Читать книгу «Капитанская дочка для пирата» онлайн полностью📖 — Дианы Билык — MyBook.

Глава 11. Ария

Лиана выскальзывает из раны, и я невольно зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. Энзо лежит неподвижно, явно не дышит, а у меня в груди поднимается самая настоящая буря.

Первой тусклой реакцией была глупая радость.

Пират мертв! Я свободна!

– Ага, да. Свободна. Вся палуба в твоем распоряжении, можно резвиться, – бормочу под нос.

Свободна я бы была, стой мы в порту. И то, если бы удалось выбраться с корабля.

Да и я, вообще-то, передумала бежать, а тут…

Лихорадочно вытираю выступившую испарину и бросаю на друга убийственный взгляд.

– Бикуль, что ты наделал?! – шиплю на кота, а тот виновато опускает голову и толкается лбом в мой локоть.

Хозяйку защищал. Устал сидеть в трюме и пошел искать.

Как завороженная возвращаю взгляд к ране Энзо и удивленно моргаю.

Кровь остановилась, хотя дырища такая, что под пиратом должна была образоваться внушительная лужа.

– Бикуль, помоги! – приказываю резко и пытаюсь приподнять пирата, чтобы перевернуть его на спину. – Жопа кракена, да сколько же ты весишь?!

Приподняв рубашку, я устраиваюсь на его бедрах и двумя быстрыми движениями расстегиваю оставшиеся пуговицы. Распахиваю ткань и наклоняюсь вперед, чтобы лучше рассмотреть рану.

– И правда крови нет больше, – говорю тихо, и поворачиваюсь к Бикулю. – Дверь! Никто не должен войти!

Пока кот врастает в стены, превращаясь в один большой зеленый ковер, я задерживаю дыхание и боюсь моргать.

Капелька крови на смуглой коже вздрагивает и начинает медленно двигаться к ране.

– Какого черта?!

Но Энзо не дышит, не шевелится. На губах замирает расслабленная улыбка.

Наклоняюсь ниже, чтобы послушать бьется ли сердце. Тихо. Ни толчка. Пират мертв, и на ощупь, как теплый воск под пальцами. Бездушный.

Разорванные ткани продолжают медленно затягиваться. Они прячут окровавленные волокна грудной клетки, накрывают мощные ребра кожей. Я веду пальцами по сросшимся местам и не понимаю, что происходит.

В ладони внезапно и резко что-то ударяется. Раз… Замолкает. Два-три… Снова тишина…

Легкая дрожь идет по телу мужчины, и сердце запускается: тук-тук, тук-тук. Бьется, как часы, будто Энзо и не умирал.

Я ошарашено убираю ладони, а пират тяжело приподнимает веки.

Тяжело сглатываю и зажмуриваюсь, будто это все мне снится. Открываю глаза и все еще вижу Энзо. Он наблюдает за мной из-под полуопущенных век.

– Не может. Этого. Быть.

Прижимаюсь ухом к его груди и вслушиваюсь так напряженно, что начинает гудеть голова. Вдруг ощущения меня обманули. Мало ли почему глаза у мертвых открываются!

Но нет. Никакой ошибки. Под щекой мерно стучит сердце, всего минуту назад проткнутое лианой Бикуля.

Нервно ерзаю и поднимаюсь чуть выше. Упираюсь руками в пол у головы Энзо и наклоняюсь к его уху.

– Эй! – я на грани обморока, руки предательски дрожат. – Ты живой?

– А ты обрадовалась? – хрипло отвечает пират и слегка вздрагивает. Кривится от боли и не сильно сжимает руки на моих бедрах. Говорит слабо, но в голосе километры ярости. – Убью… Разорву эту тварь.

Вздрагиваю от леденящего холода, полыхнувшего в глубине его зрачков. Смотрю в сторону двери и облизываю губы.

Живой. Это просто невозможно. Невозможно!

Рана медленно затягивается, исчезают даже шрамы, и скоро пират встанет. Бикулю не жить. Задавит. По глазам вижу, что не пожалеет!

И тут меня будто кто-то горящей палкой по голове ударил. Смотрю на Энзо, а в животе сворачивается тугой клубок ярости.

– Так ты… – шиплю, как змея, стискивая в кулаках края его рубашки. – Ты все это время не мог умереть?! Да я…да ты! И ты мне позволил вызвать тебя на дуэль!? И борьба эта вся! И цирк этот, который устроил здесь! Ты знал, что я не смогу тебе навредить, и все равно!

Последние слова выкрикиваю ему в лицо и дрожу всем телом, будто из огня да в ледяную воду бросили.

Он стонет от боли, закатывает глаза от новой волны дрожи. А когда успокаивается, мне кажется, что в болотисто-золотых радужках ярче загорается гнев.

– Поигрались и довольно. Бессмертие никак не дает право всяким кустистым тварям, – Энзо откашливается, – вырывать мое сердце. Дай только на ноги встану, – он говорит тихо, будто метает стежки вышивки, и сильнее вдавливает ладони в мои ноги. – Я твою комнатную зверушку на мелкие щепки голыми руками порву, и потом уху сварю на его огне. Не умеешь убивать – сам умрешь.

В голове проносятся сотни мыслей в секунду. Сразу же отбрасываю план нового убийства. Встану, и пират может вскочить следом. Больно ему или нет, а он куда сильнее.

Мало ли, на что он способен…после смерти. Вырубит, как пить дать, а когда очнусь от Бикуля ничего не останется. Кот будет сопротивляться, но Энзо натравит на него своих людей, и что тогда? Неминуемая смерть.

На глаза наворачиваются горячие слезы. Они жгут, а я ненавижу себя за это горькое отчаянье. Не вижу выхода, ничего не понимаю.

Обхватываю лицо Энзо дрожащими руками и смотрю в глаза, а там буря, настоящие торнадо, что может разорвать меня в клочья.

Спасти друга. Нужно спасти друга! Он все, что осталось от моей семьи. Я не могу допустить, только не так! Я не хочу больше терять. Довольно!

– Энзо, – губы дрожат, а на щеки мужчины падает несколько тяжелых соленых капель. – Пожалуйста. Прошу, умоляю, не губи! – всхлипываю, и мир перед глазами мутнеет. – Он мой друг, он просто меня защищал. Я не знала, слышишь? Не знала, что пойдет меня искать. Не успела остановить! Если хочешь наказать кого-то, то накажи меня. Я все, что захочешь, сделаю, слышишь?! Слова больше не скажу, с картой помогу. Все, что угодно. Все, чего захочешь, только не убивай!

Прижимаюсь лбом к его лбу и чувствую, как пират под моими руками горит, как напрягаются мышцы под рубашкой.

– Не убивай, – шепчу ему в губы и целую, скользя ладонями по черным волосам.

Энзо ослабляет тиски и скользит руками вверх. Обнаженная кожа горит и плавится от его прикосновений. Зажимает затылок и вплетает пальцы в волосы. Целует, будто жизнь пьет. Яростно. Глубоко. Заставляя задыхаться.

Отрывается на миг и шепчет:

– С тебя желание. Теперь уж точно. Пусть живет твоя зверушка, но только не попадается мне на глаза. А еще раз полезет драться – лапы отрублю, – Энзо крепко вцепляется в подбородок и долго смотрит в глаза. – Продолжим, или ты меня выпустишь их своих жарких объятий? – и снова смешок вдогонку.

– Пообещай! – требую, и руки скользят по его груди вниз, пальцы цепляются за ткань. – Пообещай, что не тронешь его. Слово пирата. Или как там вы это делаете? Прикладываете руку к сердцу и клянетесь потрохами медузы?

– Если ты продолжишь меня гладить так шаловливо, я приложу руки совсем к другому месту, – улыбка накось, а Энзо, как зачарованный, смотрит на мою грудь. – Ария, не доводи до греха. Слазь.

Чувствую, как краска разливается не только по щекам, но и огнем обжигает шею, катится удушливой волной вниз до самого живота.

Поднимаюсь и одергиваю рубашку. Смотрю в сторону двери и недовольно качаю головой.

– Бикуль! Ручку замотай! А то кто-то обязательно вломится.

Поворачиваюсь к Энзо, а он уже сидит и потирает рукой грудь. Морщится от боли и тихо шипит, стоит только коснуться места, где его пронзила зеленая плеть.

– Помочь встать? – протягиваю ему руку, хотя совсем не уверена, что смогу поднять его в одиночку.

– Хороший защитник, – Энзо качает головой и показывает на Бикуля. – Я не ожидал. Уже бы к праотцам полетел, если бы не маленькая особенность.

Он поднимает голову и все-таки берет мою руку. Подтягивается и с трудом встает на ноги. Его качает, будто корабль во время шторма. Мы потихоньку идем к кровати, куда Энзо падает лицом вниз и тянет меня за собой.

– Красотулька, ты поешь и тоже спать ложись. А… – он смачно зевает и закрывает веки. – Ария…

Тихо вздыхаю и откидываю с его лба прядь волос, стираю испарину со лба.

– Ну и что мне со всем этим делать? – бурчу под нос.

Поворачиваюсь к столу и смотрю на остывшее пюре. Прижимаю руку к бунтующему животу. Нужно поесть иначе я вообще завтрашний день не переживу.

– Ну, хоть жрачка пока бесплатная.

Глава 12. Энзарио

Пробуждение после смерти всегда тяжелое. Будто с бодуна. Я едва разлепляю веки и размыкаю пересохшие губы. В груди невидимый кол стоит: сердце грохает о ребра и причиняет боль.

Первое, что бросается в глаза: изгиб молочного плеча и алая россыпь волос на белоснежной подушке. Ария кутается в кружевной плед на краю кровати – подальше от меня – и дрожит от холода. Да, ночи на корабле всегда зябкие, особенно перед штормом.

Буря будет. Я знаю это по характерному скрипу досок со всех сторон и клокочущей тишине – будто мир замер и перестал отсчитывать время.

С хрипом откашливаюсь в кулак и, опираясь о стену, ползу до графина с водой. Ноги подгибаются, не держат. Жадно напиваюсь и сползаю по стенке. Сил совсем нет. И не будет ближайшие несколько часов. Или дней. Каждый раз по-разному. Все зависит от ранения и скорости наступления смерти.

Смотрю на стену, а там Бикуль раскинулся зеленым ковром. Врос в доски и закутал дверь. Странная тварь, никогда такой не видел. По виду – просто здоровенный кот, но вся шкура – море крохотных зеленых отростков и красных цветов.

Крупные острые уши подрагивают, и на меня смотрят два желтых огонька, полных тягучего внутреннего пламени. Кот рыкает, но не двигается, косится на постель, где спит его хозяйка.

Волнуется.

Но отчего-то кажется, что приказ Арии не нарушит.

Да и я не трону его. Обещал.

– Живи уже, – бросаю ему и опускаю голову на колени. Как хреново-то, даже до душа не доползу. Посижу тут.

Когда вспоминаю, как Ария терлась своими бедрами, растекаюсь сладкой истомой. По коже волнами идут приятные колючки, а в паху просыпается пламя. Хорошо, что я был мертв в тот момент, не то точно бы не удержался. Горячая, открытая, доступная. Глухо рычу куда-то в пол. Я не должен к ней привязываться. Не дол-жен. Нельзя. Хочется завыть, а я, как идиот, улыбаюсь.

– Энзо? – голос у девчонки сонный и взволнованный. Магия какая-то, я ведь сильно не шумел, а все равно проснулась.

Перекатывается к краю и свешивает ноги, кутается в плед и ищет меня взглядом. Чуть дрожит, ведь в каюте совсем уж промозгло.

В этот самый момент, когда я ее вижу, а она меня нет, стараюсь читать девичье лицо. Слежу, как приоткрываются пухлые губы, как тонкая ручка нервно скользит по волосам. Хочу увидеть, как она осматривается по сторонам, когда думает, что рядом никого. Ищу признаки обмана или хитрости. Знаю, на что она способна.

Но на лице нет ничего такого, что могло насторожить. Волнение немного и капля какой-то совсем детской жалости. Вот сейчас она улыбается, глядя на своего питомца. Радостно. Как никогда до этого.

А потом снова хмурится и закусывает губу.

– Энзо? – зовет чуть громче, а голос дрожит, как струна.

Вскакивает на ноги, взволнованная, растрепанная и вдруг натыкается на меня взглядом. Охает сдавленно и подходит ближе.

Представляю, как выгляжу сейчас. Сижу тут, встать не могу, потому что ноги не слушаются. Бесполезное бревно.

Ария хмурится еще больше и проходит мимо меня в ванную. Открывает кран и через секунду из комнатки вырываются клубы теплого пара. Нервно ерзаю. Чего она там удумала опять? Кипятком окатит? Или еще чего похуже…

Ария возвращается с небольшим тазиком и мягкой тряпкой.

– Снимай рубашку, болезный, – приказывает твердо.

– Ухаживать будешь? – ворчу, но стаскиваю разорванную тряпку. Каждое движение отдается яркой стрелой боли и заставляет меня стискивать зубы.

Бросаю остатки рубашки на пол и откидываюсь затылком на стену. Совсем раскис.

– Твой котенок ядовитый, что ли? – бесцветно шепчу.

– После его атаки никто не воскресал. Так что спросить было не у кого, – отвечает, слабо усмехаясь. – Ноги расставь, – опять этот командный тон. – Мне отсюда неудобно тянуться.

Хмыкаю. Ладно, раз она так хочет. Повинуюсь, вытягиваю ноги перед собой и развожу в стороны. Кол в штанах никто не отменял. Сам, как вяленая рыба, но в боевой готовности. Голодный слишком, да и Ария выглядит аппетитно: голову от ее запаха ведет. Снова терпко-сладкий ландыш, как мое личное проклятие. Еще одно.

Когда Ария подвигается ближе и почти касается острыми коленками моих ног, замечаю, что она старается не опускать глаза, и не могу удержаться от колкости:

– Ведешь себя, как невинная святость, фурия. Боишься, что трахну тебя, но сама же меня и искушаешь, – как жаль, что я не умею держать язык за зубами. Но мне простительно, я же плохой пират, убийца, разрушитель домов, бессмертный гад и, вообще, бездушная тварь. Что с меня взять?

Она совершенно невозмутимо усаживается на пятки и ставит тазик перед собой, едва ли не мне на ширинку. Почти рычу, когда немного горячей воды проливается на штаны. Слава глубинным демонам, что не туда, куда Ария явно целилась, иначе моя боевая готовность могла и испугаться.

– Знаешь, Энзо, – говорит она и выжимает тряпку с такой силой, что та вот-вот в ее пальцах порвется. Шею мою что ли представляет? – Я и есть невинная святость. И оставляю за собой право краснеть и смущаться. Ясно тебе, пират?

Ария разрушает мой покой своей откровенной и прямой дерзостью, но шокирует кристальной чистотой помыслов. В серо-голубых глазах разливается шторм, а я думаю над ее словами: «Я и есть невинная святость». Не может быть… Прикрываю глаза, чтобы не выдать эмоции – маска все-таки привычней. Перетерплю ее прикосновения, выдержу присутствие, но первым мужчиной я не должен стать. Это ранит нас обоих, затянет на дно.

– Я околею, если ты будешь, как черепаха возиться, – отрабатываю образ «дрянной мужик и подлец».

– Все равно воскреснешь потом, что с тобой станется, – отвечает спокойно и касается тряпкой кожи. Ткань почти сухая, но все еще теплая, хранящая запах ее рук. Ария наклоняется вперед и бесцеремонно упирается свободной рукой мне в плечо, пока второй обтирает грудь и шею. Мягко касается лица, почти бережно, в глаза заглядывает, но прочитать, о чем думает, невозможно.

Придвигается еще ближе и скользит свободной рукой мне за шею и чуть тянет на себя.

– Переворачивать тебя не буду, а спину тоже нужно обтереть. Подайся вперед немного, мне так не достать.

– Ария… – хриплю и немного стискиваю ладони на ее талии. Сам не помню, как они там оказались. – Плевать на спину, я не железный дровосек. Не издевайся! – но она настойчиво тянет меня на себя, вжимаясь, а я от слабости не могу противостоять. Морж мне в висок, несносные руки бесконтрольно ползают по ее коже, собирая тепло. Почему она не противится? Почему разрешает?

– Держи меня крепче, Энзо, – говорит тихо и обмакивает тряпку в теплую воду. Когда наклоняется, чтобы дотянуться до тазика внизу, нас разделяет всего лишь дюйм раскаленного воздуха. Отжать одной рукой выходит не так хорошо, потому что Ария все еще держит меня за шею, впиваясь в кожу ногтями.

Будто я и правда могу сбежать.

Обхватывает крепче, точно сжимает тиски, и подается вперед. Прижимается грудью, насколько позволяет стоящая у ее коленей вода. Скользит рукой по затылку, вниз по спине. Я даже не чувствую скользящих по коже капель воды, мне вообще не до них.

Ее забота для меня испытание. Я разве что не дышу, как дракон. В горле сухо, в штанах хрен знает что, дурею от каждого ее шевеления и срываюсь. Твою ж мать, медузья душа! Закусываю алые пряди волос, ныряю глубже и нахожу губами ее шею. Девушка дрожит, от этого ладони сильнее вдавливаются в ее тело, бредут вверх, пересчитывая ребра, заползают под рубашку, и мне хочется закричать, когда пальцы натыкаются на окаменевшие соски.

– Ария, что ты делаешь… Что м-мы делаем…

– Я тебя м-мою, – отвечает она, тяжело сглатывая. – Вроде все с этого начиналось.

– Боюсь, закончится иначе, – шепчу и позволяю себе больше. Целую по шее выше, руками стискиваю налитую грудь, губами ловлю острый подбородок и слабо прикусываю кожу. Ария шумно дышит мне в волосы и все еще водит тряпкой по спине.

– Я не хочу тебя принуждать, – говорю, слегка касаясь ее губ. – Ты можешь остановить меня, фурия.

Она чуть отстраняется, совсем немного,чтобы видеть мои глаза, а мне кажется, что сожжет сейчас огненным штормом. Я чувствую, как это пламя бежит по коже, выжигая на мышцах ее имя, пробираясь в кости крохотными искрами бесконечного раздора.

Яд в чистом виде. Отзывчивый, мягкий, ласкающий яд, который может погубить нас обоих. Она – фрукт, который можно попробовать лишь раз в жизни и умереть.

В голове проносятся варианты. Много их. В одно мгновение Ария ласкает, а в другое жжет безжалостно и дико. Разит наповал, будто саблю втыкает. И я никак не могу понять, какое из этих наказаний – лаской или болью – меня сейчас ждет.

– Вижу, что тебе уже лучше. Смотри, какой резвый стал, – тонкие пальчики касаются моей руки, которая все еще сжимает ее грудь. Она не приглашает, нет. Дышит тяжело, явно возбуждена, даже губы пересохли и предательски дрожат, но…

Клянусь демонами самой темной морской впадины, если она чего-то правда захочет, я узнаю это с первого взгляда. Эта девчонка просто не сможет ничего скрыть, достаточно в глаза посмотреть.

Бурлящий кувшин страсти и разрушений, как только крышка еще не слетела?

Она резко поднимается, выскальзывает из моих рук и подхватывает тазик.

1
...