Глава 5

Лютый

– Папа, помоги! Папа… – кричал мой трехлетний сын голосом Кирсановой, пробивая огненной стрелой виски.

Блядь! Я открыл глаза и уставился в потолок кабинета. Сжал пальцами голову, надавливая на лоб. Какого хуя меня ее образ и голос преследует? Два месяца прошло. Испытываю раскаяние? Хрена с два! Пусть скажет спасибо, что я ее не придушил!

Диван жалостливо заскрипел, когда я скинул ноги на пол и выровнял спину. Последнее время совсем собой не владею, хочется либо кого-то прибить, либо бухать по-черному. А все скотина Кирсанов!

Опустив голову, я провел пальцами по коже. Подушечки нащупали уродливые шрамы – память о том дне, который никогда не смыть из памяти. Ни местью, ни возмездием, ни временем. Ни-чем. Надругательство над дочерью врага – слабое облегчение, маленький глоток воздуха в грудь наполненную густой смолой. Я не жалел, но внутри что-то царапало, разливало по горлу горечь. Когда-то я был другим и никогда бы не позволил себе пасть так низко. Когда-то…

А сейчас я буду уничтожать. Буду гнобить тех, кто причастен к смерти Милы. Буду дышать и жить дальше только ради того, чтобы найти моего мальчика. Буду верить, что он еще жив. Если жив, найду. Умер – убью-растерзаю всех, кто к нему прикоснулся.

– Лютый, к тебе можно? – осторожно заглянул в кабинет Слава. Он дождался моего кивка, прокрался внутрь и встал на достаточном от меня расстоянии. – Есть новости по Кирсанову. Связной прислал, – протянул мобильный, и я заметил, как подрагивают тощие руки охранника. – Только посмотри сам. Я пойду?

– Стоять! – почти гавкнул я. Подчиненный аж побелел от моего рева.

Всех приближенных пугал мой вид. Я привык, что они боятся, хотя жутко раздражало, что рядом находятся дряблые неспособни.

– Что там? – я развернул горизонтально экран и нажал «плей», едва попав большим грубым пальцем по значку.

Видно было плохо. Ракурс неудачный, но Связной и так изворачивался, как мог, чтобы достать мне информацию и не спалиться.

В камере мелькнуло сухое лицо Кирсанова и сутулая фигурка девчонки, которую я… Сука, да не жалею я, что сорвал свадьбу и так жестоко с ней обошелся! Ни грамма. Пусть папочка ее жалеет. Мне посрать. Я вообще ее грохнуть должен был, но… не смог. В последний момент тормознул, сам таблеток наглотался, чтобы захотеть ее и, украв ее невинность, сорвать свадьбу.

– Ты не слышал, что сказал врач? – тихо, но уверенно заявила дочка олигарха. – Я не сделаю этого, папа.

– Я против! – гаркнул в ответ Кирсанов, а меня сковало яростью, корпус телефона захрустел под пальцами, Славка в страхе отступил. Он знал, что, когда я зол, могу быть настоящим зверем.

– А я против свадьбы. – Голос сучки задрожал. – Это сделка папа. Хочешь чтобы я пошла на неё, тогда смирись.

– Если Носов узнает, чей он – будет катастрофа.

– Папа, я не смогу больше иметь детей, – она еще больше согнулась, обняла себя худыми руками. – У меня отрицательный резус. Если прервать беременность, больше не смогу родить. Я оставлю… его. Это мое решение. Воспитаю сама, Гриша не прикоснётся к ребенку. Пап… Умоляю.

Огонь полился в горло и плеснулся в голову, затмив разум и внешние звуки.

– Сука! Сука! Сука! – зарычал я медведем и размазал телефон по стене. Осколки рассыпались под пальцами, а на поверхности появились выбоины. – Какого хрена она посмела от меня забеременеть?! Тварь! Я был уверен, что, даже если такое произойдет, ее почистят.

Хлопнула дверь – Славка смотался. Трус!

Сколько я молотил стену и трощил мебель, не помню. Меня вырубило. Как последние два года – напрочь вырвало из реальности. Очнулся, когда дверь, вернее ее куски, рухнула под ноги, а в кабинет с легкой дразнящей улыбкой вошел Волчара.

– Перестановка? – спросил он и огляделся. – А мне… нравится. Минимализм!

Присел рядом и, не глядя на меня, ехидно добавил:

– Хотя лично я бы ограничился заменой занавесок, а не окна. – И тихо спросил: – Что у нас плохого? Что тебя так разозлило?

– Кирсанова беременна, – выплюнул я и сел на пол. Отшвырнул ногой обломки стула или стола. – От меня, сучка, беременна!

Серый замолчал, лишь сжал руки в кулаки. Машинальный жест, что так красноречиво говорил о его мыслях. Друг подобрался и тихо предложил:

– Ты знаешь, мне это не нравится, но… Если скажешь, я это сделаю. Девка исчезнет.

– Не-е-ет! – завопил я. – Тех, кого помиловал, я не трогаю! Запомни это, – договорил жестко, а потом озвучил мысль: – А если она родит сына? Мне. Сына. Я его заберу! Точно! – вскинул голову и оскалился, но неприятная догадка полоснула по груди. – Блядь, в нем будет кровь ублюдка Кирсы… Крысы! Убей лучше меня, Серый.

– Кого угодно, дружище, только не тебя, – горько ответил он. – С удовольствием размозжу голову Кирсанова, даже скрепя сердце придушу его дочь, но ты для меня неприкосновенен. – Он хитро усмехнулся. – Стоит представить, что мне за это будет от Насти, так лучше заранее выброситься из окна!

Сестра Волка, Настенька, хоть и передвигалась на кресле-каталке, но могла отметелить даже брата-боксера. Разумеется, Серёга терпел ее злость, ведь Настя не могла говорить, и эмоции изливала лишь действиями.

– Приведи ее, – меня осенило. – Приведи Ангелину. Я ее украду, спрячу, а потом, как ребенок родится, выброшу на улицу.

– Кирсанов на стену будет лезть из-за кровинушки, – жёстко рассмеялся Серёга. И сжал кулаки: – Сегодня же она будет у тебя.

В кабинет влетел Славка. Взъерошенный, красный.

– Лютый! – запищал он, прижимая телефон к уху. – Они что-то планируют. Подсадной у Носова сообщил, что намечается большой трах с дочуркой Кирсанова. Они хотят сорвать беременность и уже выехали на дело…

Глава 6

Ангел

Покачиваясь в седле, я смотрела на небо. Лошадь неторопливо брела по дороге, а я её не подгоняла. Мне давно уже некуда спешить. Два месяца как жизнь моя оборвалась. То, что было после моей «свадьбы» трудно назвать этим позитивным словом.

– Хорошая погода.

Я кивнула. В который уже раз? Это важно? Разговаривать не хотелось, я бы с большим удовольствием молчала и ехала вперёд, но этой приятной прогулкой я была обязана Григорию.

– Спасибо, – вздохнула я и, выдавив улыбку, посмотрела на бывшего жениха, – за то, что уговорил папу отпустить меня. Из дома я выхожу только в больницу. Он и раньше меня особо никуда не выпускал, а… после…

Я вздохнула, потому что слова кончились. Гриша догнал меня и, натянув поводья, заставил своего жеребца шагать рядом.

– Всегда в твоём распоряжении, Лина, – весело ответил он и, сверкнув голубизной глаз, добавил: – Если бы ты хоть намекнула, что хотела прогуляться со мной, я бы приехал раньше.

Я отвернулась. Нет, раньше не нужно было. Я только перестала вздрагивать каждую минуту. Психолог, которая посещала меня каждый день, утверждает, что я иду на поправку. Мне бы её уверенность.

Каждую ночь я видела во сне страшное лицо со шрамом и просыпалась в холодном поту. Казалось, с того жуткого дня живу с тем подонком. Не проходит минуты, чтобы я не подумала о нём. Я проклинала его, желала самой страшной смерти.

Мало того, что этот отморозок сломал мою жизнь, он ещё и…

Я невольно прижала ладонь к животу и тихо всхлипнула.

Гриша покосился на меня и тихо спросил:

– Ты в порядке?

– Нет, – честно ответила я.

Разумеется, для Носовых не было тайной, что я забеременела. С трудом помню, что происходило в больнице следующие две недели, но, когда выплывала из болевого тумана, часто слышала, как доктор доказывает отцу или Носову, что аборт в таком состоянии для меня может быть смертелен.

Что делал Носов в моей палате, так и осталось загадкой. Ведь я уже не девственница, а такому чистоплюю, как бизнес партнер моего отца, нужна «чистопородная кобылка». Меня же испортили.

Будто подслушав мои мысли, Григорий признался:

– Я переживал за тебя. Приходил в больницу каждый день, но…

Он замолчал, да и я не спешила говорить. Знала, что Гриша каждый день приезжал, привозил цветы и подарки, но люди отца ко мне в палату без его разрешения никого не пускали. А почему папа не давал согласия моему бывшему жениху, и так понятно. Отец запретил мне рассказывать кому-то о “Привете от Лютого”, но боялся, что в таком состоянии я проговорюсь.

– Спасибо, – чтобы разорвать напряжённое молчание, снова поблагодарила я.

Я знала, что Григорий других слов ждал, Но я не могла их произнести. Отвернулась. Меня бы устроила обычная прогулка верхом. Глоток воздуха, кусочек свободы без прессинга отца, который требовал избавиться от ребёнка. Ведь я уже поправилась, и это было бы неопасно…

Я же требовала позволить мне оставить ребенка, и тогда я выйду замуж хоть за черта. Но, если признаться, я сомневалась, что Носовы пойдут на это условие. Маленькая надежда, что меня оставят в покое…

Гриша стукнул пятками в бока коня и, обогнав меня, развернул животное, преграждая путь. Я натянула поводья и удивлённо посмотрела на мужчину.

– Лина, – решительно начал он. – Я пригласил тебя на прогулку, чтобы серьёзно поговорить о нашем будущем.

Я покачала головой:

– У нас нет будущего, Гриша.

– Лина…

– Хватит меня так называть, – не выдержала я. Посмотрела на него и призналась: – Мне не нравится это сокращение, терпела его, чтобы тебе понравиться. Теперь это не важно. Моё имя Ангелина.

– Ангелина, – согласился Григорий и продолжил, будто и не слышал остального: – Папа говорил с твоим врачом. Тебе намного лучше, и я прошу назначить новый день нашей свадьбы.

Я застыла, не веря услышанному.

– Нашей… – Сердце бухнулось в ребра. – Что?!

Вот и провалился мой план. Носовы готовы взять меня беременную? Гриша подхватил поводья моей лошади и притянул так, что животные сблизились ещё сильнее.

– Давай начистоту, – напряжённо прошептал Гриша. – Отцу нужен этот брак. И моему, и твоему. Сначала я был против… – Он усмехнулся: – Ты извини, ничего личного, но ты такая… не секси. Никакой изюминки. Да и привык я жить, как хочу. Пошёл на сделку, потребовав, чтобы жена была девственницей…

Я смотрела на мужчину, не понимая, как могла видеть в этом цинике приятного молодого человека. А он, приняв моё молчание за внимание, всё не мог остановиться и изливал душу:

– Когда тебя… – он откашлялся, – думал, что оно к лучшему. Но потом, поразмыслив, решил, что не прав. Это же просто сделка! Отец от меня не отвяжется, пока не женюсь. Вот я и решил, что ты лучшая кандидатура. Сама не ангел, и мне будешь давать развлекаться…

Я сжала поводья до сильной боли в ладонях, желая ускакать от человека, с которого слетела красивая маска. Как можно дальше умчать и никогда не встречаться с ним. Во рту разлилась горечь, сердце забилось еще быстрее. Так вот почему он таскался каждый день в больницу и отправлял мне подарки! Решил, что я отличная ширма для беззаботной жизни? А я принимала это за сочувствие.

– Ты не думай, – видимо, поняв по выражению моего лица, что я чувствую, быстро добавил Гриша, – я не обижу с оплатой. Всё, что захочешь – дома, бутики, путешествия. И в постели тебя приласкаю… Только, – он посмотрел в упор, и голубые глаза полыхнули ледяным пламенем, – избавься от ублюдка.

В голову будто что-то ударило, в груди стало горячо. Уточнила, с трудом сдерживаясь:

– С… оплатой?

Он кивнул и растянул почти американскую пошлую улыбку. Какой он противный. Почему я раньше этого не замечала? Но я бы все равно вышла за него, не потребуй и он избавиться от ребенка.

Я вырвала поводья своей лошади из его рук и ответила одно:

– Нет.

Развернула животное, чтобы исполнить свое желание оказаться от бывшего жениха подальше, но Гриша схватил меня за талию и перетянул на своего коня. Горячее дыхание коснулось моего уха:

– Тебя же изнасиловали, Ангел! Трахнули, как последнюю шлюху, в машине, выбросили полуголую всем на обозрение. В крови и сперме. Хватит из себя святую строить. Или… – лицо его исказилось. – …Тебе понравилось?

Извернувшись, я с размаху ударила Носова по щеке, а он вскрикнул и отпустил меня. Я соскользнула с коня и, больно ударившись о землю бедром, сжалась в страхе, что окажусь под копытами.

– Хочешь сохранить ребёнка от того, кто отъебал тебя как сучку? – зло прошипел Григорий, и его красивое лицо исказилось от презрения. – Как знаешь. Ты сделала свой выбор. Сама виновата!

Он развернул коня и, пришпорив бока, пустил в галоп.

Я же бессильно откинулась на спину и, глядя в небо, кусала губы. Понравилось?! Придурок! Да я с содроганием думаю о том, что придётся вынашивать и рожать ребёнка от лютого врага отца, а теперь и моего. Подонка, что убил мою мечту быть счастливой в браке. Я каждый день открываю браузер с готовностью, что стану порнозвездой. Да, папа обещал, что этого не будет, что его люди позаботятся о записи…

Но от этого не легче.