И хотя на дне ничего не обнаружилось, казалось, что тут все равно что-то кроется.

Кофе уже остыл, а на ветчину напали крупные рыжие муравьи. Ульяна вытряхнула один ломтик в траву на обед насекомым, подхватила ноутбук и отправилась обратно в дом.

Оставив поднос около кухни, она прошмыгнула к себе в комнату, пока ее не заметила Галина, и тут раздался звонок от отца.

С сожалением в голосе он сообщил, что ему придется еще на несколько дней остаться в городе, но потом он точно приедет и привезет с собой еще и бригаду рабочих, а пока просил ее отдыхать и наслаждаться природой.

Ульяна хотела поделиться с ним странным происшествием, но внезапно сдержалась. Решила до поры до времени ничего не говорить и не тревожить отца. Она сделает это потом, если ей удастся выяснить что-то наверняка.

В ней проснулся дух журналиста, пусть и неопытного, который почуял нечто вроде сенсации, но еще не знает, с чего начать и как действовать.

Ходить по старому особняку было сродни небольшому путешествию в прошлое.

Деревянное кружево лестниц и переходов, стрельчатые арки и витражи на окнах, ажурные детали, потемневшая бронза светильников оставались почти такими, как и более ста лет назад, если не считать неумолимого влияния времени.

По счастливому случаю эту причудливо-утонченную смесь архитектурных стилей не разрушили поборники коммунизма. Видно, партийным деятелям пришлось по вкусу ощутить себя на месте тех, кого они яростно ненавидели. В чем бы они ни за что не признались. Впрочем, нужно признать, среди них встречались и те, кто видели смысл в сохранении истории и подобной красоты.

Особняк почти не пострадал и в дальнейшем, когда слово «партия» перестало вызывать священный трепет. Когда над страной нависла тень перемен, сулившая не менее светлое будущее, но на деле принесшую хаос и смятение людям, которые не приготовились к столь радикальным изменениям.

Тогда снова началась мода на роскошь и вычурные украшения. Жить «по-царски» хотелось многим, а потому строить огромные дома, заказывать дорогой итальянский мрамор и вешать на ворота вызолоченные инициалы могли позволить себе нувориши, успевшие нажиться на измученной стране.

Только большинство из них не прочувствовали настоящую красоту и утонченность, что создавались вовсе не для того, чтобы пускать пыль в глаза.

Большую часть личных вещей когда-то унесли на чердак и просто свалили в одну кучу. Конечно, ювелирные ценности, лучшие вазы, картины и скульптуру искать было просто бессмысленно. Еще в первые годы отобранное у буржуазии распродавалось за границу.

Вывозили ящиками. Вагонами.

Но кое-что досталось, к счастью, и музеям. Чтобы сохранить то, что осталось. Уберечь от тлена. Не только для себя, но и для других.

Поразмыслив, Ульяна взяла ключ от чердака и поднялась по лестнице наверх, где в одинокой башне хранились покрытые пылью осколки прошлого.

Она не слишком много знала о первых владельцах и только начинала свое знакомство с ними. Но ей казалось, что следует изучить все обстоятельно, не упуская ни одной детали.

Приехав сюда позавчера, она мельком заглянула на чердак, успев убедиться, что в горе сваленных ящиков, вплотную стоявших друг к другу шкафов, коробках и сундуках непременно должно обнаружиться что-нибудь интересное, что оживит дом и, возможно, снова вернется на свое законное место.

Пыли и паутины имелось предостаточно. Затхлый и прелый запах, казалось, прочно въелся в эти стены. С крупных балок свисали тонкие прозрачные нити, цепляясь за выступающие предметы. Если представить, что всех этих вещей тут нет, то можно устроить еще одну большую комнату или выставку. Или даже свой собственный музей, который бы напоминал о Ропчинских.

Нужно только основательно покопаться и отыскать истинные сокровища, ожидающие на дне ящиков.

Устроить настоящие археологические раскопки на старом чердаке!

Девушка пробралась к прямоугольному чердачному окну и не без труда распахнула его плотно пригнанные створки, чтобы впустить свежий лесной воздух. Теперь дышать стало гораздо легче.

Экономка Татьяна сразу испугалась, когда хозяйка сообщила ей о своем намерении.

– Мы же задохнемся от пыли! – воскликнула она, представив себе жуткое зрелище, должно быть, в виде песчаной бури, но подчинилась.

Бросать вызов беспорядку было для нее не в новинку. А потому, вооружившись дыхательными масками, перчатками, ведрами с водой и тряпками, можно приступать к столь ответственному делу.

Весь день они перебирали вещи и раскладывали их.

Часть выносили наружу, перетряхивали и тщательно осматривали. Платья, брюки, шляпы, ткани и ковры оставляли просушиться на солнышке. Пауки так и бросались врассыпную на своих тонких ногах, совершенно не понимая, с чего вдруг вздумалось тревожить их мирное существование.

Многие вещи оказались испорчены плесенью, но при должной реставрации их можно попытаться спасти. Например, книги и рисунки.

А еще здесь оказалось огромное количество старых фотографий в рамках и без, в коробочках и в альбомах. Их хотелось рассматривать бесконечно, но пришлось заставить себя просто отложить их в сторону, чтобы иметь возможность сделать это чуть позже.

В тяжелых сундуках нашлись шкатулочки с мелкими монетками, порванными бусами и серьги со сломанными застежками, вазочки с трещинами, фарфоровые статуэтки и часы, гребни и расчески, флакончики и бутылочки с пробками, цепочка с крестиком и несколько маленьких образов.

В одной из коробок с заржавевшим замком обнаружились настоящие дуэльные пистолеты, а в углу – две ржавые сабли. На дне комода – швейная машинка и несколько тяжелых железных утюгов.

Ульяна всякий раз радостно вскрикивала, и восторгу ее не было предела. Все это можно и нужно починить, привести в порядок! Пригласить экспертов, реставраторов, художников!

Ей уже не терпелось позвонить отцу и все ему рассказать, но она продолжила поиски, не чувствуя усталости.

Усталость пришла уже ближе к ночи, когда не разгибалась спина и болели руки. Но девушка осталась невероятно довольной своими усилиями.

Галина, которая уже несколько раз поднималась на чердак и посматривала с негодующим видом, вздохнула с облегчением, когда Ульяна, наконец, пришла к ней на кухню и, к немалой радости кухарки, съела две порции ужина.

Никогда еще ей не хотелось спать больше, чем сегодня!

Но уже засыпая, Ульяна внезапно о чем-то вспомнила и протянула руку к углублению в прикроватном столике. Там она нащупала твердый предмет и извлекла его наружу.

Глядя задумчиво какое-то время на тяжелый ключ, зажатый между пальцев, она любовалась филигранной работой мастера. Она нашла его в кармане пропахшего затхлостью шерстяного пальто, основательно изъеденного молью. Продолговатый стержень украшали витиеватые узоры, как и овальную головку с сердцевидным вырезом, а на бородке проступали следы истершейся короны.

Должно быть, ключ открывал один из шкафов или сундуков.

Интересно только, какой?

Ночь прошла спокойно и без происшествий. Никакие резкие или громкие звуки не потревожили жителей особняка.

Дом еще спал, но девушка проснулась затемно. Сон бежал от нее.

Слишком много мыслей и планов роилось в голове, что не способствовало расслаблению. Она почитала одну из книг, найденных в библиотеке, повертела в руках таинственный ключ и на цыпочках спустилась на кухню, чтобы сварить кофе.

И вот теперь…

Застыв, как вкопанная, Ульяна стояла на крыльце и всматривалась себе под ноги. Она всего-то хотела насладиться тихим созерцанием деревьев и просыпающегося солнца под щебетание птиц, как увидела… это.

Снова.

Противный грязноватый след, будто его оставил огромный слизень, тянулся через все крыльцо и ступеньки, уводил дальше по выложенной брусчаткой дорожке под стенами дома.

Причем несколько булыжников оказались вырваны из земли: с такой силой оказывалось давление на нее. Девушка никак не могла прийти в себя, чтобы дать хоть какое-то логическое объяснение увиденному, но постаралась взять себя в руки и молча спустилась по ступенькам вниз.

След оставлял куски грязи и ошметки гнилых растений.

Петляя, словно изворотливая река, он вел между деревьями, но иногда наползал на клумбы, оставляя за собой помятые или вырванные с корнем цветы. На некоторых дорожках он особенно проявлялся, как и в первый раз, вминая кусочки почвы и обломки веток между зазорами в кирпичной кладке.

Будто гигантская кисть в руке художника-колосса прочертила извилистую и маслянистую линию через парк, мимо дома и уткнулась в засыпанный старый ров, что прежде был частью оросительной системы. Там и терялся след среди взрыхленной земли, вырванной травы и кустарника.

Девушка не относила себя к пугливым, но сейчас у нее появилось противное тянущее ощущение в животе, которое невозможно было спутать с чем-то еще.

Предательские мурашки так и поползли по плечам и спине, отчего она вздрогнула.

Оглядываясь по сторонам, она поспешила обратно к дому, где уже у самого крыльца снова принялась разглядывать наводящий оторопь отпечаток.

Ульяна заметила, что он не всегда однородный, и если проследить весь его путь, то время от времени встречаются расходящиеся в стороны овальные продолговатые пятна. Девушка всматривалась в них, прохаживаясь вдоль маслянистого следа туда и обратно, пока до нее не дошло, что это могло быть.

Допустим, такой след оставил бы слизень, будь у него коротенькие лапки, которые он время от времени использует, чтобы отталкиваться от поверхности.

Ульяна еле дождалась, пока проснутся обитатели усадьбы, чтобы показать им пугающую находку.

Галина и Татьяна принялись вздыхать, прижимая руки к груди, а Прохор несколько раз хмыкнул, отодвинув потертую, но, видно, любимую кепку себе на затылок.

– Это что же за тварь такая? – пролепетала дородная кухарка, вцепившись в свой белоснежный накрахмаленный фартук. – Ящер какой?

Старик фыркнул еще громче, чем привел ее в негодование.

– А что это, по-вашему? – язвительно поинтересовалась она. Все трое уставились на него, ожидая его ответа. Уж слишком спокойным он выглядел.

– Видать, шутник у нас завелся, – произнес он с улыбкой, обращаясь к девушке. – Кому-то не нравится, что ваш отец собрался здесь все перестроить, вот и озорничает.

Ульяна сразу ощутила, как у нее отлегло от сердца: а ведь и правда, завистников или недобрых людей всегда достаточно. Вот и придумали запугать, чтобы отвадить от этого места. Но потом все же сказала:

– Если и так, то значит, у этого шутника есть доступ в усадьбу, потому что кроме нас здесь больше никого нет.