Глава 10
Долг зовет

Джейми отправил Бобби за Роджером Маком, но обнаружил, что не в силах ждать, и пошел следом, оставив Клэр с ее отваром.

Снаружи все казалось прекрасным и мирным. Коричневая овца с парой ягнят безмятежно стояла в загоне и медленно жевала траву с видом полного удовлетворения. Ягнята позади нее неуклюже прыгали вперед и назад, как мохнатые кузнечики. Клумба Клэр была полна свежей зелени и цветочных стеблей.

Крышка колодца была снята, Джейми наклонился, чтобы поставить ее на место, и обнаружил, что доски прохудились. Он добавил ремонт крышки в бесконечный список дел у себя в голове, страстно желая посвятить следующие несколько дней копанию грядок, разбрасыванию навоза, укладке черепицы и подобным вещам, а не тому, что ему на самом деле нужно было сделать. Даже загребать старую отхожую яму или кастрировать поросят казалось лучше, чем идти к Роджеру Маку с вопросами об индейцах и революциях. Обсуждать будущее с зятем было для него, мягко говоря, неприятным опытом, и он старался не прибегать к его помощи.

Вещи, которые Клэр рассказывала о своем времени, часто выглядели фантастическими и дарили приятное ощущение чего-то нереального, как бывает со сказками, а иногда казались жутковатыми, но слушать ее было неизменно интересно, ведь из этих историй он узнавал о жене что-то новое. Брианна в основном делилась с ним мелкими забавными деталями домашнего быта или невероятными историями о людях, которые ходили по Луне, которые были не менее увлекательными, но при этом не нарушали его душевного равновесия.

У Роджера же Мака была очень хладнокровная манера рассказывать, она до боли напоминала ему труды по истории, которые ему доводилось читать, а значит, несла в себе неотвратимость рока. Разговоры с ним заставляли поверить, что то или иное ужасное событие не просто произойдет, но вероятнее всего коснется тебя лично.

Разговоры с ним напоминают общение со злобной гадалкой, которой ты слишком мало заплатил, чтобы услышать что-нибудь приятное, подумалось Джейми. Эта мысль пробудила старое воспоминание, которое теперь кружилось и дергалось у него в голове как поплавок.

Это было в Париже. Они с друзьями, другими студентами, пили в пропахших мочой тавернах рядом с университетом. Он и сам уже порядочно напился, когда кому-то взбрело в голову узнать свою судьбу по линиям на руке. Вся компания скоро оказалась на углу, где сидела гадалка. Ее фигура была едва заметна в темноте и клубах табачного дыма. У него не было желания ввязываться в это: в карманах оставалась всего пара пенни, и он не собирался тратить их на этот нечестивый вздор. Он так и объявил во всеуслышание. Сразу же после этого из темноты внезапно возникла тощая клешня и схватила его за руку, глубоко вонзив в нее грязные ногти. От неожиданности он вскрикнул, и его друзья начали смеяться. Веселье усилилось, когда она плюнула ему в ладонь. Низко склонившись над ней, женщина деловито растерла плевок. Гадалка была так близко, что он чувствовал исходящий от нее запах застарелого пота и видел вошь, ползущую по засаленным волосам, которые торчали из-под обтрепанного черного платка. Она уставилась на его руку, щекотно проводя грязным ногтем по линиям судьбы. Джейми попытался вырвать ладонь, но она усилила хватку на его запястье, и он с удивлением обнаружил, что не может освободиться.

– T’es un chat, toi, – проговорила старуха с недобрым интересом. – Ты кот. Маленький рыжий кот.

Дюбуа – кажется, так его звали – тут же принялся мяукать и завывать, к удовольствию остальных. Сам Джейми не желал идти у них на поводу и, сказав лишь: «Merci, madame», снова попытался отнять руку.

– Neuf, – промолвила гадалка, касаясь случайных точек у него на ладони. Затем схватила палец и выразительно им пошевелила. – У тебя на руке девятка. И смерть, – добавила она небрежно. – Ты умрешь девять раз, прежде чем найдешь покой в могиле.

Затем под улюлюканье и пьяные возгласы французских студентов она отпустила его.

Джейми усмехнулся, пытаясь выбросить из головы давнее воспоминание. Но старуха отказывалась сдаваться так легко и, казалось, звала его сквозь годы. Так же она звала его тогда, в шумной, пропахшей пивом таверне.

– Иногда умирать не больно, мой маленький котик, – насмешливо кричала она вслед. – Но чаще наоборот.

– Нет, не больно, – пробормотал он и, услышав себя, остановился, ошарашенный. Господи. Это не себя он услышал, а своего крестного.

– Не бойся, парень. Умирать нисколечко не больно.

Джейми оступился, споткнулся, но смог удержаться на ногах. Он остановился, ощущая привкус металла на языке. Его сердце вдруг заколотилось в груди без всякой причины, как будто он бежал много миль. Он ясно видел хижину перед собой, слышал перекличку соек в по-весеннему полупрозрачных каштановых ветвях. Но еще яснее он видел лицо Мурты: угрюмые черты разглаживаются, взгляд глубоко посаженных темных глаз устремлен на него, но они то и дело становятся отстраненными, как будто крестный смотрит одновременно на него и сквозь него, на что-то очень далекое. Он заново ощутил, как с приходом смерти Мурта отяжелел в его руках.

Видение исчезло так же резко, как появилось. Джейми обнаружил себя стоящим рядом с лужей и глядящим на деревянную утку, наполовину утопленную в грязи.

Он перекрестился и прошептал пару слов за упокой души крестного, потом склонился и вытащил утку, ополоснув ее в луже. Его руки сильно дрожали – ничего удивительного. У него были эпизодические, случайные воспоминания о Каллодене, – и теперь память начала возвращаться. До сих пор они приходили к нему только вспышками на границе сна и яви. Джейми видел там Мурту, там и во снах, которые за этим следовали. Он еще не говорил Клэр. Пока нет.

Он распахнул дверь хижины, но она была пуста: очаг едва тлеет, прялка и ткацкий станок стоят без дела. Брианна скорее всего у Фергуса, пошла проведать Марсали. Где может быть Роджер Мак? Джейми вышел наружу и прислушался.

Приглушенный стук топора раздавался откуда-то из леса за хижиной. Потом он прекратился, и Джейми услышал мужские голоса, шумные взаимные приветствия. Он повернулся и стал подниматься по тропе, которая шла вверх по склону: она наполовину заросла молодой травой, но на ней были явно видны свежие отпечатки ботинок.

Что бы рассказала старуха, если бы он ей заплатил? Солгала ли она в отместку за скупость или по той же причине сказала правду? Одной из самых неприятных вещей в разговоре с Роджером Маком было то, что – тут Джейми был уверен – он всегда говорил правду.

Он забыл оставить утку в доме. Вытерев ее о брюки, он угрюмо начал продираться сквозь заросли, чтобы услышать, какая судьба его ждет.

Глава 11
Кровавая работа

Я придвинула микроскоп к Бобби Хиггинсу, который вернулся со своего задания. В тревогах о Лиззи его собственные проблемы были забыты.

– Видишь круглые розовые штуки? – спросила я. – Это клетки крови Лиззи. Эритроциты. Они есть у всех. Это то, что делает кровь красной, – добавила я.

– Боже правый, – пробормотал он в удивлении. – Я и знать не знал!

– Ну, теперь знаешь. Видишь, некоторые эритроциты повреждены? А на других есть маленькие точки?

– Вижу, мэм, – ответил он, щурясь и старательно всматриваясь в окуляр. – Что это?

– Паразиты. Крохотные существа, которые попадают в кровь, когда тебя кусает определенный вид москитов, – объяснила я. – Они называются плазмодии. Если однажды ты заразился, они продолжают жить в крови и время от времени… эээ… размножаться. Когда их становится слишком много, они разрывают клетки и это вызывает приступ малярии – лихорадку. Остатки разрушенных клеток скапливаются в твоих органах, и от этого ты чувствуешь себя очень больным.

– О! – Бобби выпрямился и поглядел на микроскоп с отвращением. – Это… это просто омерзительно!

– Так и есть, – ответила я, сумев сохранить серьезное выражение. – Но хинин – иезуитская кора – поможет это остановить.

– Это хорошо, мэм, очень хорошо. – Лицо паренька просветлело. – И как это вы знаете столько всякого, – сказал он, качая головой. – Просто чудо какое-то!

– О, я знаю довольно много вещей о паразитах, – небрежно сказала я, снимая блюдечко с миски, в которой настаивалась смесь коры кизила и желчных ягод. Жидкость имела глубокий темно-пурпурный оттенок и стала немного вязкой, когда остыла. Кроме того, она приобрела убийственный запах, из чего я заключила, что настой почти готов.

– Скажи-ка мне, Бобби, ты когда-нибудь слышал о нематодах?

Он растерянно поглядел на меня.

– Нет, мэм.

– Ты не мог бы подержать вот это, пожалуйста? – Я положила на горлышко чашки сложенную в несколько раз марлю и протянула Бобби бутылку, в которую мне нужно было перелить отвар. – Эти твои обмороки, – начала я, не отрывая глаз от льющейся жидкости. – Давно они у тебя?

– Ох… Наверное, месяцев шесть.

– Ясно. Может, ты замечал какой-нибудь дискомфорт – зуд, например? Или сыпь? Примерно семь месяцев назад. Скорее всего на стопах.

Он уставился на меня, доверчивые голубые глаза удивленно распахнуты, будто я только что провернула трюк с чтением мыслей.

– Как же, было такое, мэм. Прошлой осенью и было.

– Вот как, – отозвалась я. – Что ж, Бобби, тогда у тебя, возможно, нематоды.

Он оглядел себя в ужасе.

– Где?

– Внутри. – Я забрала у него из рук бутылку и закупорила ее. – Нематоды – это паразиты, которые проникают в организм через кожу, – чаще всего через подошвы ног, – а затем перемещаются по телу, пока не найдут кишечник – твои… эээ… внутренности, – поправилась я, заметив его недоуменный взгляд. – У взрослых червей есть противные маленькие крючочки, вот такие. – Я скрючила указательный палец в качестве иллюстрации. – Ими они прокалывают слизистую оболочку кишечника и начинают сосать кровь. Поэтому, если они у тебя есть, ты чувствуешь себя очень слабым и часто падаешь в обморок.

По его внезапной бледности я поняла, что он готов упасть в обморок прямо сейчас, и быстро усадила Бобби на табурет, опустив его голову между колен.

– Я не могу знать наверняка, что именно в этом дело, – сказала я, склонившись к нему. – Я просто смотрела на кровь Лиззи и думала о паразитах и… неожиданно мне пришло в голову, что нематоды могли бы объяснить твои симптомы.

– Да? – сказал он слабо. Густой хвост из каштановых волос упал вперед, обнажив его шею с ровной, почти детской кожей.

– Сколько тебе лет, Бобби? – спросила я, вдруг осознав, что не никогда не думала об этом.

– Двадцать три, мэм, – ответил он. – Мэм? Мне кажется, меня сейчас вырвет.

Я стремительно метнулась за ведром в углу и успела как раз вовремя.

– Теперь я избавился от них? – спросил он хрипло, выпрямляясь и вытирая рот рукавом, и заглянул в ведро. – Я могу сделать это еще раз.

– Боюсь, что нет, – сочувственно отозвалась я. – Если у тебя есть нематоды, то они держатся там очень крепко и к тому же сидят слишком глубоко, чтобы рвота могла помочь. Единственный способ подтвердить твой диагноз – найти их яйца.

Бобби посмотрел на меня с сомнением.