Когда я создавал фильм «Голова-ластик» (а на это ушло пять лет), я чувствовал, что умер. Я думал, что сейчас вынырну на поверхность, а мир изменился. Я говорил себе: вот я. Я здесь, я заперт в этом кино. Я не могу его закончить. Мир забыл про меня, оставил на обочине. Я перестал слушать музыку, а телевизор толком не смотрел никогда. Я не хотел узнавать новости, потому что все эти истории заставляли меня думать, что я умираю.