Минуло три часа пополудни. Испытывая голод, ведь они ничего не ели с раннего утра, Маскалл отправился вниз на разведку, не особенно надеясь отыскать что-то съедобное. В кухонном шкафу он обнаружил мешок плесневелой овсяной муки, прикасаться к которой не следовало, немного приемлемого чая в жестянке и закрытую банку с бычьим языком. Более того, в буфете в столовой нашлась початая бутылка первоклассного шотландского виски. Маскалл тут же занялся приготовлением скудного обеда.
Повозившись с колонкой во дворе, он в конце концов получил чистую воду, после чего вымыл и наполнил древний чайник. На дрова пошел один из кухонных стульев, разделанный колуном. Легкое, пропыленное дерево отлично горело в очаге, чайник вскипел, чашки были найдены и вымыты. Десять минут спустя друзья обедали в библиотеке.
Найтспор почти ничего не ел и не пил, однако Маскалл не жаловался на аппетит. Отсутствие молока он компенсировал виски, смешав почти черный чай со спиртным в равных пропорциях. Это зелье Маскалл пил чашку за чашкой – и продолжил пить, когда с языком было покончено.
Найтспор одарил его странным взглядом.
– Ты собираешься прикончить бутылку до прихода Крэга?
– Крэг откажется, а мне нужно чем-то себя занять. Я тревожусь.
– Давай осмотрим местность.
Чашка замерла на полпути к губам Маскалла.
– Ты имеешь в виду что-то конкретное, Найтспор?
– Давай прогуляемся к Провалу Сорги.
– Что это?
– Достопримечательность, – ответил Найтспор, кусая губу.
Осушив чашку, Маскалл поднялся.
– Прогулка всегда предпочтительней пьянства, особенно в такой день… Далеко это?
– Три или четыре мили в один конец.
– Очевидно, ты что-то задумал, – сказал Маскалл, – поскольку я начинаю видеть в тебе второго Крэга. Но это и к лучшему. Я становлюсь нервным и нуждаюсь в событиях.
Они покинули дом через дверь, которую оставили открытой, вновь оказались на тянувшейся сквозь пустоши дороге, по которой пришли из Хэйллера, и зашагали по ней дальше, минуя башню.
Когда они проходили мимо, Маскалл оглядел строение с озадаченным интересом.
– Что это за башня, Найтспор?
– Мы отбываем с платформы на ее вершине.
– Сегодня вечером? – Маскалл кинул на друга быстрый взгляд.
– Да.
Маскалл улыбнулся, но его глаза остались серьезными.
– Значит, перед нами врата Арктура, и Крэг в эту минуту направляется на север, дабы отпереть их.
– Полагаю, ты уже не считаешь это невозможным, – пробормотал Найтспор.
Через пару миль дорога отошла от берега и резко свернула в холмы. С Найтспором в роли проводника путники покинули ее и зашагали по траве. Едва заметная овечья тропка тянулась вдоль обрыва, однако еще через милю исчезла. Дальше мужчинам пришлось взбираться на склоны и преодолевать глубокие овраги. Солнце скрылось за холмами, незаметно подкрались сумерки. Вскоре они достигли точки, откуда дальнейший путь казался невозможным. Горный выступ круто спускался к самому краю скалы, образуя непреодолимый склон, покрытый скользкой травой. Маскалл остановился, поглаживая бороду и гадая, что дальше.
– Здесь придется немного попотеть, – сказал Найтспор. – Мы оба привыкли к восхождениям, и ничего сложного тут нет.
Он показал на узкий выступ, тянувшийся над обрывом на несколько ярдов ниже того места, где они стояли. Его ширина составляла от пятнадцати до тридцати дюймов. Не дожидаясь согласия Маскалла, Найтспор спустился на уступ и быстро зашагал по нему. Видя, что ничего другого не остается, Маскалл последовал за другом. Длиной уступ был не более четверти мили, однако путь заставлял понервничать: за отвесным обрывом, в четырехстах футах внизу, билось море. Кое-где приходилось пробираться боком. Звук прибоя напоминал низкий, угрожающий рев.
Свернув за угол, выступ расширился до скалистой платформы приличных размеров, а затем внезапно кончился. Узкий залив отделял его от скал на той стороне.
– Поскольку дальше не пройти, – заметил Маскалл, – надо полагать, это и есть твой Провал Сорги?
– Да, – ответил его друг, сперва опустившись на колени, а потом вытянувшись во весь рост, лицом вниз. Свесив голову и плечи за край скалы, он вгляделся в воду.
– Чего там интересного, Найтспор?
Не получив ответа, он последовал примеру Найтспора и через минуту уже смотрел вниз. Ничего не было видно; сгустился мрак, и море было почти неразличимо. Однако, тщетно вглядываясь в темноту, Маскалл услышал звук, напоминавший барабанный бой на узкой прибрежной полосе внизу. Он был очень тихим, но отчетливым. Размером четыре четверти, с небольшим акцентом на третьем такте. Маскалл слышал звук все время, что лежал на скале. Барабанный бой не тонул в намного более громком шуме прибоя, а словно доносился из другого мира…
Когда они вновь поднялись на ноги, Маскалл спросил Найтспора:
– Мы явились сюда лишь для того, чтобы услышать это?
Найтспор одарил его одним из своих странных взглядов.
– Местные называют это «Барабанной дробью Сорги». Этого имени ты больше не услышишь, но, возможно, услышишь звук.
– И что, в таком случае, он будет означать? – изумленно спросил Маскалл.
– В нем заключается послание. Просто прислушайся… Темнеет, нам пора возвращаться.
Маскалл машинально достал часы и посмотрел на них. Шел седьмой час… Однако он думал о словах Найтспора, а не о времени.
К тому времени как они вернулись к башне, сгустилась ночь. В черном небе мерцали переменчивые звезды. Арктур сиял низко над морем, прямо напротив путников, на востоке. Проходя подножие башни, Маскалл потрясенно увидел, что дверь открыта. Он крепко схватил Найтспора за руку.
– Смотри! Крэг явился.
– Да, нам следует поспешить в дом.
– А почему не в башню? Вероятно, он здесь, раз дверь открыта. Пойду взгляну.
Найтспор хмыкнул, но не стал возражать.
За дверью царила непроглядная тьма. Маскалл чиркнул спичкой, и мерцающий огонек озарил нижние ступени каменной винтовой лестницы.
– Ты идешь? – спросил он.
– Нет, я подожду здесь.
Маскалл начал подъем. Однако не успел он преодолеть и полудюжины ступеней, как вынужден был остановиться, запыхавшись. Он словно тащил с собой не одного Маскалла, а трех. Ощущение колоссального груза не исчезало, а становилось все невыносимей. Казалось, Маскалл физически не может идти дальше: легким не хватало кислорода, сердце стучало, словно корабельный двигатель. Пот катился по лицу. На двадцатой ступеньке первый виток лестницы кончился, и Маскалл очутился перед первым окном в высокой нише.
Осознав, что дальше подняться не сможет, Маскалл зажег еще одну спичку и забрался в нишу, желая хотя бы обозреть окрестности с башни. Огонек погас, Маскалл посмотрел через окно на звезды – и, к своему удивлению, понял, что это не окно, а линза… Небо оказалось не безграничным космосом с множеством звезд, а размытой темнотой, сосредоточенной вокруг двух близких, очень ярких звезд, размерами напоминавших маленькие луны; рядом с ними виднелось не столь крупное планетное тело, яркое, как Венера, с различимым диском. Одна из звезд пылала белым светом, другая была странного, жутковато-синего оттенка. Их свет, по интенсивности почти достигавший солнечного, не проникал в башню.
Маскалл сразу понял, что система сфер перед ним и есть то, что в современной астрономии называют звездой Арктур… Он уже видел ее прежде, через лупу Крэга, но тогда масштаб был меньше, и цвета звезд-близнецов не представали перед зрителем столь отчетливо… Цвета эти показались ему великолепными, словно, взглянув на них земными глазами, он не смог различить их по-настоящему… Но дольше и пристальней всего он смотрел на Торманс. Ему обещали, что он ступит на эту загадочную и ужасную планету в бессчетных миллионах миль отсюда, пусть даже и ценой своей жизни. Странные создания, которых ему предстояло увидеть и коснуться, уже обитали там в это самое мгновение.
Тихий, вздыхающий шепот прозвучал у Маскалла над ухом, не далее чем в ярде от него:
– Неужели ты не понимаешь, Маскалл, что ты – всего лишь инструмент, который используют и уничтожат? Найтспор сейчас спит, но когда проснется, ты должен будешь умереть. Ты отправишься, а он вернется.
Маскалл дрожащими пальцами зажег очередную спичку. Рядом никого не было, царила гробовая тишина. Голос умолк. Подождав несколько минут, Маскалл спустился вниз. Стоило ему оказаться снаружи, как ощущение веса исчезло, но он все равно задыхался, а его сердце колотилось, словно у человека, поднявшего слишком тяжелую ношу.
К нему приблизился темный силуэт Найтспора.
– Крэг был там?
– Если и был, я его не видел. Но слышал чей-то голос.
– Крэга?
– Нет, не Крэга. Однако голос предостерег меня насчет тебя.
– Да, эти голоса ты тоже услышишь, – загадочно произнес Найтспор.
Когда они вернулись к дому, окна по-прежнему были темны, а дверь – распахнута; судя по всему, Крэга здесь не было. Маскалл обошел здание, зажигая спички в каждой комнате. К концу осмотра он готов был поклясться, что человек, которого они ждали, сюда вообще не заглядывал. На ощупь пробравшись в библиотеку, они уселись в кромешной темноте, поскольку больше делать было нечего. Маскалл раскурил трубку и взялся за остатки виски. Сквозь распахнутое окно до них доносился шум прибоя у подножия скал, похожий на гул поезда.
– Очевидно, Крэг все-таки в башне, – нарушил тишину Маскалл.
– Да, готовится.
– Надеюсь, он не думает, будто мы к нему присоединимся. Это оказалось выше моих сил – бог знает почему. Похоже, ступени обладают неким магнитным притяжением.
– Это сила тяжести Торманса, – пробормотал Найтспор.
– Я тебя понимаю – точнее, не понимаю, но это не имеет значения.
Маскалл продолжил курить в тишине, время от времени прихлебывая неразбавленный виски.
– Кто такой Суртур? – внезапно спросил он.
– Мы – любители и растяпы, а он – знаток своего дела.
Маскалл обдумал эти слова.
– Надо полагать, ты прав, поскольку, хоть я ничего о нем не знаю, само его имя вызывает у меня отклик… Ты лично с ним знаком?
– Должно быть… я забыл… – ответил Найтспор сдавленным голосом.
Маскалл изумленно поднял глаза, но ничего не смог различить во мраке комнаты.
– Ты знаешь столько выдающихся людей, что забываешь их?.. Может, ответишь на такой вопрос? Мы встретимся с ним там, куда направляемся?
– Ты встретишься со смертью, Маскалл… И не задавай мне больше вопросов – я не могу на них ответить.
– В таком случае продолжим дожидаться Крэга, – холодно ответил Маскалл.
Десять минут спустя хлопнула входная дверь, на лестнице раздали легкие, быстрые шаги. Маскалл поднялся с колотящимся сердцем.
На пороге возник Крэг с тусклым фонарем в руке. Он был в шляпе и выглядел сурово и зловеще. Изучив друзей, он вошел в комнату и поставил фонарь на стол. Свет едва достигал стен.
– Итак, ты здесь, Маскалл.
– Похоже на то, но не стану благодарить тебя за гостеприимство, столь явно отсутствующее.
Крэг не обратил внимания на его слова.
– Ты готов к отправлению?
– Разумеется, по первой команде. Здесь не слишком весело.
Крэг придирчиво оглядел его.
– Я слышал, как ты ковылял по башне. Похоже, не смог подняться.
– Очевидно, это будет помехой, ведь Найтспор утверждает, что мы отбываем с ее вершины.
– Однако от прочих сомнений ты избавился?
– До такой степени, Крэг, что теперь мой разум полностью открыт. С удовольствием взгляну, на что ты способен.
– Больше ничего и не требуется… Но вернемся к башне. Тебе известно, что, пока ты не сможешь взобраться на вершину, не сможешь вынести и силу притяжения Торманса?
– В таком случае повторю, что это неудобная помеха, поскольку я определенно не могу туда взобраться.
Порывшись в карманах, Крэг достал складной нож.
– Сними куртку и закатай рукав рубашки, – велел он.
– Ты собираешься сделать надрез этим?
– Да, и не создавай трудностей, потому что результат очевиден, но заранее ты его не поймешь.
– Однако порез карманным ножом… – со смехом начал Маскалл.
– Это сработает, Маскалл, – вмешался Найтспор.
– Тогда обнажи-ка руку и ты, вселенский аристократ, – сказал Крэг. – Посмотрим, из чего состоит твоя кровь.
Найтспор подчинился.
Крэг раскрыл большое лезвие ножа и небрежно, почти жестоко полоснул по плечу Маскалла. Рана оказалась глубокой, из нее хлынула кровь.
– Перевязать? – спросил Маскалл, морщась от боли.
Крэг плюнул на порез.
– Опусти рукав, больше кровоточить не будет.
И он занялся Найтспором, который перенес операцию с мрачным равнодушием. Затем Крэг швырнул нож на пол.
Ужасная боль распространилась от пореза по всему телу Маскалла, и он уже было решил, что потеряет сознание, однако почти сразу боль стихла, и осталась только неприятная пульсация в раненой руке, достаточно сильная, чтобы причинять неудобство.
– С этим покончено, – сказал Крэг. – Теперь можете следовать за мной.
Он взял фонарь и направился к двери. Остальные поспешили за ним, чтобы воспользоваться светом; мгновение спустя их шаги прогремели по голым ступеням, отдаваясь эхом в покинутом доме. Дождавшись, пока все выйдут, Крэг захлопнул парадную дверь с такой силой, что содрогнулись окна.
Пока они быстро шагали к башне, Маскалл схватил Крэга за руку.
– На лестнице я слышал голос.
– Что он сказал?
– Что отправлюсь я, а вернется Найтспор.
Крэг улыбнулся.
– Путешествие приобретает скандальный оттенок, – заметил он после паузы. – Очевидно, имеются недоброжелатели… Итак, ты хочешь вернуться?
– Я не знаю, чего хочу. Но подумал, что следует об этом упомянуть.
– Слышать голоса не так уж плохо, – сказал Крэг. – Но не воображай, будто мир ночи исторгает одну лишь мудрость.
Когда они подошли к открытой двери башни, он сразу поставил ногу на нижнюю ступень винтовой лестницы и проворно взбежал по ней, унося фонарь. Маскалл последовал за ним с определенным трепетом, памятуя свой прежний болезненный опыт на этой лестнице, однако после первой полудюжины ступеней обнаружил, что по-прежнему дышит свободно, и его страх сменился облегчением и удивлением. Он едва не защебетал, словно девчонка.
Крэг миновал нижнее окно, не останавливаясь, но Маскалл залез в нишу, чтобы вновь лицезреть дивную арктурианскую группу. Однако линза утратила свои волшебные свойства и превратилась в обычное стекло, за которым виднелось ничем не примечательное небо.
Он продолжил подъем и у второго и третьего окна снова поднялся, чтобы выглянуть наружу, но снова увидел привычную картину. Тогда он сдался и больше не смотрел в окна.
Тем временем Крэг и Найтспор с фонарем ушли вперед, и Маскаллу пришлось подниматься в темноте. Приблизившись к вершине, он увидел желтое сияние за полуприкрытой дверью. Его спутники стояли в маленькой комнате, отделенной от лестницы неровными досками; комната была обставлена грубой мебелью и не содержала ничего астрономического. Фонарь был на столе.
Войдя, Маскалл с любопытством огляделся.
– Мы на вершине?
– Если не считать платформы над нашими головами, – ответил Крэг.
– Почему нижнее окно не увеличивает, как прежде сегодня вечером?
– О, ты упустил свой шанс, – ответил Крэг, ухмыляясь. – Закончи ты тогда подъем, перед тобой предстали бы потрясающие картины. Например, через пятое окно ты увидел бы Торманс как рельефный континент, а через шестое – как ландшафт… Но теперь в этом нет нужды.
– Почему? И какое отношение к этому имеет нужда?
– Все изменила твоя рана, друг мой. По той же причине, по которой ты смог подняться по лестнице, теперь тебе нет необходимости задерживаться, чтобы поглазеть на иллюзии.
– Очень хорошо, – сказал Маскалл, не вполне понимая, что он имеет в виду. – Но это убежище Суртура?
– Он провел здесь некоторое время.
– Я бы хотел, чтобы ты, Крэг, описал мне эту загадочную личность. Возможно, другого шанса не представится.
– Все сказанное мной об окнах также касается и Суртура. Ни к чему тратить время, воображая его, когда ты вот-вот увидишь оригинал.
– В таком случае приступим. – Маскалл утомленно прикрыл глаза и помассировал глазные яблоки.
– Нам раздеться? – спросил Найтспор.
– Разумеется, – ответил Крэг и начал медленно, неуклюже снимать одежду.
– Зачем? – поинтересовался Маскалл, однако последовал примеру других.
Крэг стукнул себя в могучую грудь, покрытую густыми волосами, как у обезьяны.
– Кто знает, какова мода на Тормансе? У нас могут вырасти конечности – а могут и не вырасти.
– Ага! – воскликнул Маскалл, прекращая раздеваться.
Крэг хлопнул его по спине.
– А может, новые органы удовольствия, Маскалл. Как тебе это?
Трое мужчин стояли обнаженными, какими их создала природа. Возбуждение Маскалла росло по мере приближения момента отбытия.
– Выпьем на посошок за успех! – воскликнул Крэг, хватая бутылку и отламывая ее горлышко пальцами. Стаканов не было, и он разлил янтарное вино по треснувшим чашкам.
Увидев, что другие пьют, Маскалл осушил свою посудину. Он словно проглотил жидкое электричество… Крэг упал на спину и принялся кататься по полу, дрыгая ногами в воздухе. Он попытался уронить на себя Маскалла, и последовала возня. Найтспор не принимал в ней участия, а расхаживал взад-вперед, точно голодное животное по клетке.
Внезапно снаружи донесся протяжный, одинокий, пронзительный вопль, какой могла бы издать банши. Вопль резко оборвался, и воцарилась тишина.
– Что это? – спросил Маскалл, раздраженно выпутываясь из хватки Крэга.
Крэг затрясся от хохота.
– Шотландский дух, пытающийся подражать волынке своей земной жизни. В честь нашего отбытия.
Найтспор повернулся к Крэгу.
– Маскалл проспит путешествие?
– Как и ты, если пожелаешь, мой альтруистичный друг. Я пилот, а вы, пассажиры, можете развлекать себя чем захотите.
– Мы наконец отбываем? – спросил Маскалл.
– Да, ты вот-вот перейдешь свой Рубикон, Маскалл. И что за Рубикон!.. Ты знаешь, что свету нужно около сотни лет, чтобы дойти с Арктура сюда? А нам потребуется всего девятнадцать часов.
– Значит, ты утверждаешь, что Суртур уже там?
– Суртур там, где он есть. Он великий путешественник.
– Я его увижу?
Крэг подошел к Маскаллу и посмотрел ему в глаза.
– Не забудь, что ты пожелал этого и просил об этом. Немногие на Тормансе будут знать о нем больше тебя, но твоя память станет твоим злейшим врагом.
О проекте
О подписке