Глава 3. Месть подают холодной

Норд

– Одни мы не справимся. Нужно привлечь кого-то, кто находится в Штабе, – Уиллсон устало откинул кусок невесть откуда взявшегося в полузаброшенном здании карандаша и бумагу.

Вбивать план, который мы пытались составить весь следующий день, в планшет или иной подобный агрегат было чревато утечкой информации – старые добрые довоенные способы сейчас надёжнее.

Невольно вспомнилась записка, которую я тем утром наспех оставил Грейс, чтобы встретить Ким у входа в Штаб. Нутро защемило от смешанных чувств – гложущая тоска, дикое желание вытащить Грейс и затапливающая смесь сомнений с нежностью. Если буду позволять случаться этому слишком часто, расклеюсь, блять, окончательно.

Опираясь только лишь на слова Уиллсона, можно вроде спокойно отпустить терзания насчёт преданности Грейс, но…

Нет. Недостаточно. Мне, упрямцу, этого недостаточно.

Я должен увидеть её. И прочесть истину в больших голубых глазах.

Иначе никак…

– Плюс: вариант с изначальным освобождением ребят, чтобы после добраться до Грейс, может обернуться усилением охраны вокруг неё. Том явно заподозрит что-то неладное, как только обнаружит пропажу Ким и Лэна. И тогда до Материка нам не добраться, – продолжил капитан, видя, что я пока молчу.

Да, это мы совсем не учли.

– Тогда нужно разделиться. Вытаскивать их одновременно. Это опаснее и сложнее, но, похоже, у нас нет другого выхода, – я подошёл к приоткрытому окну.

Осторожно выглянул, чтобы убедиться в отсутствии посторонних, и затянулся сигаретой, любезно предоставленной Уиллсоном. Сам он не курил, но пачку для меня принёс на утро. Даже неделя, проведённая то в воде, то в чертовых джунглях, не отбила желания травить лёгкие никотином.

– Ты что-то упоминал о новых правилах связи. Получается, мы не можем спокойно общаться друг с другом, не боясь быть прослушанными? – я в задумчивости достал свой коммуникатор, который много дней пробыл в кармане старой формы со взмокшей и бесповоротно испорченной батареей.

Сигаретный дым коснулся кнопок, растворившись в воздухе.

– Не совсем так. Теперь мы не можем писать или звонить кому-либо без обоснования. Для того, чтобы я мог поговорить с кем-нибудь в Штабе, требуется весомая причина и согласование диспетчерской, которая даёт на то добро с разрешения Тома, – разъяснил Уиллсон.

Ограничение обмена информацией. Первое правило любого диктатора… Отличный вариант убийства правды. Уничтожения фактов и слухов о произошедшем, которые более не расползутся по Островам между военными подобно криптококку.

Я с минуту обдумывал его слова, прежде чем перейти к идее, которая не спеша зарождалась в голове:

– Томми просто конченный. Всегда знал. Вот что… Ты ведь проводишь аттестацию своих снайперов? – получив утвердительный кивок, я медленно продолжил: – Почему бы тогда… хм… Почему бы не попробовать запросить некое второе лицо на полигон, кто также вместе с тобой проведёт эту аттестацию, даст своё второе мнение? А в обоснование нашему ублюдку-командору ты предоставишь следующее: после всего случившегося, ты, как капитан отряда, стал более тщательно относиться к подготовке бойцов и хочешь устроить им двойную проверку.

Уиллсон прищурился, внимательно вглядываясь в стену перед собой и расплылся в хитрой улыбке:

– Таким образом, я смогу связаться с кем-то из Штаба, да ещё и позвать его сюда… Да и причина хороша, не докопаешься. Это вновь убедит Тома в том, что я не играю в истории никакой роли. Что работа и служба продолжает идти своим чередом. Отличная мысль, Норд, – он одобрительно развёл руками, но после спросил: – Только вот, кого ты имеешь в виду под вторым лицом? Кто согласится приехать сюда, а после помогать в освобождении Ким и Лэна из карцера?..

Я лукаво усмехнулся, одним движением отправляя окурок на улицу, и вновь вернул своё внимание капитану.

– Крис Норман. Один из нынешних офицеров-инструкторов. Думаю, он вне подозрения, потому что мы с Лэном не успели затянуть его в эту трясину слишком глубоко. Крис в курсе ситуации в общих чертах. И, бьюсь об заклад, ему тоже не всё равно на происходящее.

Не всё равно на неё.

– Этот тот самый парень, который проходил подготовку с тобой и Грейс в одной группе? Она рассказывала о нём.

Я невольно поджал губы, чувствуя еле ощутимый укол необоснованной ревности. Но Уиллсон, кажется, ничего не заметил.

– Да, это он.

Он молча зафиксировал информацию на бумаге и далее подытожил:

– Тогда я свяжусь с диспетчерской, попрошу соединить меня с ним, выдам им необходимое обоснование. А после одобрения, которое, скорее всего, не заставит себя ждать, он приедет сюда и втроём мы обсудим имеющиеся возможности. Ты точно уверен в нём?

– Уверен.

Я вернулся за стол, тяжело усаживаясь обратно.

Тело ещё не пришло в себя после долгого марафона выживания до Острова Бурь, куда пришлось добираться вплавь. С колоссальным риском быть замеченным с прибережных форпостов и быть утопленным морем одновременно. Мышцы, будто до сих пор чувствовавшие накат волн, отдавали неприятной болью и усталостью.

Повезло, что не наткнулся на очаги криптококка.

Рана заживала не так быстро, как хотелось бы. Или как это было бы, будь в наличии регенерация, но и на том спасибо, что не умудрился занести туда заразу. Однако всё это меркло… На фоне тех пронзающих ядовитых мыслей, клубком змей периодически просыпающихся во мне.

– Когда тебе дадут разрешение на коммуникацию, Крису необходимо как-то намекнуть на истинную цель посещения полигона, – стараясь не упустить важных нюансов, размышлял я вслух. – Иначе он не совсем поймёт, какого хера его выдергивают из Штаба и случайно поднимет суету.

– Согласен, тем более в согласованных коммуникациях прослушивание маловероятно. Что ему сказать? – Уиллсон понял с полуслова, что требуется некая шифровка.

Я в задумчивости покрутил в руках исписанный наполовину листок, завороженно наблюдая, как тусклый луч редкого на Острове Бурь солнца упал на буквы.

– Передай ему: «Проверяем Тихонь. Их надо сберечь». Он поймёт, – еле слышно проговорил я и поднял глаза на капитана.

Тот лишь тактично кивнул, не вдаваясь в подробности. Мы обменялись ещё парой слов, и Уиллсон оставил меня одного, чтобы дойти до вышки и исполнить задуманное.

***

Когда он вернулся и сообщил об успешном созвоне с Крисом, я облегченно выдохнул, ощущая, как узел неизвестности в груди слабеет. Хоть какой-то прогресс.

Крис – толковый парень, который поможет в составлении плана проникновения в карцер, и когда мы встретимся на троих, продумать всё пошагово будет чуть проще.

– Твой боец, Рэнделл, сможет выяснить даты суда и казни? – нарушил я затянувшееся, но уместное молчание, пока Уиллсон что-то стряпал на кухоньке.

Он обернулся, чтобы протянуть бутылку холодного пива – этот напиток с Материка я не особо любил, но выбирать не приходилось, – и спокойно ответил:

– Да, он работает над этим, – отпив глоток из собственного стекла, капитан поморщился. – Ну и дерьмовое же пиво в этой партии…

Ведя челюстью туда и обратно, чтобы избавиться от навязчивого вкуса, он продолжил:

– Сам понимаешь, информация конфиденциальная: её так сразу без лишних телодвижений не достанешь. Но, думаю, через пару дней она будет у нас. Кстати, что насчёт спасения Грейс? Ребят, окей, мы вытащим с помощью Криса. А её?

– Её я беру на себя, – не задумываясь, ответил я, принюхавшись к запаху химически воссозданного солода.

– Опрометчиво соваться на Материк одному, Норд, – покачал головой Уиллсон, ставя передо мной тарелку с аппетитно выглядевшими сэндвичами.

– Крису ты нужнее. У тебя огромный боевой опыт. А я справлюсь и один. Суды в Верховном – публичные. Переодеться, замаскироваться и проникнуть на слушание не составит труда. А там, как только её уведут в комнату для ввода инъекции, я перехвачу её, – вкратце мой план был действительно таков.

Я успел обдумать его в отсутствие капитана.

– Ты хорошо ориентируешься в здании Верховного суда? Откуда? И почему ты так уверен, что суд приговорит её к казни?

– Пришлось поприсутствовать на некоторых делах по тестированию сывороток на заключенных в те годы. Как видишь, очередное удачное стечение обстоятельств, – я ощутил волну нарастающей злости, как только представил Грейс в камере, и с силой вцепился в хлеб с мясом: – Приговорит. Потому что Том со своей стороны сделает всё, чтобы не оставить в живых ту, кто отвергла его.

До зудящих ладоней хотелось верить в это самому. Из самой камеры я вряд ли ее вытащу. Только перехват. В памяти всплыли слова Грейс, которые так согрели мою тёмную душу в одной из наших бесед: «…я приняла для себя решение, что Том, даже если бы ты не появился в моей жизни, ни за что не прикоснулся бы ко мне и не получил бы меня. Как бы он ни пытался».

И на секунду представив совершенно обратную ситуацию, где эта мразь оставит её в живых в угоду себе… Будет пытать или ещё хуже – возьмёт силой – всё, тьма. Из головы вылетают все предохранители! Отключается, блять, хладнокровие, не позволяя трезво думать. Призывая сорваться с места прямо сейчас.

Грейс, моя сводящая с ума, моя беззащитная Тихоня… Не умеет обороняться при ближнем контакте. Ни ножей, ни пистолета, ни винтовки у неё в камере нет. Если Том придёт к ней, она не справится.

Если уже не пришёл…

Уиллсон, не говоря ни слова, мягко высвободил из моей побелевшей от напряжения ладони погнувшийся нож, откладывая его от греха подальше. Лишь этот жест привёл в чувство и вернул в реальность. Тактичность старого вояки зашкаливала, я убедился уже не один раз, так что, никак не прокомментировав мою последнюю реплику, он плавно перевёл разговор:

– Думаю, стоит всё-таки провести какую-нибудь показательную аттестацию. Тому же Рэнделлу, например. Для отчетности. После мы придумаем с Крисом повод, чтобы и мне приехать в Штаб, а дальше пойдём по плану освобождения. Но я всё ещё думаю, что тебе не стоит посещать Материк одному.

– Как командор, я знаю варианты как добраться туда не на пароме.

Я коротко отмахнулся, демонстрируя непоколебимость в принятом решении. На что капитан лишь тяжело вздохнул и тоже принялся за свою порцию еды.

Вернувшись после быстрого ужина в основную комнату, служившую и спальней, и гостиной, я уселся на тот самый вращающийся стул, пока Уиллсон с бутылкой недопитого пива устраивался в маленьком, неудобном кресле. Голова слегка гудела от информации и алкоголя, но важно было обсудить всё до конца, всё до мелочей.

– Предположим, всё пройдёт успешно, и наши заключенные окажутся с нами, – задумчиво начал я, рассматривая светлую жидкость, плескавшуюся в стекле: – Мы не сможем прятаться здесь вечно. И вообще вернуться на Остров Бурь. Оставаться на Центральном – тем более опасно. Нужно какое-нибудь место, где нас не достанут поднятые на ноги патрули.

Если не вся «Тиррария»…

– Такое место есть, – загадочно ответил Уиллсон, отсалютовав мне своим напитком. – Эту часть, вместе с добычей провизии, чтобы переждать «бурю», оставь на меня.

– Вот как, – довольно улыбнулся я, ответив тем же жестом. – Ещё один вопрос тогда закрыт.

Я не стал расспрашивать его о деталях, понимая, что всё узнаю в своё время. Если не доверять Уиллсону, то кому теперь?..

– Как раз, к слову о том, что будет после… – Уиллсон наклонился вперёд, упираясь локтями в колени и внимательно смотря в моё лицо: – Что ты собираешься делать, когда освободишь друзей? Объявишься в Штабе и попробуешь доказать свою невиновность?

Я немигающим взглядом уставился в точку на столике рядом, обдумывая ответ. Затем поставив туда бутылку, откинулся назад, возведя взгляд в потолок:

– Не совсем… Да и доказывать, судя по твоей информации об обыске Ким и Лэна, будет нечем. У меня есть определенные мысли, но обсудим их тогда, когда окажемся в безопасности.

– Что ж, вполне разумно, – без обид пожал плечами Уиллсон, вновь отпивая пиво.

Благодатная тишина окутала нас обоих, пребывающих в раздумьях относительно будущего, и ничто, кроме мерного, еле слышного тиканья капитанских наручных часов не нарушало её. Каждую секунду я отгонял образ избитой, истерзанной в камере Грейс, которая не знала о моём «воскрешении» – эти картинки мешали заново спокойно проговаривать про себя этапы почти определенного до конца плана.

Я успею.

Я должен успеть, потому что больше всего на свете хочу увидеть её снова.

Почувствовать сквозь пальцы мягкие светлые локоны. Впиться в податливые губы. Разговаривать с ней часами, чтобы узнать её ещё больше, ещё ближе. Украсть очередные стоны и насладиться её ласками. Как бы я ни был отчасти зол на неё за непослушание, желание привязать Грейс к себе цепью, чтобы точно больше никогда не потерять, пересиливало всё остальное.

Моя милая.

Я приду за тобой.

Обещаю.