Джейми покачал головой, глотнул эля и передал мне бутылку. – Один друг как-то раз сказал: «У тела нет сознания». Уж не знаю, так ли это… Наверное, тело не хочет признавать возможность небытия. А пока ты существуешь, нужна еда.
– Не знаю, как объяснить. Девушка она хорошенькая, и нрав у нее добрый. Да только было у меня такое чувство… В общем, я бы не рискнул заснуть с ней рядом.
Словно со стороны я с интересом наблюдала, как моя рука поднялась в воздух, размахнулась и, принеся чувство странного удовлетворения, отвесила Мальве такую смачную пощечину, что девушка отшатну
Хвала небесам, что, когда прозвучали эти слова, я смотрела на мужа. У него не было возможности подготовиться и проконтролировать свою мимику. Он, собственно, даже не пытался. Его лицо не выражало ни гнева, ни страха, отрицания или удивления. Лишь ошалелая оторопь и полное
Неужели? – Я прищурилась, вглядываясь в кривые строчки. – А, ну да. Вот. Дж. Фрэзер. Это точно ты? Фрэзеров много. А среди них полно Джонов, Джеймсов, Джейкобов или Джозефов. – Сравнительно немногих можно описать, как «рыжеволосого выродка», «чумного растовщика, сукина сына, что шарится по борделям, когда не надирается и не поднимает бунт на улицах».
Список был неподписанный, почти нечитаемый и с множеством орфографических ошибок. В нем перечислялись «выротки и изврощенцы», которые словом, делом и даже своим внешним обликом представляли угрозу для всех, кто ценит мир и благоденствие. Далее автор описывал меры наказания: избить, содрать кожу, «акунуть в гарячую смолу», «привизать к забору», а особо злостных нарушителей следовало «павесить на крыше собственнава дома».