Цитаты из книги «Бесконечная шутка»

Мое полное имя – Гарольд Джеймс Инканденца, и мой рост – 183.6 см без обуви.

В бостонских АА учат жить с мимолетной тягой, внезапными мыслями о Веществе; говорят, что внезапная тяга к Веществу в разуме истинного наркомана неизбежно всплывает на поверхность, как пузыри в ванной карапуза. Это пожизненная Болезнь: мысли удержать невозможно. Но главное, чему учат АА, – Отпускать их, мысли. Впускать, когда им вздумается, но не Тешить. Главное – не приглашать мысль или воспоминание о Веществе, не предлагать выпить и устроиться в твоем любимом кресле, не болтать о старых добрых временах. Главным в Демероле был не просто утробно-теплый кайф серьезного наркотика.

Следующий год, Бастер, – Год «Радости». Ты хотел себе год. Хочешь, чтобы Год «Радости» стал годом, когда полстраны бросит все и выпучится со спиральками в глазах на какой-то зловещий картридж, пока не перемрет от голода в куче собственного гов…

Не забывайте: посредственность зависит от контекста.

Багажная полка над головами ощетинилась ручками и струнами без чехлов

До этого момента он сам не понимал, что вопрос не только в том, чтобы избегать позывы к Веществу: все невыносимое – оно в голове, это голова не Терпит в Настоящем, а заглядывает за стену на разведку и затем возвращается с невыносимыми новостями, в которые почему-то веришь.

Невыносимо как раз то, что выдумывает голова.

Одна машина, две машины. Когда я добиралась, скажем, до 14 машин, число само по себе ошеломляло. Перепрыгнуть через 14 машин. И весь следующий год – глядишь вперед, а там сотни и сотни машин, и я в полете хочу перепрыгнуть все, – она оставила затылок в покое и наклонила голову. – Кто бы смог? Откуда я вообще взяла, что так кто-то может бросить?

. – Но как я поступала раньше: выбрасывала трубку, грозила небу кулаком и заявляла: «Бог мне гребанный свидетель – БОЛЬШЕ НИКОГДА, с этой минуты, прямо сейчас, Я ЗАВЯЗЫВАЮ НАВСЕГДА», – еще у нее есть привычка, когда она что-то рассказывает, задумавшись, приглаживать ладонью затылок, где держат вуаль заколки и шпильки. – И я запиралась дома, завязывала на одной Самодеятельности. И считала дни. Гордилась каждым днем. Каждый день казался доказательством чего-то, и я их считала. Складывала. Выстраивала мысленно в ряд. Понимаешь?

Затем диагонально-травмированный мальчишка отправился как ни в чем не бывало в школу, провел небольшую секретную рекламную кампанию по сарафанному радио и каждый день на протяжении почти недели водил домой разные группы мальчишек и брал по пятюне с носа за то, чтобы они залезли под крыльцо и своими глазами заценили реалистичного трупака.