Глава 2. Первый звонок

Не остывает еще наш поцелуй на губах, не уходит тепло из живота, и мелкой дрожью катится по ногам притупленная страсть. Я лежу в кровати, запутавшись в пропахшую нашими телами простынь, и наслаждаюсь приятной негой после секса. Марк ушел несколько минут назад, оставив в комнате шлейф терпкой туалетной воды. Я ему покупала. Сама выбирала. Она дополняла запах его кожи, и я не могла им надышаться. Всегда упоительно и волнующе, даже вспоминаю с трепетом.

На кухне внезапно запевает телефон. Я подскакиваю от неожиданности, а плечи сковывает холодом. По мелодии узнаю: Золотницкая.

Эх, придется вставать. Второй раз набирает. Случилось что?

Откидываю простынь и нагишом шлепаю по линолеуму в коридор. Музыка доигрывает коду, когда я нажимаю «вызов».

– Да, Стефа. Пожар?

– Вика, слушай меня внимательно, – частит подруга. – Быстро оделась и ушла из квартиры. Я тебя жду у себя. Быстро!

– Да что случилось? – присаживаюсь на мягкий уголок в кухне, а сердце сжимается, словно перетянутая пружина. Мир перед глазами размывается, кажется, его накрыли матовым стеклом. И сердце глухо так: бух, бух, бух в груди.

– Некогда объяснять. Сделай, что говорю! – голос Злоты непривычно рваный. Обычно она тянет гласные, а тут чеканит и задыхается. Будто бежала, много и долго бежала.

Не убирая трубку от уха, залетаю в комнату и ныряю в трусики.

– Не отключайся. Сте-еф, можешь хоть заикнуться, с чем это связано? Я не понимаю. Чего я должна бояться? Марк только ушел. Сте-е-еф!

Золотницкая дружит с нами, сколько себя помню. Появляется она, правда, довольно редко и никогда не задерживается в гостях. Но очень помогает. Всегда спешит на выручку.

Однажды я подвернула колено на тренировке, и Стефа примчалась раньше скорой и вправила сустав. Мне даже показалось, что она волшебница. С таким вывихом я точно промаялась бы пару месяцев без танцев, но, на удивление, уже через неделю снова вышла на паркет. На радость врачам и моим детям-ученикам. Злота, как ее фамилию мило сокращает Марк, – хороший семейный врач, хоть и со странностями. В ее серых глазах вечно пляшут искорки: то ли грусти, то ли печали. А пшеничные прямые волосы кажутся натуральными, но меня вечно дергает примерить ей черный цвет волос и разноцветные линзы. Фантазерка я, да.

– Вика, слушай меня внимательно, – тараторит подруга. – Все не так, как ты думаешь. Ты в опасности. Просто возьми и уйди из квартиры! – Стефа повышает голос. – Сейчас же!

Меня накрывает новой волной предчувствия. Яркой, как солнце, и мощной, как цунами. Неужели это то самое, что я прогоняла из сердца столько дней? Страх колотится в груди, и мне кажется, будто я падаю с обрыва.

– Вика! Ви-и-ика-а-а… – голос Злоты ломается и переливается в жуткий грохот. – Крылова! Вольная, твою мать! Очнись!

– Я тут, – вдыхая горький воздух, присаживаюсь на кровать. Напяливаю кое-как джинсы. Подскакиваю. Звенит молния. Зажимаю в пальцах бюстгальтер и, приложив телефон к уху, быстро застегиваю его за спиной. Осталось выбрать майку или футболку. Стефа что-то говорит, я понимаю, что она имеет в виду только по обрывкам фраз. – Три дня побыть у тебя? Хорошо, Злота. Я приеду. Да, оделась и уже выхожу. Все. Пока.

Бросаю мобильный в рюкзак. У меня нет элегантных сумок. Я неизменно обожаю спортивный стиль. Каблуки, высокие прически, нарядные платья в пол? Нет. Это точно не про меня. У меня самые простецкие вещи и рюкзаки из разных материалов: джинсовые, кожаные, текстильные. Некоторые Злота подарила: она любит рукодельничать, но большинство сумок мне все-таки Марк купил. Он всегда знал, как мне угодить, и никогда не перечил моим консервативным вкусам.

Его нет рядом несколько минут, а я уже скучаю. Бедра горят от напряжения, а пульсация оргазма еще до конца не отпустила, и тепло эйфории дрожит на кончиках пальцев. От этого я кажусь вялой мухой, что попалась в сладкий сироп, но взволнованный голос Стефы, мои предчувствия и кошмарные сны делают свое дело. Наспех причесавшись и стянув волосы в хвост, я бросаюсь к выходу.

Пронзительный звонок в дверь меня останавливает. Марк? Забыл что-то?

Подхожу осторожно. На цыпочках. Словно боюсь разрушить тонкое стекло под ногами.

– Марк, ты? – спрашиваю, а сама чувствую, что сейчас грохнусь в обморок от волнения.

– Вика, открой! Это Ян, – знакомый и родной голос глушит эмоции и возвращает силу воли.

Я, не раздумывая, проворачиваю замок и пропускаю Зимовского в квартиру. Он румян, как всегда лохмат на темечке, лоб взмок от пота, в ухе блестит аккуратное колечко. Друг дрожащей рукой трет по выбритому виску. Визерунки модной стрижки гаснут под его пальцами.

– Ты разминулся с Марком, – усмехаюсь я. – Он минут десять, как уехал.

Зима закусывает губу, будто сомневается. Опускает голову и затравленно смотрит исподлобья. А в черных глазах непроглядная тьма: затягивает, пугает, выворачивает.

Сжимая ремни рюкзака в ладонях, я непроизвольно отступаю. После звонка Злоты, будто камень в груди застрял, дышать не даёт.

Дверь захлопывается от сквозняка. Ян вздрагивает, а в его взгляде появляется странный блеск. Будто звериный.

Я от ужаса влипаю в стену.

– Ян? Что с тобой? Почему ты так смотришь? Уходи… Прошу тебя.

– Нет, – он запускает пальцы в аккуратно стриженную бороду и качает головой. – Я должен это сделать. Прости, Вик.

Пячусь и, спотыкаясь о край ковра, падаю назад. По инерции вылетаю в гостиную спиной вперед. Ян вмиг нависает надо мной и загораживает собой свет из окна.

– Что ты творишь? – шевелю губами. – Мы же друзья…

– У меня нет выбора. Ты поймешь меня. Когда-нибудь.

Он тянется ко мне рукой, а я закрываюсь рюкзаком, будто щитом. Меня колотит от страха и неприятия.

– Уйди, Зима! – забиваюсь в угол. – Что это за шутки?!

Не шутит он. Глаза горят, как у голодного волка, и он знает, что хочет сделать. Только я не смогу ни себе, ни ему этого простить. Внутри, будто кислота, разливается горе и боль. – Не делай этого… – отворачиваюсь, когда его крупная шершавая ладонь касается щеки. Скользит по скуле и, касаясь подбородка, тянет вверх. Я знаю, что он хочет сделать. Чувствую кожей.

– Посмотри на меня, – приказывает Зима чужим голосом.

Мотаю головой и закрываю плотно-плотно веки. Я не могу на него смотреть. Он же наш друг!

Ян забирает рюкзак, и я чувствую, как вторая ладонь ложится на другую щеку. Я не смогу себя защитить. Даже если захочу его ударить, не смогу. Близкий человек! Предатель?

– Смотри на меня! – гаркает Зимовский.

И я распахиваю веки. На ресницах пляшут темные пятна, в груди заканчивается воздух. Но я не могу кричать или шевелиться: будто застывшая подо льдом рыбешка.

В зрачках Яна дрожит огонь. Золотые звезды скатываются по румяным щекам и залетают в мои глаза.

Они причиняют боль! Я кричу и плачу, но не могу сморгнуть. Жуткая резь пробирается в голову и полощет, будто лезвием, мою голову. Пытаюсь вырваться, но крепкие руки не отпускают. Черные глаза напротив горят и напитывают меня вихрями воспоминаний, калейдоскопом событий.

– Тише. Не шевелись. Больнее же будет, – слышу его голос в голове.

Глава 3. Правда и неправда

Меня накрывает полотном прошлой памяти…

Знакомство с Марком и Зимовскими, подготовка к свадьбе, полгода одиночества, Игорь, насилие, а потом задание, которое Марк так самозабвенно выполнял. Бил, душил и терзал. Память обрывается в коридоре у Зимовских. И последнее, что я слышу и чувствую – это взрыв, где, по идее, Лиза и Ян должны были погибнуть.

– Как вы выжили? – шепчу и хватаюсь за горло. Мутит и выкручивает, но я сдавливаю эмоции внутри себя и глотаю боль.

– Прости меня, Вика, – Ян, падая назад, садится спиной к дивану и прячет лицо в ладонях. – Я потом все объясню, – приглушенно говорит он. – Ты все поймешь. И Марк поймет. Прости…

Ток воспоминаний простреливает спину. Я корчусь от мышечных судорог. Память, как кислота, брызгает в голову и разливает море невыносимых мыслей. Горьких, подлых и коварных. Марк – мой любимый муж, издевался надо мной, а потом делал вид, что ничего не произошло.

Теперь я знаю о магии, знаю о синдикатах. За время нашей совместной жизни с Вольным «до» полугодия тишины, он многое мне рассказывал и объяснял.

Меня подбрасывает несколько раз от невидимых ударов в грудь – это сердце так мечется от боли. Спазмы накатывают слишком резко. Меня рвет, но я не знаю отчего больше: от потрясения или ненависти к мужу.

Ян вытаскивает меня в ванную. Умывает ледяной водой и ждет пока я приду в себя.

– Ты не все вспомнила. Я знаю, что сейчас кажется, что мир рухнул, но все не так. Твоя помощь нужна, Вика! Мне нужен Михаил. Ты помнишь его? Это он метку ставил. Суггестор.

Значит, видения – это правда?

Я мотаю головой и смотрю на себя в зеркало.

Перебираю пальцами рудые пряди. Хочется замахнуться и разбить зеркало. То самое, что я лупила, когда Марк был со мной после аварии и притворялся мужем. Мы все еще в моей квартире, где я убила мага, защищая палача. Бросаю взгляд на пол в коридоре: именно там растекалась бурая кровь по линолеуму…

Пытаюсь снять кольцо, но оно будто намертво приросло. Марк не снял связь: подстраховался. Знал, что я когда-нибудь все вспомню. Артефакт теперь со мной надолго, и снять его сможет только Вольный или маг сильнее по степени, если изъявит желание нарушать законы равновесия.

Сначала нужно уйти больше чем на три километра от мужа и потом уже искать того, кто сможет нас развязать. Да, способы найти меня все равно останутся, но они посложнее артефакта-колечка, которое не только находит, но и притягивает жертву силой мысли. Вспоминаю, как Марк бессовестно тащил меня по лесу. Его не волновало, что унижал и ломал. Ему нужна была только моя память. Заказ. Ублюдок!

Не хочу теперь Марка видеть. Не хочу больше слышать. Предал. Жестоко предал меня. С кем он был, пока я мучилась полгода? В чьей постели кувыркался и трахался до потери пульса? Пока Игорь использовал меня, взял силой, сломал, как куклу, где был Марк? А потом Вольный ковырял эту рану и потешался. Изверг! Никогда не прощу.

Дергаю обручальное кольцо до острой боли: под ним лопается кожа. По пальцам, окрашивая ладонь сеточкой линий судьбы, бежит кровь. Красные кружева расползаются и превращаются в пышную ветку. Будто магнолии расцветают на руке.

– Сними его! – кричу я и тычу Яну в лицо кистью, раскрывая пальцы.

Зимовский, сгребая мои руки в свои крупные лапищи, притягивает к себе и размашисто гладит по спине.

– Вик, успокойся! Это не вся память, но другой у меня нет. Марк вернется и дополнит. Ты все поймешь и простишь: и его, и меня.

– Не нужно, – выдавливаю и резко отстраняюсь. Ян не держит. Впиваюсь пальцами в холодный фаянс раковины. – Оставь меня на минуту, – голос раскололся и стал противным и скрипучим.

– Только дверь не закрывай, чтобы я не выламывал.

– У-хо-ди… Дай побыть мне одной! – кричу и выталкиваю его из ванной, измазывая в кровь светло-коричневый свитер.

Ян примирительно поднимает ладони:

– Хорошо. Хорошо. Я в кухне буду.

Дверь прикрывается, а меня совсем скручивает от душевного смятения.

Как Марк мог со мной так поступать? Как?! Это не по-человечески. А сколько было девушек «заказов» до меня? И сейчас уехал, наверняка, не дома строить или офисы. Стирает новому объекту память, подкладываясь и строя из себя героя-любовника или любящего мужа?

От жутких мыслей и ревности стекаю по холодной кафельной стене и подбираю ноги. Больнее быть не могло.

Теперь ясно. Вольный зачистил меня, чтобы использовать, как подстилку. Жену, которая всегда покорно ждет.

Долго вою и кусаю пальцы. Кольцо так и не получается снять. Связал, чтобы не убежала случайно? И вдруг что: кукле всегда можно переписать программу.

– Вик, – ласково говорит Ян за дверью. – Я знаю, что тебе больно, но времени нет. Мне нужна твоя помощь. Лизка в беде. Нам сейчас только суггестор сможет помочь. Ты же знакома с ним. Ви-и-ик.

– Сейчас, – собираюсь с духом. Настоящее не изменить. Марка тоже. Я должна смириться и отпустить.

Выхожу. Ян сочувствующе смотрит на меня и чешет густую бороду. А мне тошно от этого взгляда. Никого не хочу видеть.

– Все нормально? – спрашивает маг. – Идем. Я кофе заварил.

– Говори, что с Лизой? – иду следом и считаю кубы, нарисованные на полу. Поднимаю взгляд на стену, где мы с Марком… Нет. Я не могу здесь находиться. Это невыносимо.

Скрипя челюстью, отворачиваюсь. Кулаки сжимаю до белых косточек и прохожу дальше. Стол, где мы…

Слушаю Яна, стараюсь отделить себя от переживаний и думать о подруге.

– Она пропала позавчера, – встревоженно проговаривает Ян. – Пришлось весь город перешерстить. Нигде ее нет. Я поднял всех знакомых и свободных магов на уши, но даже внестепенник Пестов не увидел сестру. Суггестор нужен. Понимаешь?

– Почему раньше не пришел? – мне кажется странным, что Ян решил переступить через Марка и ни слова не сказал об Артеме. Дружат они довольно давно, не должно быть тайн. Но тот период, когда я была объектом, сильно разругал их между собой. Из-за этого последний год, что мы жили с Вольным, как муж и жена, казался настоящей приторной фальшью. – Скажи мне. Ты друг Марку? Или очередная ложь под прикрытием?

Прищуриваюсь.

Ян судорожно сглатывает и кивает.