраморной дорожке величаво ступал тигр.

Огромный!! Вот примерно величиной с буйвола долины Лотоса – а тамошние буйволы достигают двух с половиной метров в холке!

Верхом на тигре ехала девушка в развевающемся платье. Алом с золотыми цветами на тонком шёлке. Такой же узор из золотых цветов украшал покрывало, наброшенное поверх её головы. Очень знакомый узор…

Священный узор, украшающий наши пещеры. «Рамаян» значит «Дар Солнца» и такие светящиеся золотые цветы распускаются по ночам в прериях.

Смуглое лицо девушки, горделиво восседающей на тигре, несмотря на яркий, пожалуй, даже чересчур яркий макияж тоже показалось смутно знакомым…

Но девушка была далеко, и куда больше её внешности мое внимание привлекли распахнутые огненные крылья за её спиной!

Крылья феникса!

У меня дыхание перехватило от волнения.

Но когда оба драгха встали со своих мест и с ничего хорошего не обещающими хищными улыбками двинулись ко мне в обход столика, наложившаяся реальность мгновенно растаяла в воздухе.

Я осталась наедине с двумя явно озабоченными в силу своей одержимости фениксами драгхами.

И моя собственная подпись под договором подтверждает, что отныне я – их собственность.

Я принадлежу им.

Я, Ингури Рамаян – их рабыня.