Глава 7

Леон

Стучаться к ним не нужно.

Потому что Надя стоит у кухонного острова. Вижу ее со спины, волосы длинные, распущенные, волнами струятся.

Принцесса настоящая, аж бесит.

Бесит меня в ней все.

И я тоже, дурак.

Проверить было у них или не было, не смогу…

Одета вроде, прилично, хотя…

Ни хрена не прилично, ножки ее стройные, эта ночнушка не прикрывает совсем…

Кашлянув, привлекаю ее внимание.

Заметно вздрогнув, Надюша оборачиватся.

Брови взлетают вверх, а рот раскрывается от неожиданности.

Смутилась?

Похоже, что да, ведь увидев меня, девушка набрасывает поверх ночнушки халат, чтобы скрыть от меня свое тело.

– Ты что, за мной следишь?!

Надежда

– Мне не хрен делать больше? – отвечает нахальным, своим фирменным, наглым тоном.

Раздражает меня, жуть как.

Разодрать бы его чеширскую физиономию в клочья, да так, чтобы девочки не заметили.

Вот что он тут посреди ночи делает, а?

Барби его, утомила, и он после очередного секс-марафона, водички выпить решил?

Вон какой, взлохмаченный, уставший, сонный, будто ни на секунду глаз не сомкнул..

Небось как кролики…

С такой моделькой уснешь, будто я не знаю, чем они там, за соседней стенкой, занимаются…

– Воды вышел попить, – подтверждает мою догадку.

Хорошо, хоть нагишом в коридор не вышел, прибила бы…

Ставлю графин перед его физиономией.

– И?

– Что “и”?

– Не нальешь? – берет прозрачный стакан со столешницы и вертит его в руках.

Не царское это дело, да?

Самому себя обслуживать.

– А руки тебе на что? – осторожно помешиваю сахар в чашке, – Не видишь, я занята?

Пусть кукла его обхаживает!

– Доктору своему, несешь?

Брезгливо так, скотина.

Нас кухонный остров разделяет, и, слава богу, потому что находиться с ним, здесь, посреди ночи, просто невыносимо.

Все-таки, он мой бывший муж, моя первая, настоящая любовь и такое же сильное разочарование…

Не люби я его так сильно в прошлом, может быть, мы могли бы остаться друзьями, а сейчас…

Не враги, но если бы не неожиданный приезд Володи, ноги моей завтра утром здесь не было.

Ляпнула не подумав, что Володя остается, вот и придется тянуть легенду ради приличия.

Не прогонять же.

Леон смотрит на меня как-то пристально, аж ком в горле скапливается.

Мощь от него, предателя циничного, невероятная, исходит, и как бы я не пыталась его в голове опустить ниже плинтуса, оскорбить за растоптанную честь женскую…

– Спать не идешь? – шепчу.

– Нет, а ты?

Подмигивает, сволочь.

– Уже ухожу.

Мне уже давно пора в спальню, я ведь ждала, когда мед растворится в чашке, иначе моя малышка…

Леон

Вот как незаметно проскочить к ней в спальню, и при этом, остаться в живых?

Как проверить, есть ли там ее доктор?

Нервничаю, капец.

Убьет ведь.

Она мне голову этим графином чуть не размозжила за то, что воды попросил, а если за ней внаглую пойду…

– Я пошла, – забирает свой стакан и направляется к себе.

Нельзя ее одну к нему отпускать.

Ни в коем случае.

– Стой, – слезаю со стула, – Давай, посидим чуть-чуть. Поболтаем, как раньше, – бросаю первое, что приходит на ум.

Что я только что сказал, вот осел…

Надя тоже вопросительно вздергивает бровь.

– Как раньше? – хмыкает, – Ветров, шел бы ты…

“…на хрен”, – мысленно продолжаю за нее, как вдруг:

– Мамочка, – щебечет моя дочь.

Катя стоит в дверном проеме, глазки сонные потирает, лапочка.

Моя доченька.

Моя спасительница.

Мы с Надей одновременно оборачиваемся на ласковый голосок дочери.

– Папочка, – из приоткрытой двери нашей спальни голосит Анюта.

Подбегаю к Кате, подхватываю ее на руки.

– Что с ней?

– Горлышко разболелось, – цедит Надя, – Говорила же, чтобы утром кофту теплую надела, вот и последствия…

– Малыш, ну чего ты маму не слушаешься? – обнимаю грустную девочку, прижимаю сокровище к груди.

Надя, вынув ложку из своей чашки, подносит напиток к губам девочки.

Ааа, так это молоко с медом…

Принцесса готовила целебный напиток для малышки.

– Мы же утром пойдем на озеро? – кашлянув, нежно шепчет дочурка.

– Если молоко допьешь, – выхватываю стакан из рук Нади и сам продолжаю “лечение”.

Интересно, где шастает ее Айболит, а?

Ладно, это мелочь, для этого не нужен врач и слава богу…

Допив чудо-настойку, Катя, прижавшись ко мне, тихонечко начинает сопеть…

– Отдай мне дочь, – шепчет гневно, – И иди уже спать. Достал.

– Не отдам, – и сильнее обнимаю ребенка.

Внаглую иду к хозяйскую спальню с дочкой.

Так значит, чертовка.

Я всю ночь голову себе ломал, что она тут с любовником кувыркается, а она…

Умница.

Захожу в комнату, вижу, как Анютка, бодрствуя, широко улыбается.

– Папуля! – взвизгнув, подпрыгивает на кровати.

Надя спит здесь с нашими дочками, отлично.

Хотя…

Вдруг, они здесь сами по себе, а она потом к доктору упорхнет…

А приходила, потому что у Катьки горло разболелось…

Да блин, накрутил себя до чертиков!

– А Василий твой где? – шепчу.

– Владимир! – поправляет злобно.

Ну, и где?

Не отвечает, негодяйка.

Укладываю Катю, Анюта сразу лезет обниматься, и крепко так, что едва не падаю на кровать.

Надя, заметив наши телячьи нежности, недобро так глазами зыркает, мол, пошел вон отсюда.

А ни хрена теперь.

– Нацеловался, – ставит руки в бока, – Теперь иди к своей невесте.

Не нацеловался еще.

Вообще ни разу.

– Снежа тебя твоя заждалась.

Подождет.

Надя что, собачника своего ждет?

– Папочка, останься, – почти молит Аня, и уже проснувшаяся, Катя, – Поспи с нами.

– Девчонки, не злите меня, – повышает голос Надя.

– Я остаюсь, – почти залезаю под одеяло к дочкам.

Надя неожиданно впивается ногтями мне в плечо, вытаскивает меня из кровати за шкирку.

– Охренел, – ругается шепотом, – Я тебя в свою постель, к дочкам, после куклы твоей, не пущу!

Она что, на секс со Снежаной намекает?

Да нет, не намекает. Прямо говорит.

– Да чист я, – оправдываюсь, – Душ принял, вещи чистые. Не было у меня с ней… То есть… Надя, блин!

Глава 8

Леон

– Точно… чист?

Сначала подумал, что она так неудачно пошутила, но нет.

– Я кота блохастого в постель не пущу.

Ультимативно, аж скулы сводит.

– Тебе прививку показать, да? Ну, Надя. Не было у нас…

Умоляю ее пустить себя в постель к собственным детям.

Не удивлюсь, если доказательство того, чего не было, тоже попросит.

Дожили.

– Без подробностей, – цокает, выставляя ладонь перед собой, – Ложись с того краю. Утром белье продезинфирирую, – и фыркнув, девчонка в противоположную сторону удаляется.

– И ты, мамуль, – молит простуженная Катя и дергает ее за руку, – С нами, ну, пожаааалуйста.

Бывшая женушка гневно вздыхает.

– Разбаловала на свою голову, – бурчит, – Спи, моя красавица, – шепчет Ане, – Сладких снов, моя хорошая, – Кате, и накрывает обеих одеялом.

Целует девчонок по очереди в лобик.

Прикрыв глаза, инстинктивно привстаю, тоже свое лицо подставляю и лишь потом, до меня доходит…

– Ты-то чего? – Надя осаждает с полуоборота, отстраняясь от меня, – Убаюкать надо?

– Я думал…

– Думать, Ветров, это не твое…

Анюта начинает хихикать, проказница.

Надя ложится на другую сторону кровати.

Выдыхаю.

Девочки между нами.

Вот теперь я спокоен.

Даже не замечаю, как расслабившись, наконец-то, крепко засыпаю.

А просыпаюсь, когда в ноздри ударяет приятный, цветочный аромат, а лоб щекочет прядью волос.

Надя рядом.

Девушка по-новой накрывает малышек, которые успели раскрыться во время сна.

А сама, похоже, собирается уходить!

– Ты не остаешься? – хватаю ее за руку.

Надя вздрагивает, хмурится.

– Девочки уснули, – резонно подмечает шепотом, – Все, Леон. Я ухожу.

Как это уходит?!

– А если они проснутся?

Начинаю не хило так паниковать.

Куда это она собралась?!

– Не грудные, – вырывает свою ладонь из моего захвата, – Ты же рядом.

Ну все, капец.

Дверь захлопывается, а мы с девчонками остаемся одни.

Плюс моя паника.

И что я так нервничаю–то?

Анюта сплела из своего тела что-то наподобие паутины, закинула на меня ножку, вцепившись крепко ладошками в мою шею.

Встать мне не удастся, не разбудив малышек.

Вот попал, так попал.

Крепко.

Снова лежу и думаю, только теперь в спальне Нади.

Охренеть.

Чертовка, псом или котом меня, блохастым обозвала, оправдываться за близость с невестой заставила…

Принцессой тихой была столько лет, а теперь вон, ухажер объявился и характер, истинный, пробудился…

Наверное, в глубине души, я считал, что она никуда не денется.

Мотаю головой.

Просыпаюсь рано, когда лучи солнца заливают спальню.

Не выспался не то слово, башка трещит…

Малышки спят рядом, а вот Нади нигде нет.

Так и не вернулась, бессовестная.

Слышу звуки воды из ванной комнаты, дергается ручка…

Надя выходит оттуда с полотенцем на голове.

Чистая, только из душа.

В пижамных брюках и майке, бодрая, свежая, садится на стул напротив зеркала.

Закипаю от злости. Стоит представить, что она всю ночь с этим Айболитом зависала, а потом сразу в душ…

А теперь сюда, к девочкам.

Боялась, что я, блохастый и грязный своим присутствием оскверню ее постель, а сама…

Аккуратно убираю ладошку доченьки на подушку, осторожно встаю…

– Иди уже к себе, – грубит вместо доброго утра, потирая шею.

И злит меня еще сильнее.

Теперь я знаю, как сбить с нее спесь.

– А где доброе утро?

Изгибает бровь в недоумении, но, все-же, здоровается.

– Доволен? Теперь уходи.

Волосы свои влажные, расчесывает, будто меня здесь больше не существует.

Смотрю на нее в зеркало как завороженный, понимаю, что бесит меня неимоверно, но даже шагу отсюда сделать не могу.

И перестать смотреть, тоже. Аж кровь закипает.

– Что ты пялишься?

Ты сама напросилась, принцесса.

Ставлю ладони на столешницу, по обе стороны от девушки, да так, чтобы Надя в моем капкане оказалась.

Напугать чуть-чуть хочу.

– Руки убрал, – шипит.

Кричать не будет – девочки еще спят.

Чувствую, как она напрягается.

Я ее, такую чистую, сейчас…

– Если я тебя поцелую, – шепчу ей на ухо, – Орать будешь?

– У меня маникюрные ножницы, – выпаливает гневно, – Будет больно.

Перехватываю ее руку, ставлю свою ладонь поверх ее, нежной.

Да не трону я ее, дурак что ли?

У меня вон, через стену невеста, а про поцелуй так, чтобы ее чувства ко мне проверить, спросил…

Да и обидеть я ее не смогу.

Не посмею обидеть ту, что родила мне двух детей…

Но видеть, как губы ее подрагивают, а глаза сверкают от злости, настоящий кайф!

За скверный характер немного проучу.

Наклоняюсь, в нос ударяет ее запах, и как же, капец, меня от него сейчас кроет…

Прикрываю глаза.

– Ну и, – хрипло шепчет она, – Что не целуешь?

– Чего?

И в следующую секунду происходит то, чего я совсем не ожидаю: Надя со всей дури наступает мне на ногу, отдавливает большой палец.

Затыкает мне рот рукой, да так, что мои вопли растворяются в ее ладони.

Свободная рука чертовки перемещается мне на вчерашнее, покалеченное ухо.

– Надеюсь, мой поцелуй тебе понравился, – шепчет она, и скрутив мочку уха, вышвыривает меня из комнаты, хлопнув дверью перед моим носом.

Что это, только что, было?

Теперь ты меня реально разозлила, девочка.

За мной реванш…

Глава 9

Надежда

Идиот.

Наверное, решил себе курортное приключение устроить.

Весело ему, это так в его духе.

Надеюсь, ухо у него сильно болит.

И нога.

Потираю затекшую шею: спала я очень плохо.

– Что у тебя там? – интересуется Володя, придвигаясь ближе, – Дай посмотрю.

– Болит.

– Надеюсь, мышцы не застудила, – Володя опускает ладони мне на плечи.

Деликатно.

Слава богу насчет него могу быть спокойна – он умеет разделять рабочее и личное.

Если у меня болит шея – значит мне нужна помощь, а не пошлое поползновение.

– У вас тут кондеры на всю мощность, – цокает, – Это вредно, особенно для детей.

– Уже выключила. Не буду больше идти у них на поводу, – говорю скорее себе, чем Володе.

Не нужно было идти на поводу хитрюг и впускать их блохастого отца в постель прошлой ночью.

Понимаю, когда малышки гостят у него, наверняка частенько спят вместе, но…

В эту постель я не хочу пускать предателя.

Раздается какой-то грохот: о, легок на помине!

Вижу воркующую по ту сторону, парочку.

Снежана бессовестно к нему льнет, а он, непонятно, отстраняется или наоборот…

– Ну, пожалуйста, родной, – о чем-то его просит и целует прямо в губы.

А он со всей охотностью и страстью отвечает, будто вокруг них вообще никого нет.

Закипаю от злости.

Говорила же – вести себя приличнее!

– Ай! – вздрагиваю, когда пальцы Володи касаются больных точек на шее.

– У тебя мышцы забиты, – отвечает он и продолжает растирать кожу, – Главное, что не застудила.

От врачебного массажа мне мигом легчает, даже отключаюсь ненадолго, прикрыв глаза.

Ммм, очень хорошо.

Золотые у него руки.

Секунда и что-то тяжелое падает на пол…

Надеюсь, это не статуэтка с Буддой.

Открываю глаза и сталкиваюсь с разъяренным взглядом Леона.

Сидит прямо напротив, смотрит так пристально, будто прибить меня на месте хочет.

За побитые палец и ухо?

И статуэтка у него в руках…

А чего ты хотел, Мась?

Чтобы я как девочка маленькая струсила и на твою провокацию повелась?

Ныкалась по углам?

Или же…

Рыдала в три ручья, как тогда, когда ты меня жестоко предал?

Ни за что!

– Твой бывший – осел, – ухмыляется Володя, вторгаясь в мои мысли.

Руки с шеи убирает.

– М?

– Да это так, – выдыхает, – Мысли вслух. Я рад, что смог выбраться к тебе и девочкам.

– Спасибо тебе, – роняю, – И Лерке.

Наверное, именно Лера – моя подруга, сообщила Володе о том, что я оказалась здесь с бывшим мужем и его невестой.

Я на эмоциях была, лучше бы держала рот на замке…

Она обещала молчать, но…

– Вообще-то не только ей, – загадочно проговаривает Володя и в ту же секунду к нам навстречу бегут девчонки.

Кого это он имеет в виду?

– Доброе утро! – малышки разрывают пространство гостиной на кусочки своим заливистым смехом.

– Мамочка, – Анюта целует меня в щеку, – Я хочу есть.

– И я тоже! – просит Катя.

Выздоровела, красавица.

Вьется вокруг своего отца.

Интересно, что этот гад Снежане своей набрынчал?

Сказал, где его величество прошлой ночью свою тушу приземлило…

Подхожу к плите, мысленно прошу себя успокоиться…

Вряд ли эта наманикюренная барби станет готовить, а мне, похоже, придется накрывать стол на всю толпу, включая и этих двоих…

– Девчонки, идемте помогать! – обращаюсь к дочерям.

Они у меня умницы и помощницы, хоть и озорные непоседы.

Мигом подлетев к плите, Анюта наполняет чайник из графина, пока Катя вытаскивает ингредиенты для завтрака из холодильника.

Чувствую жжение спиной: наверняка этот неугомонный за нами наблюдает, так же, как наблюдал, когда мне делали лечебный массаж.

Даже и секунды не проходит, как его физиономия оказывается рядом…

– Я готовлю, – бормочу, – Уберись отсюда, если не хочешь, чтобы твои пальцы в салате оказались. Или уши, – хихикает.

– Что у тебя с шеей?

Нависает так, энергетикой своей давит.

– О чем ты?

– При детях ни-ни, забыла? – смотрит исподлобья, – Или это только мне со Снежаной запрещено?

Так и знала, что он за нами так пристально наблюдал.

– Вообще то… – замахиваюсь на него ножом, – Ладно, ты прав. Больше при вас обниматься не будем, – широко улыбаюсь, убирая "орудие убийства" за спину.

Не буду ему говорить, что у меня просто шея болела.

– Отойди отсюда, ты мне мешаешь.